|
|
Братва, за что? Ведь я не виноват!
Худые рифмы и размер хромает?
Ну что с того, что стих мой мелковат? –
За это ж разве почки отбивают?
Подумаешь, – я в рифмах слабоват!
Да разве же за это убивают?!
Не надо сапогами по лицу,
За то, что, мол, пишу не хорошо я!
Ведь уголовник, вечно загнанный – в углу,
Ну а поэт – вдвойне раним душою.
Как уголовник, я пожизненно в углу,
А как поэт – весьма раним душою.
Я университетов не кончал,
Стихи писал слезами я и кровью,
Под нарами в кичмане по ночам,
И этим подорвал своё здоровье.
Стихи пишу я кровью по ночам,
И подрываю тем своё здоровье.
Зачем я о признании мечтал?
Меня ж стихосложенью не учили…
Хотя, вот был начитан Мандельштам,
Его на зоне тоже замочили.
Уж до чего был образован Мандельштам,
Так и его на зоне замочили!
Ну, хватит, я ответил за базар!
Другие аффтары для критики найдутся,
А я железно со стихами завязал…
Покуда переломы не срастутся.
Ведь я с поэзией железно завязал,
Пока все переломы не срастутся.
:))))))))
а музыка звучала и звучала
и комната плыла...
губами, задыхаясь, –
Мало, мало! –
она пила
как воздух раскаленный лета
взгляд сквозь цветы
и стонами – Ах, мама, мама!
а после – Ты!
и двух планет,
что во вселенной этой,
круговорот
и притяженье солнца дрожью
казалось что вот-вот
в один полет сорвутся
под всполохи комет
пусть мир кружит и плачет –
но их то нет
а шторы развеваясь, пряча
нежнейший стыд,
вверх, за карниз, а сердце
вниз-вниз-вниз
и ритм всё чаще-чаще-чаще,
до основанья душ,
одной звездой взорваться –
свет новый чист
а музыка звучала и звала
над исступленьем тел
парила
дарила два крыла
и снова-снова-снова
ярчайший приз…
и лепестками слова
усыпанный карниз…
Ночь от выдоха до вдоха.
Тишина. Вдвоем неплохо.
Нас забросили, ненужных, на кровать.
Сто шагов – а мы все дома,
Сто движений – и истома.
Ты умеешь правильно молчать?
Мы раздеты, но обуты.
На ногах на наших путы.
И пути... Сошлись и разошлись...
В точке А соприкоснулись,
В точке Б перевернулись,
А теперь – лежи, не шевелись!
Этой ночью, в этом ложе
Мы на мертвецов похожи.
Жизнь была – но жизнью не была.
Так лежать, спиной друг к другу
И молчать вдвоем по кругу.
В логове угла.
Не раскрытые давно
За спиною крылья,
Были с небом заодно,
Но покрылись пылью.
Раньше вместе с журавлём
В облака врывалась,
Часто солнечным огнём
Больно обжигалась.
Но однажды – камнем вниз.
Отлежалась в роще.
Только белые мои
Не раскрылись больше.
Не летаю, не парю,
Не хватает силы,
И поэтому – дарю
Их тебе, бескрылый.
Со скалы да в небеса
С журавлями взвейся.
Ветер – в сердце, в грудь,в глаза...
Только не разбейся.
Будь мудрее, сохрани
И себя, и крылья,
И смотри, чтобы они
Не покрылись пылью.
2007-05-19 12:30Идиот / Булатов Борис Сергеевич ( nefed)
 Поэт – заложник вдохновенья, Парнасских нор усердный крот, Капризной музы мановенье Ему указка. Взмах – поёт, Щебечет, в рифму и без оной, Поймав аккордную волну, Ни смеха не тая, ни стонов, Судьба поэта – на кону. Игрушка в лапах Провиденья, Пока не кончится завод, Забыв про сон, не зная лени, Молчать не в силах идиот.
.
* * *
Алексею Хвостенко («Хвосту»)
http://www.arifis.ru/photo.php?block=photos&author=Youri&action=view&id=494
Вновь сердце рвется из груди –
Ах, ночь на «рю де Паради» –
Дым коромыслом, хвост – трубой…
…Возьми гитару, Леша, спой…
…А помнишь, – Невский, брюки-клеш,
Ты, Леш, по Питеру идешь…
Ты груши ешь, баклуши бьешь,
И про какой-то Рай поешь –
Ты, Леш, даешь...
Ты край родной свой изучи,
Чтобы тропу найти в ночи,
И чтоб не при-
щемить хвоста
У пограничного поста…
…А ты домой вестей не шлешь,
Не позвонишь и не зайдешь…
…Один, по Бостону бредешь,
Все про какой-то Рай поешь, –
Ты, Леш, хорош…
Под мухой или под иглой,
Сидишь, мотая головой,
Пытаясь встать в который раз, –
Хвост голове, брат, не указ...
…Ох, пропадешь ты ни за грош,
Затяжка ль злая ль, острый нож…
…В ночи, по Лондону идешь,
Про над-небесный Рай поешь, –
Опомнись, Леш!..
«…Есть за мостом какой-то скват,
А в нем есть Хвост, такой, мол, хват:
Всех женщин тащит через мост
К себе, мол, в скват, тот самый Хвост…»
…А ты – и глазом не моргнешь,
И не свернешь, и не соврешь,
Ты по Святой земле идешь,
Про Золотой свой Рай поешь…
Красиво, Леш!..
Охотой к перемене мест
Ты душу мне не береди:
Мой пункт конечный «Гар де л’ Ест»,
Подвал на «рю де Паради…»
Какие наши годы, Леш!..
…Ночным Парижем ты бредешь…
Почти не ешь, ты только пьешь,
Гитару ласково берешь,
И про зверей в Раю поешь….
Нормально, Леш…
Голоса с улицы:
«…Смотри ты, Леша, доведешь…»
«…К чьему ты берегу гребешь?..»
«…По льду по тонкому идешь!..»
«…Чему ты учишь молодежь?..»
«…С чужого голоса поешь!..»
«…Да ты лишь кровь из нас, блин, пьешь!..»
…А ты – и глазом не моргнешь,
И не свернешь, и не соврешь,
Ты по Святой земле идешь,
Про Золотой свой Рай поешь…
Красиво, Леш!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…А помнишь, – Невский, брюки-клеш,
Ты, Леш, по Питеру идешь…
Ты груши ешь, баклуши бьешь,
И про какой-то Рай поешь –
Спасибо, Леш…
"рю де Паради" – Райская улица;
"Гар де л’ Ест" – «Восточный Вокзал» (вокзал и прилегающий к нему район Парижа).
(Написано и исполнено 14 ноября 2000 г., на 60-летие «Хвоста», в легендарном подвале на rue de Paradis…)
.
Териоки, Териоки,
У залива мужики,
Загорелы, крутобоки,
Шумно жарят шашлыки.
Где вы, финские избенки? –
Не видать среди хором…
Где вы, бледные чухонки
С настоящим молоком?
Где тележка расписная
С толстым Пукканеном в ней? –
Едет конница стальная,
Сорок тысяч лошадей…
Но безвременны ухабы
И скрипучие мосты,
И потомственные бабы,
Продающие цветы.
И все так же на рассвете
Трель выводит соловей,
И такие же здесь дети,
Только лучше и смешней…
Териоки, Териоки…
Под высокою сосной
Сладко спит голубоокий
Человечек славный мой.
Рощино (Райволо)
Мерцание воды средь берегов в кипящем сумраке, где ил
Добрая песня
Исток раскатистый загорный, что рыбаков встречает поутру
Ранняя шутка
Шум дождя по камням, безлюдное облако пара, лишь тени
Прохлада тумана
Песня моя, как сам я, как сестра моя, как рыба во льдах
Под деревом мокрым
Вон ручей твой, где кровью течет любимая старость
Там я
Поток начинается из недр, иль сверху на голову дождем мне капает
Будем петь мы
Мне подстригают волосы.
Они падают на бледный линолеум.
У волос моих нету голоса,
А кричать бы им надо, по-моему.
Чертенята под полом кружатся.
Тянут руки сквозь узкие щёлочки.
Я гляжу себе под ноги с ужасом:
Как же ловко работают, сволочи!
Исчезают, как будто не было,
Мои волосы тёмно-рыжие.
Что с того, что обещано небо мне?
Почему же они обижены?
Проведу по глазам украдкою.
Раз вздохнуть… И тихонько выдохнуть…
Парикмахер мне: «Вам с укладкою?»
«Нет, – отвечу, – Я сам как-нибудь».
Тихий вальс белоснежных цветов,
Отцветая, несётся к земле,
И вдыхает земля струйки снов,
Серый шёлк расстелив на траве.
Ещё теплится солнечный крем,
Но и сумерки жмутся в кольцо,
Между призрачно-каменных стен
Чьё-то стынет в прохладе лицо,
Губы сжаты, в глазах пустота,
Безнадёжность, отчаяние, страх...
По цветам зашуршала вода,
Лепестки в серебристых слезах....
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...640... ...650... ...660... ...670... ...680... 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 ...700... ...710... ...720... ...730... ...750... ...800... ...850...
|