|
|
2007-01-15 01:11Он / Малышева Снежана Игоревна ( MSI)
Мне красивостью фраз не прикрыть наготу отчужденья,
Я как «голый король» на параде семейственных уз.
Непонятно, смешно для массовки моё поведенье.
Все вписались в игру,я же – битый шестёркою туз.
Мне бы с радостью вам улыбнулся улыбкой путаны,
Предлагая любовь за уют или просто за так.
Но седеет желанье и пусто свисают карманы.
И давно одному мне уютно и мило. Бардак
Стал порядком, бессонье – привычным режимом.
Стало скучно смотреть на красоток, парящих в весне.
Одиночества бог стал реальным, понятным и зримым.
Даже мама ко мне не приходит давненько во сне.
Он / Малышева Снежана Игоревна ( MSI)
Сорок лет под судьбы барабан
Мой непрочный смешной шарабан
Тащит старая лошадь из осени в осень
Вдоль жизни моей.
По невидимой карте чужой
Кто-то водит меня за собой,
Как когда-то народ по бескрайней пустыне
Водил Моисей.
Медленно, лениво катит шарабан.
Заблуждений и условностей раба
Я в мои Палестины, как будто в бреду,
Путь никак не найду.
Иногда слабый солнечный луч,
Пробиваясь сквозь занавес туч,
Согревает немного мой мир непутевый,
Промокший насквозь.
Год за годом, как замкнутый круг, –
Ни любви, ни надежды...но вдруг
Возле дома, возникшего из ниоткуда,
Ломается ось.
Двери тихо-тихо скрипнут. Я войду.
Если б знать, на радость или на беду
Пробираюсь за тенью, сама за собой,
За слепою судьбой.
В черном зеркале отблеск огня.
Сквозь немое стекло на меня
Смотрит женщина. Облик ее
Мне почти не знаком.
Но, растерянность пряча свою,
Присмотревшись, себя узнаю...
Где-то хлопнула дверь и скрипит половицами
Призрачный дом:
"Позабудь, что стрелки мчатся на часах,
Время серебром струится в волосах...
Для чего в ожерелье сплетаешь года?
Ты еще молода."
Улыбаюсь и словно в ответ
Мой слегка повзрослевший портрет
Взглядом манит меня. И зеркальной прохлады
Касаюсь рукой.
Вспышка света...и вновь темнота...
Я за гранью живого холста
Свою жизнь вспоминаю и мысли уносят
Меня далеко.
Утром облегченье принесла гроза,
Дом, как привиденье, тает на глазах,
Ветер гонит и гонит за мной на восток
По пустыне песок...
Сорок лет под судьбы барабан
Мой непрочный смешной шарабан
Тащит лошадь, минуя весеннюю просинь,
Из осени в осень...
Расплата за грехи,
Расплата за стихи…
Не ново.
Распятье чистоты,
Распятье красоты
Сурово.
За подвиги, за боль,
За сыгранную роль –
Распятья.
И вместо похвалы,
Как угольки золы –
Проклятья
Умеют нас любить,
Колени преклонить –
По платью.
Чтоб праведником слыть,
Готовым надо быть
К распятью.
И душу, что светла,
Всю раздарить дотла
Неверным.
Чтоб вас они потом,
Своим назвали сном
Прескверным.
***
Я не хочу писать судьбу стихами,
Случайным словом (тонкими штрихами)
И рифмой наговаривать беду…
Я лучше сразу смерть свою найду –
Сгорю в любви, неразделенной Вами
И не скрепленной нежными словами
В двухлетней продолжительности встреч…
Корабль надежды дал водице течь…
И рухнул мост, не найдена ладья… –
Но, может быть, мы птицы: Ты и Я…
От рождения до тризны каждому отмерен срок.
Мне даровано семь жизней, семь сомнений, семь дорог.
Семь мелодий непокорных из семи покорных нот
Слышу как поют валторна, флейта, скрипка и фагот.
Дверь запру от пересудов на скрипичные ключи
И, неведомо откуда, эта музыка звучит
Бесшабашная, шальная – разноцветный легкий шелк,
Или тихая, больная с перевязанной душой.
То ли грежу, то ли брежу, то ли я схожу с ума.
Хор цыганский реже, реже, чаще посох да сума.
Город тусклым стал и тесным, растеряв судьбу свою
Я на паперти воскресной словно нищенка стою.
Музыкант на площадь вышел – сердцем юн, лицом – старик
Скрипка плачет выше, выше и срывается на крик,
И хохочет день базарный суетлив и деловит,
Дразнит блеском самоварным разбазаренной любви.
Музыкант с улыбкой странной и с котомкой за спиной
Это – время, вечный странник, очарованный не мной…
Быстротечны и капризны семь мелодий, семь тревог
От рождения до тризны вдоль семи моих дорог…
Подсолнухи
евнухи
сумашествия,
Шествия
по краю
к раю
или аду
И взгляду
устремленному
к погребенному
под осколками
обломками
сознанию
пониманию
сути
в мути
мелочей
и речей
простых
и пустых.
Сложны
и важны
только подсолнухи-
мухи
гниения –
сомнения
в смысле
мысли.
Очарованность линий
и страстный азарт ремесла.
Филигранность скульптур –
достояние вечного Рима...
Той же силой любви,
что когда-то его вознесла,
фресок смешаны краски
божественно-неповторимо...
Что с того, что художник
при жизни уже знаменит?
Всё богатство –
каррарского мрамора глыба,
и только...
Но рождённый из муки и радости
гордый Давид –
вот прекрасный итог,
остальное...
лишь пыль и осколки.
Архитектор, поэт,
рисовальщик от Бога... но как
он стремился ваять,
как любил светлый глянцевый мрамор...
И мечты оживали скульптурами
в сильных руках,
становясь навсегда
украшением улиц и храмов.
До последней черты –
гениальная точность резца.
До глубоких седин –
гениальная искренность чувства.
Вдохновенный и каторжный труд.
Одержимость творца.
День и ночь,
жизнь и смерть –
на алтарь мирового искусства.
Я снимаю с пальца кольцо,
Обвожу и рисую лицо.
А за синим окном туман:
Притаился там дон Хуан.
Я ласкаю лицо пером.
На крыльце – Хуан с топором.
Злая ревность клокочет в нём.
Я бумагу держу над огнём,
И пылает мое лицо.
Я один. И молчит крыльцо.
I
Порой обидеться так хочется,
В предчувствье слез прикрыть глаза,
Замкнуться в гордом одиночестве…
Ах, как сладка подчас слеза!
II
От слез глаза всплывают на поверхность,
Как шар воздушный в синих небесах.
Откуда эта четкость, эта резкость
И в зрении, и в мыслях, и в словах?
Так снежной шапкою прогнутые деревья
Вдруг распрямляются, излив свой груз капелью.
III
Ты поплачь и все пойми
И не требуй состраданья,
Может, станут эти дни
Днями нового призванья.
Может, станет эта боль
Новой радости порукой,
Станет слез пролитых соль
Лучшим снадобьем от муки.
Ну, так что ж... Объявляю безвременье
за бестактность в изысках материи,
выбиваясь из тлена, из времени
в непонятное дело – в мистерии.
Это странная стерва – Поэзия
от измотанных знаков и рифм...
И быть может не зря столько грезил я
ненасытностью сказочных нимф.
Будто в будущем радость увидел,
соскочив из кабальных оков,
убежал, никого не обидел,
распрощался – и был таков...
Словно в тайном пожил и нарвался
на изысканность выжженных слов,
и по страстной игре напитался
энергетикой сказочных снов.
Не прощу тебя, девка Поэзия,
за осознанность таинства рифм
и за то, что с тобой столько грезил я
ненасытностью ласковых нимф...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...720... ...730... ...740... ...750... ...760... 765 766 767 768 769 770 771 772 773 774 775 ...780... ...790... ...800... ...810... ...820... ...850...
|