|
|
* * *
И.Х.
По ночной по холодной тропе
Из своих коммунальных развалин
Приходили поэты к тебе,
Пили, души тебе изливали...
Всё прощался и плакал один:
«Вот, весна, мол, и вены набухли.,,»
И неверной рукой выводил
В сотый раз он последние буквы...
А другой всё мотал головой
И цитировал Блока...
И не знали – ни тот, ни другой, -
Как тебе одиноко...
.
Небо стерпит всё,
даже одиночество.
Мне не верится
в то, что мы закончимся.
Память язвами
щерится незримыми.
Мы не разные –
мы неповторимые.
Не загадывай
жизнь по расписанию.
Снова радугой
зацветут признания.
Снам ошейника
не хватает строгого.
Нам к отшельникам
скрыться бы попробовать.
Я в глаза тебя
целовал бы сутками –
обязательно
верить предрассудкам ли?
Только мы с тобой,
только неба истина.
Жажду истово,
обрести – немыслимо.
За толщей воздуха-стекла
Утраченное пониманье.
Зла ... жажда в кокон завлекла,
Жить отреченьем манит.
Разлуки холод ... приютил.
Потерь наука безутешна.
Минутой позже голос тих.
Невозвратима нежность?..
Стена...
Для взгляда нет её.
Пройти б полшага...
Где потерян?
Иначе ... искренность убьет...
Ты ничему не веришь?!
Оставь безумие. Предлог
В минуте узнаванья каждой...
Осколки двери как залог
Не утонуть ... от жажды.
15.04.2004 редакция 13.03.2007
Летит самолёт по небу,
Летит самолёт.
Идёт по земле чудовище,
Младенца несёт.
Идёт по земле чудовище,
Самолёт летит.
Оно запрокинуло голову,
Говорит:
"Ты удивляешь меня
Нездешнею красотой.
Я высеку крепко в памяти
Облик прекрасный твой.
Я буду тонуть в болоте,
Охотниками травим.
Но я спасусь, я выживу –
С именем твоим."
Оно напрягает зрение
И всматривается туда,
Где белый борт металлический
Светится, как звезда.
В сердце влетает, светится
Сияющий самолёт.
Чудовище улыбается.
Кровь из груди течёт.
- Собратья, моему последуйте примеру.
Что б я ни ел- во всём я знаю меру.
Нет сладкого в меню.Мучного- тоже нет.
Не знаю, что такое диабет.
Ем овощи, практически здоров,
Хотя и далеко мне до коров...
А вот мышей ловить не собираюсь.
Зачем, когда по Бреггу я питаюсь?!
Среди других почтительных дистанций
Жизнь и Любовь стоят особняком...
На той и той
мне долго не остаться,
сойду с обеих, без обиняков.
И не пейзаж, сменяющий себя же,
ни тот,кто смысл нижет на слова,
мне БОЛЬШЕ, ЧЕМ… –
ни слова не расскажет,
мне СВЕРХ ТОГО… –
не одолжит ни дня.
Душе б – скулить,
она ж звенит струною,
но лопнет и
– не свяжешь узелок.
Не смог –
ни без тебя я, ни с тобою,
пройти до цели
каждой из дорог.
Наверное,
живя, не в тех влюблялся,
наверное,
любя, я жил не так.
Не тех прощал.
Не тех терять боялся.
Вот и попал, поэтому, впросак.
Любовь и Жизнь
переплелись, как ветви
причудливого дерева судьбы.
И та и та, –
сладка и безответна...
И в той и в той –
ах, если б… да кабы…
***
Ночи проходят и дни,
Месяцы тянутся мимо,
Тлеют в камине огни,
Мы всё сидим у камина...
Два пассажира ночных
В медленном поезде дальнем...
Шорох на лестнице стих —
Слушаем
и ожидаем...
Только, родная моя,
Трудно остаться вдвоем нам:
Вечного третьего я
Вижу в углу полутемном...
То черной кошкой опять
Спину он выгнет упруго,
То — может облик принять
Близкого нашего друга...
Кто этот третий? — поди
Что-то пойми тут — едва ли...
Странные сонные дни
Тянутся в полуподвале...
В каждом движенье — тоска,
В каждом — печальная тайна...
Я — этот омут искал,
Ты же — невинна, случайна...
Впрочем, случайна ли, нет —
Что о тебе мне известно?
Дождь ли на улице, снег —
Что мне и время, и место,
Если, качаясь, плывет
Осень в глазах твоих влажных...
Женщина в доме живет.
Все остальное — не важно.
.
Что ж, Богу- богово,а кесарево- дамам!
Законы гравитации, увы, сильнее достижений медицины.
Заглаживать вину, конечно, хорошо, но , иногда, отсиживать придётся.
Да, каждый человек- бесценный клад, который позже в землю зарывают...
Не только кони в яблоках бывают, порой бывают там и червяки.
Застолье явно лучше, чем подстолье.
Муж- о жене: « Восьмое чудо- Света! «
Нас жизнь скорее смерти разлучит!
Не деньги честь- её отмыть нельзя.
Да, вы умны не по годам, поскольку быть пора умнее.
Деревенька моя. Дерева...
В кроны падает синь-синева,
и вплетается в ситец полей
нитью шелковой пух тополей.
Босоногого детства пора...
Словно, все это было вчера.
На висках – серебро моих лет,
помню, как золотился рассвет,
в реку сыпался солнечный град,
а в пролесок садился закат.
То – иль странность, иль мудрость моя,
но зовут меня эти края.
Я к родимой земле припаду,
разделю с ней любовь и беду,
и от мутности жизни реки
поищу здесь свои родники.
Научиться б слушать тишину,
мыслями своими не нарушив,
приглушив сердечную струну,
слушать долго, чтоб услышать душу.
Научиться б слушать тишину.
Ощутив дыхание природы,
на ее настроится волну,
чтобы слышать Вечность, а не годы.
Научиться б слушать голоса,
нет, не шум, а музыку Вселенной.
Научиться б слушать небеса,
чтоб услышать Бога непременно.
2007-03-18 11:20Ад... / Кудинов Илья Михайлович ( ikudin)
Откуда здесь столько тепла?..
Откуда здесь столько света?..
Та дорога, которая нас сюда привела –
обычная дорога любого поэта,
который светится и излучает тепло
и имеет сплошные благие намерения.
Вон сидит Маяковский, а рядом с ним Блок…
Как известно, тепло можно получить и в результате трения.
А если тереть достаточно усердно, возникает огонь,
который отбирают Боги и пользуются безо всякой меры,
отнюдь не считая свои действия беззаконием,
а ещё и жалуясь на людей за недостаток веры.
Но откуда здесь столько любви?..
И откуда такая надежда?..
Слишком многие из потерявшихся половин
воссоединились в критическую массу… Грешную?..
Боги безаппеляционно утверждают, что да.
И рассматривают всё это как составную часть наказания…
Некоторым нравится, и они остаются здесь навсегда,
другие начинают давать показания,
и вскоре пропадают…
Ходят слухи, что с ними происходит одна и та же беда:
они оказываются в том месте, что Боги издевательски называют Раем…
И ни совести у этих Богов,
ни стыда…
Не – покидай меня – в этом пространстве и времени.
Пусть наши судьбы, в объятьях сгорая, докружатся.
Жизнь – без тебя станет болью до крика, до ужаса.
Не покидай меня в этом пространстве и времени.
А на Земле, станет больше одним неприкаянным.
Не одолеть – без любви – непосильного бремени.
От бесприютности сердце становится каменным.
Не покидай меня в этом пространстве и времени.
Звёзды во мгле не осветят дороги пустынные.
И пропадут в бесконечной космической темени.
Бьют одиночество в полночь куранты старинные.
Не покидай меня – в этом пространстве и времени.
* * *
Забудь, хотя бы на мгновенье,
Что бродят волки по лесам,
В камин подбрасывай поленья,
Смотри на старый палисандр…
Ты в безопасности, поскольку
МИД принял много разных мер,
И у сирийского посольства
Не дремлет милиционер…
О чашку чая грей ладони,
Забудь повестки в суд и в ЖЭК,
Есть – Дом Застройщика, а в доме
Живет-грустит собака Джек…
И думать о плохом не нужно –
Не стоит времени терять –
Здесь кошка черная – Чернушка –
Хранит волшебную Тетрадь;
Читай ее и – слава Богу! –
Пусть миг запомнится таким:
Пусть наливает чаю Гоголь,
И пусть к огню садится Ким…
В камине пламя разгорится,
И стихнет ветер ледяной –
В углу негромко Маргарита
Поет: «Я ехала домой…»
Крыльцо и двор старинным светом
Зальет двурогая луна,
И Мастер с молодым Поэтом
Вздохнут: «Душа была полна…»
«Душа…»
Поэт вздыхает снова –
Его история стара:
Дочь Реставратора седого
Увел татарин со двора…
И спать давно пора б Хозяйке,
Но – в кабинете угловом –
Мечтая выбиться в прозаики,
Она зевает над столом…
И погружается всё в сон, лишь
Всю ночь листаешь ты Тетрадь…
…Ты знаешь, что об этом вспомнишь,
Когда придется умирать.
09.85.
Она сидела на скамейке
А я напротив проходил
И увидал в ее прическе
Букет прекрасных хризантем
Какая странная прическа
Мне захотелось невзначай
Ее волос понюхать запах
Но я стыдливо потупил
Свои глаза в сырую землю
А если бы пришла любовь
То мы могли бы на скамейке
Сидеть и думать о былом
И целоваться без утайки
Но все ж прилично не взасос
Однако видимо наверно
Она совсем не для меня
Воткнула в локон хризантемы
Призывно голову склоня
Я сел напротив на скамейку
И стал смотреть ей прямо в рот
Она кокетливо моргнула
Мне левым глазом голубым
И я подумал как приятно
Сидеть вот так и наблюдать
Сюжет души ее прекрасной
Под ярким солнцем золотым
И я от счастья полупьяный
Забыл зачем я мимо шел
И вот прекрасные картины
Воображение мое
Мне стало рисовать мгновенно
Как мы гуляем с ней в саду
И листья желтые деревьев
Лежат шурша у наших ног
И птицы все в саду замолкли
Чтоб наших слов не заглушить
И месяц в небе лучезарный
Висит над нами словно серп
А мы молчим и молча ходим
Среди деревьев и кустов
И наших рук переплетенье
Не видно в сумраке ночном
Вот так мечтал я на скамейке
Напротив этих синих глаз
Но вдруг пришел ее любимый
И стал в прическу целовать
От этой наглости мгновенно
Я стал как будто бы не свой
Во мне вскипела злая ревность
Я разглядел в траве кирпич
И взяв его своей рукою
К нему я сзади подошел
И треснул так что раскололся
Его паршивый черепок
Тогда менты меня схватили
И в каталажку повели
А я смотрел на хризантемы
И видел как в ее глазах
Мое прощение мелькнуло
Ведь я ее освободил
От злого этого мужчины
Который только и хотел
Ее системы сисек тела
А душу в ней не разглядел!
1
Я пребывал в анабиозе.
Хватило б половины дозы,
не то, чтоб месяц без тебя.
Я полуспал, но мысль вращалась
к тебе, наглея и смущаясь,
тоски и нежности дитя.
Мой взгляд цеплялся за реальность,
но перспектива в нём терялась,
ты расплывалась в ней, дрожа,
и я включал воображенье,
и сквозь волшебное вращенье
души, я ощущал, – душа
твоя навстречу мне летела,
себя облив соблазном тела,
прелестным платьицем шурша…
2
Без тебя город пуст, как бывает пустым карман,
словно в Библии ищешь Матфея, а это Коран.
Трагедия сердца, а ставится на смех курям…
Месяц из миски небес лижет звёздную пыль,
мироздание слиплось в окошке проплешиной, иль
Джордж Вашингтон в Березове читает свой Билль.
Ты уехала в, но не важно куда, ты уехала из,
ухмыляется небо, исполнив твой глупый каприз,
алкоголь отправляется в свой внутривенный круиз.
Ты осталась во мне голограммами редкими встреч,
что разлуку стянули, как грудь твою кофточка «стрейч».
Ожиданье устало в себе оптимизм стеречь.
Словно кости, кидаем мы судьбы на вечности стол,
подремав, боги ставят на счастье полмига за сто.
Если жизнь – игра, смерть награда её или что?
Месяц, свесивши хвост, спит на крыше усталым щенком,
небо жжёт самолёт, подбодрён реактивным пинком,
в ночь уносится сон мой, что вряд ли вернётся потом...
3
Погода плачет за тобой,
тускнеет месяц золотой,
я – погибаю.
Ведь ты не можешь, милый друг,
со мною оказаться вдруг,
я понимаю.
Разлукою обречены,
мы ею же обручены.
В ночи безбрежной
мы – атом света среди тьмы,
коль Я и ТЫ есть в этом МЫ,
конечно.
(фрагмент)
Время действия – 1532 г., последний год жизни
Иоганна-Георга Фауста – поэта и ученого-чернокнижника.
...Ф а у с т и М е ф и с т о ф е л ь, переодетый в монаха.
« М о н а х » :
«...Ты любишь дерзких, гордых — падших! —
Таких, как Дюрер, Гольбейн-младший...
Гольбейну ты ведь подсказал...»
Ф а у с т :
«...Сюжеты для «Видений смерти»...»
« Мо н а х » :
«...Но кто перо и кисть вам дал —
Об этом забывать не смейте!..
Ты Теофраста Парацельса —
Еретика! — спас от Процесса!..»
Ф а у с т :
«...Спас от костра я Теофраста —
Врача, поэта и фантаста!..»
« М о н а х » :
«Все встанут пред столом судейским
В земле священной иорданской —
Будь то Агриппа Неттесгеймский
Или Эразм Роттердамский!..
И ты!.. Глаза закрою лишь —
И вижу — ты в огне стоишь!..»
Ф а у с т :
«Что ж! — выбрал сам я участь эту:
Огонь всегда к лицу поэту.»
« М о н а х » :
«...«По-э-эт!..» Оставь ты эту спесь:
Есть Божий дар, по крайней мере,
Но нет твоей заслуги здесь —
С чего ж ты так высокомерен?..»
Ф а у с т :
«Да, не в бою я взял свой клад,
Здесь возражать я не намерен.
Но так же горд аристократ,
Так царский сын высокомерен,
И величав он, и нескромен,
Хотя его заслуги нет
В том, что зачат он был на троне,
Что принцем он явился в свет!
Так я — наследник по прямой
Всех, кто воспел, кто создал что-то —
Орфей, Гомер, Петрарка, Джотто —
Стоят безмолвно за спиной!..
Он сам безбожно всех запутал —
Пусть осторожен будет впредь:
Ведь глупо ждать, что я забуду
О том, что я умею петь!
Ждать, что волшебною свирелью —
Орехи буду я колоть!..
Какого ж хочет Он смиренья,
Когда поют и дух, и плоть?!.
Бездарность может быть смиренна!
Смиренно — служит пономарь...
Поэт — на серый холст Вселенной
Кладет лазурь и киноварь!..
Не стать ему уж страстотерпцем,
Иная доля его ждет,
Его пылающее сердце
Любое рубище прожжет!
Поэт — нескромная работа!
Всегда — как Лейденский пророк —
Он будет раздражать кого-то,
Всегда он — горд и одинок! »
« М о н а х » :
«Ты душу, Фауст, опалил,
Но Он все ж был с тобой доныне —
Вот так Архангел Рафаил
Сам погубил себя гордыней!..»
.
Ночь давно уже не та:
между нами – темнота.
И с бессоницей на «ты»,
слепнем мы от темноты.
Днем,бетонная стена,
между нами – тишина.
Одиночеством пьяны,
глохнем мы от тишины.
Мысли, чувства, взгляды – врозь,
а слова, что в горле кость.
Боль кричит стихом с листа.
В сердце – грузом пустота.
2007-03-16 18:11Зима. / Скворцова Марина Владимировна ( TIHONYA)
Снова зимняя пора
снегом рассыпается.
Выхожу я со двора,
снег руки касается
и цеплятся к плечам
пелерина снежная.
Пусть в ночи мороз крепчал,
утро снова нежное.
Отразись в душе моей
даль звеняще-синяя.
Тише, ветер, не развей
облака из инея.
Ночь грустила обо мне,
билась в окна птицею.
Утру рада я вдвойне.
Светом возродиться бы!
Снег иль пепел от тоски
в даль летит широкую.
Он касается руки,
кто же сердце трогает?
Подключение
удаленного доступа
с помощью модемного соединения
превращает сестринский пост
в средоточие братского единения
со всеми мед-сёстрами в мире,
неважно где они в данный момент находятся:
в полутёмном кафе, у постели больного,
в собственной постели у себя на квартире,
или пред образом Богородицы,
преклонивши колена
готовятся произнести моление…
- …А у этого больного ужасно капризная вена…
- …А в этом кафе (оказывается)
тоже происходит боление.
Только здесь они за «Спартак» болеют,
а таблеткам предпочитают
светлое чешское пиво…
- …А этот больной ещё сегодня… умрёт
(чуть не вырвалось «околеет»):
его кардиологическая кардиограмма
выглядит совсем некрасиво.
Это даже мне (как ежу) понятно,
и уж тем более должно быть ясно
врачу – приставале и остолопу…
- …Я боюсь, что моя молитва
прозвучала слишком невнятно,
чтобы хоть кто-нибудь её расслышал
среди воплей всея Европы,
которые лично мне
кажутся слишком уж преувеличенными:
им-то чего не хватает
с их системой здраво-
охранения?..
- …Футбол закончился.
Сейчас мировые дела обсудят
и займутся личными.
Как же они мне осточертели…
- …А по-скорой за один только час
четыре огнестрельных ранения.
Одно в сердце, три в голову:
эти трое конечно выживут.
Только рожи, если такое бывает,
станут в три раза уродливей…
- …А пивные бочки с шарфами, думают,
что раз мед-сестра,
то обязательно заинтересуется
их паховой грыжей…
- …Как, однако, приятно
с книжкой забраться
в одну из матрасных пролежней,
ноутбук перед носом…
- …А в кафе «инет» круглосуточно…
- …Четырнадцать дюймов давно пора поменять в отделении…
Медицинские сёстры…
Финиш жизненный…
Промежуточный…
Поиск, пусть не счастья, так хотя бы
удалённого соединения.
Зяблик или дрозд? Поди разбери,
Кто смотрит пронзительным круглым глазом.
Какой человек у тебя внутри
Не верит, что он до конца рассказан?
Снимая рубашку, иду на балкон.
Шевелится двор, как огромная птица.
Там девочка тонкая в платье простом
Из тонкого голубого ситца.
Она наклоняется прутик поднять.
Она так отдельна и так серьёзна.
И смотрит вдруг как смотрела мать,
Как смотрит свет сквозь беду и слёзы.
Ты не поверишь, мой маленький друг,
Сияющий радужным опереньем:
Я вижу всё, что лежит вокруг
Её, этой девочки, тонким зреньем.
Я вижу себя в двадцать восемь лет,
Остолбеневшего в майской пыли,
Окаменевший янтарный свет,
Птицу, которую не различили.
Зяблик или дрозд? Конечно, дрозд.
Освобождённый невинным взглядом.
Солнце, невидимое из-за слёз.
Книга, закрытая где-то рядом.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...320... ...330... ...340... ...350... 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 ...370... ...380... ...390... ...400... ...410...
|