|
|
Обычный день. Отстроенный вокзал.
Я список поездов прочёл до середины.
Ты помнишь – это Бродский написал:
Что мы, оглядываясь, видим лишь руины.
Василий Титов
........................................
Пойдем-ка пить мадеру под лаваш...
Тебе, подруга, стукнуло шестнадцать?
Ты помнишь, есть у Бродского слова:
С гетерой в дождь не стоит торговаться!
Закатом загорается бокал,
А за окном промокшая пустыня.
Но Бродский однозначно указал,
Что Понт шумит за изгородью пиний.
Не обуздать поэту буйный пыл!
Ты смотришь с укоризной, не мигая?
Но помнишь, Бродский как-то сочинил:
Пусть муж на покрывало протекает.
Иди-ка прогуляйся по воде,
Ты мне уже порядком надоела.
Ведь Бродский неспроста сказал про дев:
Мол, тешат до известного предела!
......."Ой, ты, речка Ижма,синяя краса.
........Я такая ж рыжая, как твоя коса.
........Потому секрета я не утаю,
........Что седьмое лето милого люблю..."
(Н. Мирошниченко)
Начну с того, что всё неплохо.
В кастрюле мясо, стол в крови.
По дому бегает эпоха
Разумной преданной любви.
Ей два и семь, она не знает
Как надо резать и крошить.
И, если пища закипает,
То пламя нужно притушить.
Поёт мне: «Ой, ты, речка Ижма…»,
И дальше: «Синяя краса…».
Я режу лук, сквозь слёзы вижу
Как тонут в речке небеса.
Пока я мыла нож и сито,
И созерцала чистоту
Из пены вышла Афродита,
Откинув крышку на плиту.
Ушла прекрасная богиня
И отхватила часть меня.
Плита помыта, мы отныне
Живём у тихого огня.
Эпоха носится кометой
И заявляет: «Щас спою!»
О том, что я седьмое лето
Зеленоглазого люблю.
А как допела – стало ясно,
Что я артистку родила,
Какое резали здесь мясо,
Чья кровь стекала со стола.
В соавторстве с Арсением Платтом Крутобёдрая Даная Любит Зевса и шербет, Ослепительна нагая - Раз увидел и привет! Не пускай в надежде слюни И мечты пустые брось - Тут парнасцы накануне Проскочили на авось. Чёрта лысого с рогами И красавицу с хвостом Сеня с Борей наблюдали, Девять раз приняв по сто. Дайте свет, сушите вёсла, Прекратите, блин, пальбу - У поэта литра после Вырос рог большой на лбу! Россыпь с неба золотая - Зевс смеется: "Чем богат! У того, кто был с Данаей, Быстро вырастут рога". Да, к Данае много лет Очередь не меряна, Муж её – большой поэт, Тыками уперьянный.
Эта штука – не со мной, не с ними.
Она все тщится грезиться ночами,
а мне все трали-вали-тили-тили…
Когда меня с тобой в пластах сличали,
я брился бритвой Ипполита.
Оплошность пьяная – отрада,
или отрава из души отлита.
Она подстава, но не слева, – справа.
Справа, слева, справа – квиты
…оправдан…
Море мрачно, а небо светится,
Значит, птицы путь узнают.
Повернувшись спиной к Медведице,
Можно смело лететь на юг.
Из маршрута ночами стылыми
Мили длинные вычитать...
Альбатросу ширококрылому
Чайки мелкие не чета.
Коль по звездам пути проторены,
Полземли одолеть – пустяк!
Все четыре раздольных стороны
Открываются для бродяг.
И увидеть глазами острыми,
От весны ошалев слегка,
Как клубятся над южным островом
Магеллановы облака.
Ну, что тут о семантике гадать?
Цени мои практические свойства,
Задвинь меня, ручную, словно кладь,
Под кресло. Вот и всё благоустройство.
А хочешь дом на каменном валу?
Да есть ли что роскошнее и проще!
Пусти меня, ручную, как пилу,
В дубовые нехоженные рощи.
Допустим, дом построен, а под дверь
Охранник полагается отважный.
Так это я, ручная, аки зверь.
Собака ли, гадюка ли, не важно.
А если вдруг ты встал не с той ноги,
И я, конечно, в этом виновата,
То брось меня подальше и беги,
Поскольку я ручная, как граната.
* * *
Амарсане Улзытуеву
Всё будет по-прежнему, мы
Не бросим придумывать рифмы,
Всего лишь – в преддверье зимы
Расстались, не договорив, мы...
По обыкновению, ты
Покроешь лес рёвом и матом
И, в рог протрубив ультиматум,
Уйдешь в глубину немоты.
И я уйду – в ночь, в холода,
В Урочище "Волчьи ворота"…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Сойдемся мы снова, когда
Научимся молча работать.
(1986; 2018)
Я, как всегда, не успевающ
на дни рождения товарищ
из ниоткуда в никуда
теку, как за кормой вода.
Прости мне и на этот раз,
что зал бокалами не тряс,
что жадным и нахальным взором
не прославлял и не позорил.
Что не потролил я ч…удил,
что в чайник никому не бил,
и не бубнил своих стихов…
Ну не пришел и был таков!
Но поздравляю и желаю -
рифмованного урожаю,
картин, открыток и рыжья
чтоб как дуплетом из ружья!
Ну и здоровья чтоб хватало
жить от Байкала до Непала,
и в Петербург не заходя,
дойти когда-нить до меня.
Чтоб снегоежек снегоходы
не загоняли по сугробам,
и чтоб магических бумаг
поставок запросил сельмаг
Всея Руси. Живи на славу
освоив никоны не слабо,-
бела, волшебна и свежа
и так арифисно рыжа!..
А мы, нудя тебе и внемля,
кой-как декабрь дожуем,
и будем ждать, что наше время
наступит, – вот и заживем...
В Париже было мирно в сорок третьем…
Звучал шансон негромкий из кафе,
И дружелюбно улыбался детям
Немецкий штурмбанфюрер подшофе.
Белел на Сене парус одинокий,
Спешил народ на конские бега…
А где-то на пылающем востоке
Стояла насмерть Курская дуга.
Могли французы вишню в шоколаде
В бистро привычно запивать вином.
А где-то в непокорном Ленинграде
Отсчитывал секунды метроном.
В салонах об искусстве шли дебаты,
В Гранд-Опера гремел могучий бас…
Побитый Кейтель спросит в сорок пятом:
«И эти тоже победили нас?»
Мороз
Мороз и солнце
Мороз и солнце день
В проёме няни тень
С угОльными щипцами
Мой брат как снег встаёт между домами
Кончился ветер. Ты помнишь вечер
Луна. Луна как. «Луна» – сказал мне брат
Деревьев отражение в пруду
В разорванном дымящемся саду
«Сходи купи вина» сказал мне брат
За облаком-собой, летящим в магазин
Пишу и наблюдаю
Мне дали общество, но я сижу один
Жизнь пролетела – ну, здравствуй, брат
Вся комната янтарным светом озарена
Мой брат берёт стакан вина
И пьёт короткими глотками
Глядим, как в целое сверкающее – сад
В оконной раме
Страницы: 1... ...20... ...30... ...40... ...50... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ...70... ...80... ...90... ...100... ...110... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|