|
|
За окошком зима.
КрУжат в вальсе снежинки,
На уснувшей земле – оставляя ковер.
Серебрится луна.
Звёзд лучи-паутинки,
Ткут снежинкам волшебный, невесомый узор.
За окошком зима.
В тишине полуночной,
Ветер пробует ноты – на каминной трубе.
Чуть шумит самовар.
Кот, свернувшись клубочком,
Размышляет о вечном – в ароматном тепле.
За окошком зима.
Рассыпается иней,
Профиль милый рисуя – на замёрзшем стекле.
Сквозь любовный дурман
Я шепчу твоё имя,
И на гуще кофейной вновь гадаю себе…
Загон у дома Тимофея, скучал он и соломинку жевал,
Расплющенные звезды, пыль, метла, воздушная слегка Кассиопея
И в памяти снуют забытые слова.
И львы, и скорпионы мрака беснуются под солнцем и горят
Пришедшим пламенем из ада и лопата
Изрывшая все поле невпопад…
.
* * *
(Из драматической поэмы)
(Какие-то фрагменты из этой сцены я уже выставлял на ARIFIS’e, поэтому что-то может показаться знакомым...)
Комната Дон Кихота.
Что-то в ней изменилось; она стала как-то чище, светлее, на окнах появились более веселые занавески, на столе — цветы;
во всем ощущается прикосновение женской руки.
Д о н К и х о т, тоже, под стать обновившейся комнате, чистый и светлый, полусидит — грудь перевязана бинтами —
в постели, опираясь спиной на несколько подушек.
С а н ч о, в котором мы не находим, в отличие от Дон Кихота, никаких изменений (кроме, разве что того, что
он несколько грустнее, чем обычно), сидит у стола; перед ним — на столе — портрет Дульсинеи и пустая бутылка из-под
настойки померанца.
Д о н К и х о т (глядя в окно, улыбаясь чему-то) :
...И мир наш, Санчо, — взгляни — разве плох?..
Послушай, как влюбленный поет соловей...
Да будет благословен Господь Бог,
Сидящий на Престоле Славы своей...
С а н ч о (кивая куда-то в сторону кухни) :
...Она-то — вон! — без памяти как рада!..
Ну что же, может, так оно и надо...
Но тут, сеньор, я знаю дело туго:
Для жизни подбирать себе подругу —
Не в лавке покупать вам табакерку; —
Устроим ей последнюю проверку! —
Я сговорюсь — уж будьте вы уверены —
С погонщиком хоть, с давешним-то мерином:
За несколько каких-нибудь суэльдо
Она расстелит вмиг ему постель-то
Под этим знаменитым своим деревом!..
Д о н К и х о т (рассеянно) :
...Ты думаешь?..
(отрываясь от окна)
...Боюсь — как ни банально —
Поймать ее не трудно будет... Впрочем,
Разумно ль класть алмаз на наковальню,
Чтоб испытать, достаточно ль он прочен?..
Слышится пение — г о л о с А л ь д о н с ы :
«...О, ветры с северо-востока!..
Зимой бывает одиноко...
И гор вершины леденеют,
И ночь одна — другой длиннее...
...Но в тайниках своей души
Листвой осенней шебурши,
И в глубине своего сердца
Жди друга и единоверца...»
Д о н К и х о т :
...Слышишь, Санчо?..
С а н ч о (недовольно бурча) :
...Поет она — что же я — слышу я...
Д о н К и х о т :
...Ты пойми, существо она — женщина — низшее, —
По своей ли натуре, по сущности женской...
Может, лучше — помочь ей достичь совершенства?..
И не строить препятствий, капканов ей разных,
А напротив — беречь, ограждать от соблазнов?..
Ведь, наверное, женщиной, друг мой Санчино,
Быть намного труднее, чем, скажем, мужчиной...
Это — знаешь ты!.. — думаю я временами...
Не хотел бы я женщиной быть, между нами...
...Как-то все недостойно — ловушки все эти...
И мужское ли дело — ловить ее в сети —
Пусть в алмазные даже, из которых Вулкан
Для неверной Венеры изготовил капкан...
.
Тихий, печальный звон
Где-то в районе уха…
Боже, мне нужен сон
Для головы и брюха.
Как решето тахта,
Гвозди – повсюду просто.
А мне все равно куда –
Лягу на самый острый,
И, чтоб не пеняли впредь,
Скажу, отходя устало:
Если буду храпеть,
Бейте меня в поддыхало!
2007-05-29 10:29Разговор / Малышева Снежана Игоревна ( MSI)
- Милый, может, не умерли мы ещё?
Только странно, трава проросла сквозь плечо…
Только вот у тебя в уголке у рта
Зацвели незабудки вчера с утра.
Слышишь, бьётся сердце твоё в груди.
- Обозналась ты, пароход гудит
И плывёт по реке, что меж нами течёт,
Омывая твоё и моё плечо.
- Может, живы мы, ведь вздымается грудь.
- Это просто песок осыпается чуть,
Это ветер и воды размыли его,
Мы с тобою уходим в него...
сквозь него…
Когда я был пионером,
В пространстве, цветном и густом,
В лягушечьем СССРе
Я жил не глазами, а ртом.
Выкрикивал страшные клятвы
И словом людей убивал.
Забравшись на дерево, матом,
Как чудной игрушкой, играл.
И слово вело за собою,
Летело, как шар голубой
Над всей пионерской землёю
И над октябрятской толпой.
Пропало. Легло междометьем.
Восторг позабыли и страх.
Сквозь пальцы уходит столетье,
А я всё в коротких штанах.
А птицы слух мне щекотали трелью,
Коты топтали флоксы под балконом.
А ты стоял за сердцем, как за дверью,
Твоя любовь шальным гудела звоном.
И ветерок прохладным шёлком гладил
Мои колени ласковой рукою.
Пот проступал от слов в моей тетради,
Но я была тогда ещё немою.
Встречают по одёжке? Что ж, смотри:
(Плащ кожаный, причёска, тонна грима)
Весёлая улыбка Арлекина,
Кому, какое дело, что внутри.
Экзамен сдан. Пускай себе – на три.
(Кроссовки, джинсы, стрижка, сигарета)
- Сударыня! Да право, Вы ли это?
- Да Сударь, Я.. но нам не по пути.
Кричаще – робкое : «О, Господи, прости !»
(платок на косы. Тёмненькое платье)
И туго забинтовано запястье,
Что, резко, бритвой – в сумраке тоски
А плащ порвали крысы на куски,
Пытаясь впрок набить голодные желудки...
Хоть им на пользу
Глазками стреляю справно
«В угол, на нос, на предмет»
Научила меня мама
Тайне девичьих побед
Вася, Петя, Коля, Шура
Кто сказал – «Гусаров нет?»
Окна залы, Вальсов –туры
Предложенья. Смех в ответ
Ночь. Луна. Горячий шепот
Томик Пушкина. Стихи
Поцелуя первый опыт
И ромашки лепестки.
Игорь, Саша, Лёня, Юра
Взмах ресниц. Наивный взгляд
Сражены.. Но, вот в де-юре,
Из де–факто не спешат…
Будние стрелы в колчане удачи, если случится вдруг…
Ловкие пальцы в любимом тумане, если случится вдруг…
Резкие тени на празднике, если случится вдруг…
Вольные стражи подвальные, если найдется друг…
Мой приятель, так ради чего
Мы должны напиваться и снова
Провожать пропадающий вечер?
Он мне сердце уже искалечил,
И в стакане уже ничего:
Ни вина, ни последнего слова.
Мы с тобою напьёмся вдвоём,
Как два зверя в охотничьей яме,
В позаброшенной богом квартире.
Что теперь? Мы друг друга простили,
Хоть не ссорились. Что-то поём.
И сидит пустота между нами.
Что мы ищем? Какой простоты?
Два потерянных горе-поэта.
Смысл жизни? Звезду в рукаве?
Ты один. Ты один на земле.
И приятель твой – это ль не ты?
Ты один. Ты один до рассвета.
6
Сравнить сие с божественной трубой –
в осаде ли, в засаде ли загадкой:
кто подменяет инструмент украдкой
на ветра омерзительный гобой?
Несчастный карлик жёлто-голубой
повисший там, в лохмотьях туч, заплаткой!
Погладь же землю скрюченною лапкой,
ещё раз назови своей рабой!
Несчастье – жить и не увидеть жизнь
в бездарности, ненастье, дешевизне,
во всём, что называется судьбой...
Невзрачна вещь, но оказалась ноской...
Жаль, не дано трубы иерихонской –
обрушить стены и закончить бой.
7
Обрушить стены и закончить бой,
и никогда не начинать сначала!
Реальность никуда не пропадала:
ковчег дымится пьяною гульбой,
из трюма крысы движутся гурьбой
и прячутся под свежие завалы,
оставив нам и самогон, и сало,
и предпоследний сердца перебой.
Какой-то рыцарь из кафешантана
с ужимками актёра Челентано
склоняет умирающий народ:
«Пора пришла любить друг друга, братцы!»
И в этот час блефуешь ты, урод!
Пора прошла, и поздно собираться.
Я никогда не стану фаворитом,
А «тёмною лошадкою» тем паче.
Пожмите перед стартом мне копыто,
И на меня поставьте в этой скачке.
Гнедой остервенело землю роет,
Он первым будет – это всем понятно.
Поставьте на меня, ну, что вам стоит.
Поверьте, это дьявольски приятно.
Вы итальянскую купили пиццу,
Пусть сдача будет маленькой, но ставкой,
И я для вас сегодня стану птицей,
Ни путами не сдержишь, ни удавкой.
А всадник мой, как я, такой же рыжий,
Волнуется и теребит поводья.
Мы с ним через минуту в такт задышим.
И я для вас вторым приду сегодня.
Когда жокей на первом повороте,
Удилами сдержать меня пытаясь,
Мои растянет губы, вы поймёте,
Что я вам благодарно улыбаюсь.
На этой пыльной, замкнутой арене
Всё может быть: я выскочу из кожи,
А может, утону в своей же пене,
А может, сердце выпрыгнет, а может...
Я, кажется, пугаю вас, простите,
Но только не по мне сейчас лукавить.
Копыто на удачу мне пожмите,
На пять минут я должен вас оставить.
Я считал...
Распекала мать сынка:
– Взять разрезать червяка!
- Я считал, – сказал Андрей, –
Что вдвоём им веселей!
Секрет фирмы
– Я приготовил песочное тесто.
– Как же ты сделал его, интересно!
Маме ответил проказник сынок:
– Я в твоё тесто насыпал песок.
Будущий мужчина
– Сын, ты плачешь? Неужели?!
– Нет, глаза мои вспотели.
Подъём – отставить!
– Зайчик, лапушка, подъём!
В детский сад сейчас пойдём!
На лице мальца – улыбка:
– Папа, я сегодня рыбка.
А у рыбки ножек нет.
Так зачем будить чуть свет?!
Дай подумать
– Сынок, иди скорей домой,
Ведь на дворе ужасный зной...
...Сынок, прошло уж полчаса.
Ты слушать думаешь отца?
– Конечно, – прокричал сынок. –
Подумать дай ещё часок.
Победил
– Давай в солдатики играть.
Моя – вот эта будет рать...
Постой, зачем ты всех свалил?
– Ура! Уже я победил!
Смелый мальчик
– Не боюсь я темноты,
Если рядом, мама, ты!
У бабушки
– Кушай кашку! Ладушки?
– Нет, хочу оладушки!
Инструктор и дети
– Когда на вас летит пчелиный рой,
Бросайтесь сразу в воду головой.
Понятно? – Да, но нужно разобраться,
Чьей головой нам надобно бросаться?
Как родителей сберечь?..
– О чём шла на собранье речь?
– Как вас, родителей, сберечь.
– И как? – отец спросил у Коли.
– Не говорить, что было в школе!
Современные дети
Погрузились дети в «чат»...
Два часа уже молчат!!!
.
* * *
«Воет ветер одиноко...
Где ты всё ночами бродишь?..»
«Здесь в лесу, неподалеку,
Есть заброшенный колодец...
В нем, на дне, луна видна...»
«В том колодце нету дна...»
«В нем зеленая вода...»
«Не ходи один туда...
...Всё. Колодец заколочен.
Отчего ж тебе не спится?..»
«В рощу за рекою ночью
Прилетают чудо-птицы...
Как их песня хороша!..»
«Сторожат их сторожа...»
«Слышишь, как они поют?..»
«Не ходи туда, убьют...
...Что ж опять тебе не спится? –
Отдохнул бы хоть немного...»
«Ветра нет, умолкли птицы,
Лишь пустынная дорога...
Слышишь в небе эту дрожь?..»
«Счастья ты там не найдешь...»
«Где они теперь поют?..»
«Не ходи туда, убьют...»
«Как их песня хороша!..»
«Сторожат их сторожа...»
«Там, на дне, луна видна...»
«В том колодце нету дна...»
.
Травлю
идею
дихлофосом здравого смысла.
Еще
одна
хитоновая птица
На свалке празднолежащих мыслей.
Я
не смогла
одарить ее крылами,
и,
без затей,
осудила на танец смерти
под своими ка-
блу-
ка-
ми.
У
заводного
а-пель-си-на
скончались ба-та-рей-ки,
но мне
лениво
по-новой
заводить
все ту же музЫку.
Я вывешиваю белые стяги
отутюженных мыслей.
Мой Post Scriptum – белые стяги
отутюженных мыслей,
отутюженных мыслей...
Огонь!
Огонь горит!
Полыхает!
Всё яростнее….
Всё проворнее….
В тщетной надежде,
Пытаясь вытащить
Занозу…
Застрявшую столь глубоко
В сердце –
Истерзанном ожиданием….
Я письма твои сжигаю…..
И…..умирая от ужаса,
Оцепенев, наблюдаю,
Как тонкие, белые,
В душу проникшие
Листики,
Трогательно шурша,
Печально сворачиваются,
Стонут и …..
Медленно-медленно
Погибают….
От беспощадного,
Неумолимого жара…..
Дым ест глаза…
Слёзы капают
Чаще.. чаще.. и чаще,
Прямо в огонь….
Пытаясь его унять…
Поздно….
В порыве отчаяния
Бью по огню руками….
Обжигаясь, машинально дую
Себе на ладони
И, уже откровенно,
В голос рыдая,
Корчусь от невыносимой
Внутренней боли…
Я письма твои сжигаю…
Хватит…довольно ..
Больно…
Господи…..
Как же мне больно
Были у царя два сына,
И Дурак.
Младшенький а, знать, любимый
Но добряк.
Во дворец тащил он нищих
И собак.
Мог отдать последний блинчик
Просто так.
Царь твердил послам: «С ребёнка
Что, мол, взять.
И не он украл кофтёнку,
Так сказать…»
Но послы без проволочек
Ноту: « До…
До свиданья, многоточье»
И бегом.
Были у царя два сына
И Дурак.
С виду, вроде, и красивый,
Но колпак
У шута стянул он в детстве.
Верь, не верь,
Стал бороться против лести
Аки зверь.
Правду-матку резал прямо
Он в глаза
Ныли нянюшки упрямо:
«Так нельзя...
От скандалов стонет-плачет
Вся страна.
Никому, здесь, правда значит
Не нужна.»
Были у царя два сына
И Дурак
Часто царь сидел в кручине:
«Как же так,
Чем же я тебя, о, Боже,
Прогневил?
Лучше б в глаз, или по роже,
Нет уж сил…
Сын дворец в Содом-Гоморру
Превратил.
Вся дворцовская бомонда,
(Модно знать)
Стала правдой вправо-влево
Козырять.
Как, скажи, тенденций смелых
Избежать..»
Стало у царя два сына…
Дурака
Царь, в порыве импульсивном,
По бокам
Ивы розгами сырыми
В меру сил,
Отхлестав – на все четыре
Отпустил…
Во дворце теперь порядок:
Хитрость, лесть.
Хороша, конечно, правда
Но не здесь…
А Дурак по свету бардом
Бродит. Всё
Ищет где росточек правды
Прорастёт…
Ну где мне увидеть тебя,
в какие другие походы,
мне ринуться, в рог протрубя,
за сладкое слово свободы?
Куда я не кинусь – гудки,
ответы – вот только что, вышла...
Разочарованья – горьки!
Ну где тебя носит, малышка?
Тебя охраняет, как встарь
дворец охраняли султана,
всевидящий муж – пономарь,
забывший завет Тамерлана, –
что тот, кто всё видит – слепец,
что тот, кто всё знает – невежда,
жену стерегущий – глупец,
он видит лишь тело с одеждой,-
Ночь не занавесить от дня,
душе не поставить капкана!
Любовь всех рассудит одна,
она-то не знает обмана…
4
И ничему уже не удивляться...
Неподлинность явлений бытия
предсказана, как строфика моя,
Джульетте никогда не будет двадцать.
Отчаянью нетрудно предаваться:
аффекта исступлённая струя
другие осчастливила края,
здесь – кофе через край переливаться,
гореть забытым пламенем супам
(хозяйка перечитывает спам),
не отрастить как у Шопена пальцы
и не занять у Сенеки ума...
А что ты хочешь сотворить сама
теперь, послушав Рихтера и Каца?
5
Теперь, послушав Рихтера и Каца,
закроешь все мажоры поскорей,
поскольку птицы нет тебя серей,
и ни стиха в тебе, ни музыки, ни танца,
пора к суду за пошлость привлекаться.
Пусть юг Сибири не Гиперборей,
тут жизнь течёт чем хуже, тем быстрей,
отчаянья не нужно домогаться,
навылет пулей каждый обиняк
перенесёт арктический сквозняк
от полюса до самого Тибета.
Частушку бесталанную пропой –
не постыдится жёлтая газета
сравнить сие с божественной трубой.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...290... ...300... ...310... ...320... ...330... 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 ...350... ...360... ...370... ...380... ...390... ...400...
|