|
|
Чуточке Чане с любовью
Сеть прозрачна, как аквариум, в ней шевелятся слова,
Здесь по паре каждой твари вам, здесь и слава, и молва.
Тонкой ниткой электрической за строкой бежит строка,
Слов безмерное количество, бестелесная тоска...
Судьбы наспех пересчитаны в цифровой эквивалент
Никогда никем не читанных вековых архивных лент.
Безнадёжно засекречены смысл и правила игры,
А небесные диспетчеры все ушли на перерыв.
Пальцы цокают по клавишам, выбивая нервный ритм.
Ну и что же ты оставишь там, на полях незримых битв?
Лишь колышется над пропастью злой надежды бледный след,
И свои вращает лопасти мясорубка дней и лет...
Дьявол лил вино,
Ухмылялся зло,
Рыскал в поле волк,
Дождь стучал в окно.
У чужих людей
Я хлебал рассол,
У чужих людей
Я упал под стол.
За спиной оскал
Мне затылок жег,
И оркестр играл
У меня меж ног,
И холодный пол
Полыхал огнем,
И, как сокол, гол,
Я лежал на нем.
И темнел зрачок,
И троился звук,
И вишневый сок
Вытекал из рук,
На груди змея
Изошла слюной,
И увидел я,
Как пришли за мной.
Прошло полдня. Не сделаны дела.
Лишь лёгкие страницы книг случайных
Чуть слышным шелестом холодного крыла
Коснулись глаз. Но не открыли тайны.
Весна сквозь пыль оконного стекла
Ощупывает комнату лучами.
Спроси её, зачем она пришла?
Зачем звенит за окнами ключами?
И вновь блуждать в подвалах тёмных слов.
Высчитывая истины, как числа,
Оттачивать тупое ремесло.
Пустая цель, нелепая мечта –
Искусство разложить по полкам смысла...
Но день прошёл. Подведена черта.
.
* * *
...В портовом городке Ларедо
Спят все собаки до обеда...
И много лет обходят беды
Портовый городок Ларедо...
...В портовом городке Ларедо
Читают все стихи Кеведо...
И любит там сосед соседа,
В портовом городке Ларедо...
...В портовом городке Ларедо
Едят вареники по средам,
...И я когда-нибудь уеду
В портовый городок Ларедо...
.
-1-
Мы с тобой на лугу, красавица,
Обнимались в душистой траве.
Мы не думали, что расстанемся,
Распрощаемся на заре.
Я поймал для тебя кузнечика:
Ты не бойся его, малыш.
На зелёного человечка
Ты внимательно так глядишь.
На лицо его смотришь пристально
И на облако в синеве,
И на дуб, что своими листьями
Отразился в тебе и мне.
Ты не плачь, это всё останется.
Посмотри – это всё сбылось!
Вот и солнце – гляди – принимается
Танцевать в ручеёчках слёз...
-2-
Отключённый телефон
Зазвонил сегодня днём.
Может, не в порядке он,
Может, кашляет огнем.
Может, хочет брякнуть: “Милый,
Как была я не права,
Я тебя любилюбила,
Жизнь мне больше не мила…”
Нет, не то. Срываю трубку.
Я её на части рву.
Помнишь, как срывала юбку
Ты с себя в заросшем рву?
Помнишь, как на нас кузнечик
Так во все глаза глядел,
Как испуган и замечен
Он летел от наших тел?
Помнишь, как на телефоне
Ты клялась как на крови,
Что, мол, даже будь он сломан,
Всё равно он зазвонит.
И, всё-таки, давай о пустяках!
Иначе жизнь становится совсем печальной.
Мы не случайно здесь. И истина банальна –
Везде слова, словами, о словах!
О пустяках... Да, именно о них.
Погоды нынче как-то очень переменны.
Но ввечеру уже теплеет непременно.
И ветер южный по утрам так тих!
Подслушивает нашу болтовню,
Забавно морщится и машет нам ветвями.
Дожди серебрятся над вешними полями
И засыпают – по сто раз на дню.
Так хочется красиво говорить –
О пустяках, о вещих снах, о счастье вечном!
На стуле загрустил наряд мой подвенечный,
А в воздухе танцует солнца нить.
В альбомы пару слов опять о том –
О милых пустяках. Расшит кисет на память.
И не краснеть, а лишь по-детски имя cлавить,
Случайно прикоснувшись рукавом.
И не дыша – мгновенный полувзгляд,
Улыбка в зеркале. И шепотом – признанье!
Постой! Не отвечай! Разрушится касаньем
Наш разговор. «Не обернись назад!»
Не торопись сентенцией о том,
Что признаваться барышням негоже первым,
Гасить их пыл! Ты Ларину читал наверно?
И, снисходя, прощал ей этот тон?
Не будем же с тобой о пустяках!
Да и к чему нам кружева плести манерно?
Я признаюсь! И пусть я буду снова первой!
Ведь смерть – молчанье, жизнь всегда в словах!
Мальвина отжила –
и роль и век
и грим и платье
уже затуплена игла
которой кружева
плелись
чтобы летать ей
голубоглазая судьба –
быть самой лучшей! –
командовала – Ать и два!
и правду – в уши
а мы-то – пальцы сведены
подагрой кривды
а мы-то – в жизнь ли
влюблены?
да где там – в рифмы!
а мы-то – по слогам едва
о чём-то тайном
а тайны – чуть! на дне ведра!
необычайно
заманчивые краски лжи
малюют души
черезвычайной красоты
тот мир вне суши
вне звезд, вне тихих вечеров
вне чаепитий
под лампой с бахромой
и вне – соитий
вне параллельности времен,
пересечений, судеб,
колен, колёс, оков, окон –
да то ли будет!
по нежной коже
слов стекло –
ну что, ворона?
и малахитным янтарем
чертить законы
законы о простой судьбе –
Луну бы с неба!
а то, что рядом
вновь не те –
так что же? хлеба
и зрелищ тем,
кто не вставал
с колен и даже
не был ни нищим, ни царём
и на продаже
не торговал собой
(коль нечем –
что уж, право)
терновый куст, горячий сон
и небо – лавой!
Мальвина потеряла бант
а бледный мальчик
опять о чём-то о своём,
порвав задачник...
Щекочет дождь машинам пятки,
Прибитой пылью пахнет ночь.
И придорожные рогатки
Своих корней включают мощь.
И, заскорузло-неживые,
Преображаются... К утру
Худые, чёрные, кривые,
Но все в зелёную искру...
И эта горькая улыбка,
Непобедимая, как жизнь,
От Бога майская открытка
"С любовью. С верою. Аминь."
/8.05.07/
Вдоль «Тропы здоровья» ямы…
То не ямы – то окопы,
То войны Великой раны.
Не дождались Пенелопы
Из советских городишек
Одиссеев. Здесь пропали
Вани, Яковы… Парнишек
С палкой к танкам отправляли.
То не ямы вдоль дороги,
То могилы встреч и свадеб.
Помолчи минуту, Гоги,
Может, здесь лежит твой прадед.
Ты, Тарас, в мундире новом
Честь отдай мундирам старым,
Что хранятся под покровом
Парков Киевских и паром
Частых утренних туманов
Выдыхают память века.
Не услышать звон стаканов.
Выпьем, вспомним Человека.
.
* * *
Памяти 6-й роты псковских десантников,
павшей в бою под Улус-Кертом
в ночь с 29 февраля на 1 марта 2000 г.
...Звезд на небе – миллиард! –
Ночью с февраля на март...
...Стали горы нам тесны
В ночь рождения весны...
...................................
...Уже нас осталось немного -
Уже нас – не рота, а взвод,
И молим напрасно мы Бога –
Подмога уже не придет...
Упал мой товарищ и замер –
Теперь уж не больно ему...
Размытая злыми слезами,
Дорога скрывалась в дыму..
...Стали горы нам тесны
В ночь рождения весны...
...Проклиная и любя –
"Вызываем – на себя!.."
...Но вдруг – под кромешным обстрелом,
Среди изувеченных тел –
Прекрасный – невидано-белый –
Мне на руку голубь слетел...
Забыл про кинжальный огонь я –
Застыл я на миг, не дыша:
Смотрела в глаза мне с ладони
Убитого друга душа...
................................
"...Прощай, мой дружок неразлучный,
И счастлив, где б ни был ты, будь!" –
Взлетел он, – и тут же – беззвучно –
Осколок вошел в мою грудь...
И жизнь, отдаляясь, гремела
По ближним горам и лесам...
...И голубь второй – белый-белый –
Взлетел к голубым небесам...
...Проклиная и любя –
"Вызываем – на себя!.."
...................................
...И печальна, и грустна,
Овдовевшая весна...
.
Полыхает багровый закат
над полями невзросшего хлеба,
это кровью погибших солдат
пропиталась окраина неба.
К жесткой гриве степного коня
я горячей щекой припадаю...
Это было давно. До меня.
Но в лицо я их каждого знаю.
Ты неси меня, конь, по степи
да навстречу закатному стягу,
здесь солдат безымянный не спит,
он бессмертную принял присягу.
Рядовой, капитан и старлей,
нет у мужества знаков отличий,
вы лежите здесь, в горькой земле,
и о чем вы сегодня молчите?
Сколько рук у меня, сколько глаз,
сколько ран и смертей в моем сердце!
Я живу после вас, после вас,
и я вас не забуду, поверьте.
Над землей не тускнеет закат,
прикоснусь я к полыни ладонью...
Я не знаю имен тех солдат,
но я каждого помню, я помню.
Предположим, в каком-то поле
Охотник вскидывает ружьё.
Предположим, подбита птица:
В зубах у собаки глухарь.
Женщина немолодая
Платье невесте дошьёт
И отложит. И в руки возьмёт
С пометкою календарь.
Птица глядит на деревню
С удивительной высоты:
Видит женщину, уронившую
Дорогое свое шитьё,
Видит охотника, видит
Скупые его черты,
Девушку в брызгах воды,
Белые руки её.
И что-то ещё остается
Увидеть и разглядеть –
День сменяется ночью,
На поле ложится снег...
Увидеть, что всё прошло.
Увидеть – и не умереть.
А предположим, просто
Вздохнуть глубоко во сне.
.
* * *
... Бесшумного ветра прохлада —
Осуна... Убеда... Гранада...
И всполохи в небе багровом –
Тобосо... Толедо... Кордова...
...И пенье — в горах ли, в лесу ли —
В Убеде, в Гранаде, в Осуне...
...И голоса звуки родного:
"Толедо... Тобосо... Кордова..."
....Со старым ли другом беседа —
Гранада... Осуна... Убеда...
...О родине крик альбатроса:
Толедо... Кордова... Тобосо...
...Безумного сердца отрада —
Осуна... Убеда... Гранада...
...Лишь слышать до дня гробового:
Толедо... Тобосо... Кордова...
...Лишь это — другого не надо —
Убеда... Осуна... Гранада...
.
Памяти отца *** Для вас, живые, кончилась война.Вас в мае оглушила тишина.А мы вот, не пришедшие с войны,остались часовыми тишины.Кто – в сорок пятом.Кто в сорок втором.Под Сталинградом.Под Берлином.Под Орлом.Отечество заветное храня, огонь мы вызываем на себя,и, умирая от смертельных ран,бросаем, танки в лобовой таран.Кто – в сорок пятом.Кто в сорок втором.Под Сталинградом.Под Берлином.Под Орлом.В горящих самолетах мы летим.Через года – огонь и чёрный дым.Но цепко держим с вечной высоты,в крестах прицелов свастики кресты.Кто – в сорок пятом.Кто в сорок втором.Под Сталинградом.Под Берлином.Под Орлом.Чтоб мир от пепла снова не ослеп,и не погас навеки – белый свет,мы не вернемся – вы не ждите нас.Мы выполняем Родины приказ.Кто – в сорок пятом.Кто в сорок втором.Под Сталинградом.Под Берлином.Под Орлом.
В переулках, от сумерек сонных,
Серых луж надоевшая топь,
О кресты перерамок оконных
Бьётся дождика влажная дробь.
Бессердечный порывистый ветер
Разметал по дороге листы,
И деревья, жалея о лете,
К небу тонкие тянут персты.
Долетят ли немые моленья
Через толщу свисающих туч?
Обернётся ль прощальным виденьем
Согревающий ласковый луч?
И остынут в безмолвии зимнем,
Ожидая весны благодать…
Звёздной проседью светится иней,
Обнимая изящную гладь.
.
* * *
...И песни доносились
Из пестрого фургона, —
Разбить фургон грозились
Дороги Арагона...
Жонглеры и флейтисты,
Народ звонкоголосый, –
И под гору катился
Фургон из Сарагосы...
И облака алели
Вдали, и три богини
Играли на равеле
Рожке и тамбурине...
.
.
* * *
...Стоит Волшебная Гора,
На ней растет Волшебный Лес...
...Ах, юность, славная пора
Очарований и чудес...
...Там сон-трава с травой шалфей
Растет у Замка Добрых Фей...
Там деву рыцарь молодой
Поит цикорною водой...
...Полет легчайшего пера...
Корабль, тающий вдали... —
Ах, юность, дивная пора
Стихов, печали и любви...
...Там деву рыцарь молодой
Поит цикорною водой...
И наплывает, невесом,
Спокойный безмятежный сон...
...Ах, юность, тонкая струна,
Ручей с оброненным ключом...
Ах, только в том лесу луна
Плывет так низко над плечом...
...И наплывает, невесом,
Спокойный, безмятежный сон...
И осыпается пыльца
Со звезд Созвездия Стрельца...
.
Когда Луна кругла и ветер
Стремится с севера на юг,
Из ниоткуда, на рассвете
Они на мой приходят луг.
И жеребцы, и кобылицы –
Все, словно вороны, черны,
Они стремительны, когтисты
И статью вовсе не дурны.
В глазах чумные угли рдеют,
Клыки их, будто жемчуга,
На лбах пронзительно чернеют,
Винтообразные рога.
У них неистовое ржанье,
В котором похоть, вой и хрип,
И невозможное стенанье,
И полусмех, и полувсхлип...
А жуткий блеск хвостов змеиных,
Терзавших воздух, словно плеть,
А грив косматых паутина...
Таких увидеть – умереть!
Мне кажется, что эти звери,
С другой планеты. Может быть,
Из раскалённых солнцем прерий
Они пришли сюда остыть.
Мир не видал таких доселе,
Они – обросший плотью мрак.
Да где ж вы так осатанели?!
Да где ж вы закоптели так?
Никак не могут нарезвиться,
Куда не ступят – всюду прах.
Какое сердце может биться
В таких клокочущих телах!..
В глаза мои глядят и, щерясь,
Клыками блещут в темноте.
Но есть пугающая прелесть
В их сумасшедшей красоте...
Края Вселенной вытканы,
Расцвечены по-летнему
Мерцающими нитками –
Закатными, рассветными...
Золой светил сгорающих
Пути умыты Млечные.
Не много в мире знающих
Их таинства извечные!..
Склонился свод начищенный
На все четыре стороны –
Не звёздностями выжженым,
А однокрылым вороном.
Любовь и боль повсюду ходят парами.
Так жалко жизни, чтоб навек уснуть,
Чтоб стать однажды некрасиво-старыми,
И на клочке земли окончить путь.
Легко влюбиться – не в геенну броситься,
Невинной скромности цветок сорвать.
Дождь плачет жалобно и в окна просится,
Чтоб веки влажные поцеловать...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...310... ...320... ...330... ...340... 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 ...360... ...370... ...380... ...390... ...400...
|