|
|
Под впечатлением дебатов о внесении понятия Бога в преамбулу Конституции...
Поглядел по сторонам
И решил напиться в хлам!
Стало просто невозможно
Не зайти в универсам.
Все проблемы решены,
Светит солнце, нет войны.
И народ доволен очень,
Что не падают штаны.
Не стучится в дверь чума,
И не вяжет рот хурма...
Хорошо! Вот только Бога
В Конституции нема.
Без такого багажа
К ней не тянется душа...
Прикрепить хотел я душу -
Не хватило крепежа.
Чтоб на матушке Руси
Было как на небеси,
Ты Творца, родная Дума,
В Конституцию внеси!
Словно юный пионер,
Побежит пенсионер!
И от жизни распрекрасной
Перепрыгнет шифоньер.
Парень бросит – наплевать.
Одиночкой станет мать?
Будет жить она не хуже,
Чем банкировская блядь.
А лирический поэт
Съест омара на обед.
И поедет милой музе
Покупать кабриолет.
«Не воруют больше, блин!» -
Скажет новый Карамзин.
А пока ремень потуже
Затяну... И в магазин!
P.S. Долго думал, как исполнить пожелание Патриарха об упоминании Бога в Конституции, но не огорчить этим атеистов, буддистов и агностиков.
Эврика! Надо написать в преамбуле так:
БОГА НЕТ!
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
...........................................
На Востоке ходит байка,
Что за полчаса
Про улитку хокку-хайку
Написал Исса.
В трех строках такая драма -
Мама, не горюй!
Забралась на Фудзи-яму
Та улитка? ... (Нет!)
Тихий ход кого-то бесит,
Но, зачем ей прыть?
Восхождение в процессе.
Некуда спешить.
Усмехается Конфуций
В белые усы.
Все улитки заберутся...
Ты, Исса, не ссы!
* * *
Пусть диктует каноны поэтика,
И фырчит недовольный Пегас,
Повседневной хлебнув арифметики,
Мы начальный покинули класс.
Пересохшие в рамках классических,
От традиций и правил устав,
Перепишем по новой – рэпически
Устаревший парнасский устав.
Что нам синтаксис и орфография?
И размер ни к чему для глухих…
Как везде, и в поэзии мафия,
А стихи… Не читают стихи!
Между Прагой и Вероной
Альп колючее крещендо
Нарастает непреклонно.
Музыкальная легенда —
Медный Моцарт, ставший брендом,
Речка Зальцах, горы, горы —
Все в снегу об эту пору.
Мирабель в тумане бледном
Утопает, и не скоро
Лепестки раскроют розы.
Только зелень старой бронзы,
Да на куполе собора
Бирюзу сквозь тонкий флёр
Ты, наверное, заметил,
Если день был свеж и светел,
Прежде чем до Унтерсберга
Начал взлёт фуникулёр…
Наведи у нас порядок,
Дорогой товарищ Бог!
Чтоб еврей с арабским братом
Жили дружно боком в бок.
Чтоб про ненависть кликуши
Разговоров не вели,
Чтоб почаще у хохлушек
Ночевали москали.
Чтобы щучие кошмары
Не пугали карася,
А зубастые волчары
Не кусали поросят!
К 76-летию освобождения
Ленинграда от фашистов.
Мы – до пепла
в бомбежках
сгорали
в огне
Умирали от
голода
стоя
И
убитые
по войне
шли
с живыми
единым строем
До
последнего
ленинградского
блокадного
штыкового
боя
__
Мы
вашему
веку
смотрим
в глаза
из
братских
могил
из-под
земли
Люди!
Рождённые
после нас
не
перестаньте
быть Людьми!
__
Не – дайте
погаснуть
Белому
Свету
Мраку
войны
убить
планету
нЕдо -
человекам
гитлерам
трумэнам
21-го века.
—
Иуды – всегда
готовы
пойти – вспять
Землю Христа
распять.
В темно синей вазе белые пионы,
Тайною окутан каждый лепесток.
Вдалеке чуть слышен стон аккордеона,
И струится в окна солнечный поток.
А в лучах пылинки медленно кочуют
От цветастой шали к стопке старых книг.
Черный кот мурлычит, словно что-то чует...
Может гость вчерашний в мир его проник?
В соавторстве с Арсением Платтом
* * *
Разобрался давно с обидами
И почти что вернул кураж...
А ему я, нет, не завидую.
Ты его, как меня, предашь.
Бросив пить и побрившись наголо,
И инстинкт основной уняв,
Воспаряю над миром ангелом,
Всех простив, кто преда́л меня.
Милосерден бываю разово,
Хоть на небо без стука вхож.
И пока не спешу выбрасывать
Из карманов кистень и нож.
Но лихую тропу порошею
Скоро набело заметёт.
Если ласково, по-хорошему,
То к любой подберёшь подход.
На любую натуру хитрую
Есть с обратной резьбою винт.
Я беседу провел с поллитрою...
Из окна стал светлее вид.
А когда со второй заканчивал,
Крылья выросли за спиной…
И нашептывал голос вкрадчивый:
– Не пора ль ещё по одной?
Согласился. Добавил. С тормозом
Только трусы несутся вдаль!
Расставаясь с печальным образом,
Ростом вырос, красавцем стал.
Серость буден стаканы скрасили,
Избежать петли удалось.
И живу я с собой в согласии
После литра лишь, меньше – врозь.
Под ленинградскими березами
Да в страхе страшной мировой,
О, мальчик с бедной головой.
С паническими гладиолусами
Ступает скорбно в третий класс,
Не узнавая всякого из нас.
Друзей его летающие личики,
Остроугольные значки,
О, в коробках занюханные спички,
О, кур подвешивание на крючки.
О, всюду космос.
Вот берет Надежда Игоревна,
И, пальцем медленным по глобусу скользя,
О, взрытый глобус -
Ничего не выиграно.
Летим в столовую по космосу, друзья.
Где Стыд и Срам, и золотом по золоту
Картина стыдного и страшного суда,
Зверьки неутоляемого голода
И ленинградские траншеи навсегда.
Хотелось мне в холодный вечер,
Приняв саке, кричать «Банзай»!
Но в доме тихо, хвастать нечем,
Опять на ладан дышит Сайт.
Остепенился дух бунтарский,
Скопцом настроенный на лад.
Один Гришаев жестом барским
Стишок бросает в дошколят.
ЮЮ когда-то тут со смаком
Сиял сверхновой, но померк.
И графоманов ставит раком
Лишь после дождика в четверг.
Насмешники точили лясы,
Входили в раж до хрипоты...
И вот седые ловеласы
Забили вялые болты.
Утихомирились путаны
И отошли, отдав концы.
А удалые капитаны
На суше кур пасут: "Цып, цып!"
Ни с чем вернулись аргонавты,
Пропил факир свою чалму...
И завопил последний автор:
"Мне очень страшно одному!"
Страницы: 1... ...10... ...20... ...30... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ...50... ...60... ...70... ...80... ...90... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|