|
|
Не сверли меня, как дрель,
Не бери на понт,
Просто пил я свой коктейль,
Спрятавшись под зонт.
На бандита, Ваша честь,
Разве ж я похож?
А на пляже их не счесть,
Этих пьяных рож!
Ну какой с поэта вор,
Не смеши народ!
Это просто прокурор
мне мокруху шьёт.
Не лобзал я юных птах,
Не глядел на них,
Я ведь сам себе не враг,
И пока не псих.
Отвечаю за базар,
Не гоню пургу,
Водка с пивом – божий дар,
Там, на берегу.
Да, я стар, пиджак мой рван,
Меркнет в зенках свет,
Но за рифмою в карман
Не полезу, нет.
Моря жидкая слюда
Вестником беды,
Эх, цунами бы сюда,
Чтобы смыть следы.
На бутылочку гляжу,
Светят фонари....
А в Паттайе, на пляжу,
Плачут снегири.
«Революцию начинают романтики,
осуществляют фанатики, а её плодами
пользуются подлецы»
Мариано Асуэла
Над степью таврический зной шелестит.
Глоток – нашей жизни – ещё не допит.
В огромном безмолвии вечная синь.
И горько вздыхает седая полынь.
В орбите таращится ворона глаз.
Стервятник крылами – касается нас.
И жизнь наша теплится только в зрачках.
Осталось её – на ресничный взмах.
Кричащее тело, зовёт свою смерть.
Но духа жива – нерушимая – твердь.
Меж гибелью, жизнью и верою между,
он – даже в бреду – не теряет – надежду.
Добитые сталью, холодных штыков,
мы вновь воскресаем из точек зрачков.
Не ради себя – ради звёзд – на Земле,
мы снова – поскачем в походном седле.
И видело солнце закатным лучом,
как вздыбился конь, под лихим трубачом.
И слышали травы, вдали и окрест,
он сбор протрубил – как архангел с небес.
__
В херсонских степях – их могил не найти.
По звёздной дороге, на Млечном Пути,
без устали – скачет – убитый отряд.
От конских копыт, над Землёй, звездопад.
Весна сбесилась…
Утроив силы
Тепла и нег,
Кружатся вьюги…
На жарком юге –
Холодный снег.
И даже птицам
Домой летится
Совсем не в срок.
И людям снится
Не жар синицы –
Снегирий рок…
Кружатся вьюги
Со страстной силой
Влюблённых нег.
На жарком юге –
Весна сбесилась –
Холодный снег…
Помнишь раннее замужество –
С горя пьют холостяки…
…Мне – любить тебя и мучиться,
Ревновать, писать стихи,
Молодою дикой силою
Прошуметь, и – разлюбить…
Стали мы друзьями, милая, –
Что страшнее может быть?..
.
Не говори ни о чем,
Скоро – посадка…
Я даже не огорчен –
Глупо, досадно…
Все. Объявляют. Иди.
Выход – на красный…
Все у тебя впереди –
Ты так прекрасна…
Как же бездарно прошел
Месяц – пронесся!
Все у тебя хорошо –
Не обернешься…
...Боже! – глаза над плечом –
Космоса глубже…
Не говори ни о чем –
Поздно. Не нужно...
Всходишь по трапу в рассвет
И – рассветаешь...
Жизнь моя! – тысячу лет
Ты улетаешь…
.
2007-03-03 12:22Свет. / Скворцова Марина Владимировна ( TIHONYA)
Свет.
Вижу свет я в дали,
где молчат фонари.
След
от обиды в душе
не сотрется уже.
Нет,
дней минувших не жаль,
только душит печаль.
С ней
я встречаю рассвет.
Но не клином же свет,
весь,
на тебе на одном.
Манит луч за окном.
Есть
мир без фальши и лжи,
где слова от души.
В ночь
ухожу я, прости,
чтобы душу спасти.
Прочь,
от тоски без любви.
За собой позови,
Свет!
Осень хлопает в ладоши,
листья падают в траву
и горят в ногах прохожих
словно звезды наяву.
Как же молоды мы были.
Обещал ты мне звезду.
мы менялись, годы били.
Ты достал звезду, не ту!
Словно в чем-то виноваты,
мы молчим уже давно.
Каждый раз отводим взгляды
ты в экран, а я в окно.
Вместе тесно. Наши души
Словно пламя и вода.
Я бегу, мне воздух нужен.
«Ты куда?» – кричат года.
Я слежу за птичьей стаей.
В небо просится душа.
Я по золоту вступаю
осторожно, чуть дыша.
Ветер, солнышком въерошен,
треплет осени бока.
Я его вдыхаю кожей –
Золотятся облака.
Не беда, что плащ поношен.
Жизнь люблю еще сильней!
Осень хлопает в ладоши –
Я стихи читаю ей.
Я ловлю мечту за гриву,
И в мечтах горю огнем.
Я пытаюсь быть счастливой
в одиночестве своем.
Запоминаю тебя, чтобы помнить,
Как я запоминал.
Эти движения, чёрточки тонкие
Впитываются в меня.
Это привычное, незаметное,
Стёршиеся имена.
Порой, уезжая в тревожном автобусе
И прикипев к стеклу,
Видишь бегущие тени и листья,
Бледный неясный круг.
Медленным воспоминанием
Впитываешься во мглу.
Проворный солнца луч
крадётся по пустыне,
коснётся серых туч
и, угасая, стынет.
Эх, лягу раньше спать,
разнежась от томленья,
чтоб утром прилетать,
к тебе, как на варенье.
Ведь навсегда со мной
немыслимой усладой
любимый образ твой твой –
как плитка шоколада.
Восьмое марта – день
волшебный и дурацкий:
Смотри-ка, даже пень –
Как пеньюар чумацкий!
…И с небес будет сыпаться
как бы снег,
убеждая, что на улице
как бы зима…
Блок обычно со «снегом»
рифмовал – «человек»…
Человек же обычно
как бы сходит с ума…
по кому-нибудь, кто будет
как бы Кармен,
но ему не придётся
её как бы убить.
Блок спешил и использовал
рифму – «измен»…
Человеку же некуда
как бы спешить.
Все измены – закончены
и прощены,
даже Блок до «Двенадцати»
как бы прочтён…
Человек же – в двенадцать
тревожные сны
как бы видит, но вспомнить
не сможет о чём,
просыпаясь с утра,
и, увидев, что снег
ни дома, ни тревогу
засыпать не смог…
И теперь – он не рифма
теперь – человек…
Только кто ж его выдумал?
Блок?..
Или Бог?..
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...690... ...700... ...710... ...720... ...730... 735 736 737 738 739 740 741 742 743 744 745 ...750... ...760... ...770... ...780... ...790... ...800... ...850...
|