|
|
Собака потеряла хвост.
Но это будет завтра.
И завтра я пойму, что это
Теперь во мне. Всерьёз.
Ты нос мне на руку кладешь
И мёрзнущую лапу,
Но это будет завтра,
До завтра, пес.
Смотри, он мёрзнет, но живёт.
В каком–то промежутке.
Где не сломалось, не срослось,
А что–то просто так.
Где час минутою ползёт
И, бесконечно жуткий,
Выхватывает завтра кость
ТИК, обогнавший ТАК.
И вот, стою я нагишом
В каком–то мёртвом зале,
И пес командует: возьми,
Бросая мне к ногам:
Черты любимые, платок,
Беспамятство в овале,
И хвост тот самый, и цветы,
И все, что снится вам.
Сел и начал писать.
А вокруг – тишина.
Это, мама, война?
Тише, яблоко на.
Нерожденная радость.
И счастье мое.
Я из рук принимаю,
Прижимаюсь щекой.
Этот свет. Этот голос.
Останься, постой!
Это только мое.
Это только мое.
А вокруг – хоть убей:
Так прекрасно светло.
Сизых я голубей
На окно приглашу
И их крылышки светлые
Нежно пожму
И слова им скажу,
И скажу:
Голуби дорогие,
Вы такие, такие,
Вы же мне дорогие,
Вот, мои дорогие.
Посмотрите: стихи
На бумаге лежат.
Я в стихи-лопухи
Завернусь с головой.
Посмотрите: лежу,
И глаза не грустят,
Боже мой, подорожный,
Бог зеленый ты мой.
Слышу только: травинка
В руку тычется лбом.
Аня ты или Ленка?
На листе голубом
Мы лежим и несемся
В километры небес.
Это Бог или бес?
Это Бог. Или бес.
Это все не нарочно.
Я живу как дышу.
В геометрию плачу,
В былинку молчу.
А вот гляну – и небо
Над моей головой:
Где я был, где я не был
Где я – Боже ты мой…
И навеки остаться,
Что и вправду дано.
В тишине этой комнаты,
В яблоке дней
Заключиться навеки
От рожденья и до,
Только б с ней, нерожденной.
Только с ней.
 * * * Если кровь жива ручьём горячечным,И знобят желанья, как костры,Если сердце болью не истрачено,Утолитель мой ужель не ты?Провиденьем свыше предназначенныйЗа уменье редкое – любить…Слёзы выплакав, теперь не плачу я,Только и осталось, что завыть.Мне б травой, ветрами пропылённою,Столбовой дороге в окоём,Иль звездой рассветною, зелёноюИзголовье осенить твоё,Либо белою сирени веткоюНа распах припасть к родной руке…Ни рядить, ни пестовать, ни сетовать – Песней оборваться вдалеке.На изломе радугой окалина,Остывая, прахом отойдёт,И сама я, не дождавшись барина,Рассужу бесстыжий хоровод.А, когда отпустит окаяние,Тихий ангел охладит чело,Обратится в сказку горевание,И тебе… не будет ничего.
1. Видение
Желтое небо
В клеточку и полоску
Видел однажды.
2. Усталость
Чашка какао
Путь одинокий скрасит
Старого Вани.
3. Порок
Разве не чудо –
Тонкая струйка дыма
Над сигаретой?
4. Осторожность
Легкой пушинкой
Кружит любовь над нами,
Дунешь – исчезнет.
5. Грусть
Да я не молод…
Сколько еще осталось? –
Знает кукушка.
6. Неожиданность
Тихая радость
В дверь мою постучалась:
Письмо от сына.
7. Мгновение
Выпить, забыться,
Стать на секунду богом.
Это ль не счастье?
8. Музыка
Слышу гитару,
Молодость вспоминаю,
Дни золотые.
9. Свидание
В холоде ночи
Призраком растворяясь,
Жду у калитки.
10. Полет
Над облаками
Синее море неба, –
Мир перевернут.
11. Совершенство
Над водопадом
Радости брызги пляшут
Дугами радуг.
12. Детство
Сон безмятежный,
Ангел у изголовья,
Белые крылья…
Он пошел таинственно
Всюду враз.
Словно он та истина,
Что ждалась.
Словно он венчание
Всем камням.
Словно он нечаянный,
Как и я!
Пропади ты пропадом,
Белый снег.
С твоей лживой проповедью
В белый свет.
С твоей лютой кротостью,
Вьюга-мать,
Что зовет бескровию
Подпевать.
Выходя из снежности
На фонарь,
Каждый раз жду сдержанно –
Все. Финал.
Словно здесь у пламени
В полусне
Рухну я, внеплановый,
В белый снег…
Съежится и лежать
под лоскутком шерсти,
спрятаться, бег сдержав.
прости.
Мертвенно в потолок
глазом уткнуться, почти
не разлюбил – не смог.
молчи.
Слышишь, слетелся снег
на подоконник, как пыль,
это осенний дождь поблек,
остыл.
Где-то, уснув в годах,
выбрав замену меня,
спишь на простынных полях,
рядом она.
Так отживает срок
наша с тобой тень.
Взять бы нажать на курок…
Лень.
Опять замечу ненароком,
Что даль прозрачна и желта.
Осенней бренности морока
До сей поры не изжита.
Но я люблю её угрюмость,
Щемящий холодок потерь.
Нам остаётся лишь придумать
Всему название теперь.
Что миновало – станет прошлым.
Что отболело – лишь печаль…
Теперь расслышать невозможно,
Что дождь диктует по ночам.
Та бесконечная прозрачность –
Лишь воздух… В нём растворена
Листвы намокшей и невзрачной
Слегка дрожащая волна.
В ней – и смирение, и ропот…
Притихший ветер, как щенок
Следами мокрыми протопал
И лёг доверчиво у ног.
Мы к этой осени причастны.
На нас сквозь сумрак слюдяной
Так равнодушно смотрят астры…
Ты – здесь. Но нет тебя со мной.
Осыпь.
Опадают в воду
Золотые листья блесен.
Осень.
Лес так призрачно картинен –
Загляденье!
И так тихо-тихо,
Так безветренно круженье
Всей Земли, словно крушенье.
Дико.
Нету, еще нету солнца,
Но блуждающая в соснах
Заплутавшая природа
Рано начинает роды.
Робко
Вырисовывая спящих
Елочек рукой знобящей
Облаков, скользящих мимо,
Но сдувающих дремоту с мира.
Вот уже пошло туманом,
Птичьим молоком. Той манной
Повело и мАнит.
Выводя на гладь экрана
Лес, стволы, весь мир бескрайний –
Край мой.
Ты встаешь в рассвете синем,
Как пожар необъяснимый.
Снись мне!
Осыпь.
Опадают в воду
Золотые листья блесен.
Осень…
РАЗГОВОР С ВЕТРОМ ТРЕВОЖНОЙ НОЧЬЮ…
– Что ж ты, Ветер, так поздно пришел?..
Что стучишься в оконные стекла?
Вбит в могилу осиновый кол,
Но в земле я холодной не мокла… –
Я воскресла, как Лазарь святой,
На четвертые сутки, в ненастье…
Я ждала тебя, Ветер… Постой!..
Ты же знаешь, как рвется на части
Разделенное чувство… в мирах
Ты летаешь свободный и сильный:
Так прошедшей развей жизни прах
Семенами любви молодильной…
Ветер, Ветер! Ты волей богат
И не знаешь, что значит страданье…
Ты скажи мне, наставник и брат,
Как мне быть – молодой на закланьи…
Ты скажи мне, мой Друг, есть ли мир,
Неизвестны в котором пороки,
Где звучание царственных лир
Сокращает людские тревоги?..
Ты скажи… Нет не надо… Молчи…
Понимаю сама – не ребенок:
О наш мир ударяют мечи,
Бьют его! Им играют с пеленок…
Нет в нем чистой и светлой любви,
Дружбу зависть, порой, убивает…
Ветер мой, ты страну назови,
Где проснусь я опять, но живая…
Ветер, Ветер!..
.................– Не мучай меня!
Ты не совесть людская, пойми же!
Струны нервов моих теребя,
Этот мир опускаешь все ниже…
Ты кричишь о порочности дней
И меня о несбыточном просишь… –
Стань хозяйкою жизни своей
И прими, наконец, эту ношу…
Разберись в своих чувствах и снах,
Оглянись – улыбнись – стань счастливей!..
Не считай ты минут на часах –
И пройдет ожиданье незримей…
Ты попробуй понять и простить,
Хоть и кажется, что невозможно –
Есть река, под названием «Жить»,
Горечь в ней утопи осторожно…
И запомни, что счастье дано
Только тем, кто в нем свято уверен…
Распахни ветру счастья окно!
Напои меня чаем скорее!..
Читать не хочу, чаю,
всем грублю,
Я по тебе скучаю
и, может быть, люблю.
Выглядываю – где ты?
Где ты шляешься?
Хотя ловить моменты
ты не соглашаешься.
Сухариком за влагой
тоскую,
а сколько ж искал, главное,
такую.
Ты ни идёшь, ни едешь,
и нервами налоги я
плачу за милый фетиш
твой, микробиология.
А не придешь к ним больше,
обидятся, олухи,
микробиологши,
микробиологи...
Увидеть мне тебя бы,
потом пусть ругань!
Не то, что я – без бабы,
я – без друга.
В отчаяньи, но всё же
я соткан из надежд
тебя увидеть... Боже,
и ты мне платишь тем ж!..
Когда меня камней осыплет град,
То, кровь стерев с разбитого лица,
В слепой толпе я узнаю твой взгляд,
Завистника, лакея и лжеца.
Когда мне в спину бьёт из-за угла
Напитанная ядом клеветы
Тяжёлая калёная стрела,
Я знаю, что её направил ты.
Давно уж пал я в битве роковой,
И ковылём порос забытый прах,
Но для тебя как прежде – я живой,
И вновь в твоей душе тоска и страх.
А значит – мне опять на эшафот,
И есть ещё работа палачу.
Прошло сто лет, ещё сто лет пройдёт,
Я всё ещё долги свои плачу.
Человек из бумаги и ниток
По дорожке тихонько идёт.
Обойдёт, молоко где пролито
И где кофе пролит, обойдёт.
Не боится он хищного зверя,
Не пугает его бурелом.
Открывает он волчии двери,
Бурелом раздвигает крылом.
Человечек, ты легок и тонок,
Не оставишь ты след на снегу.
Ты какого пространства ребенок?
Что ты видел на белом веку?
Мы ослепли от атомной пыли,
Но полощется море в груди.
Как детей нас в пространстве забыли.
По какому идешь ты пути?
Ближе всё невесомая поступь:
Совместилось почти и теперь.
И во мне ты так страшно и просто
Открываешь последнюю дверь.
Корабль на блюдце плывёт, плывёт,
И мальчик сидит, сидит.
То загудит, как пароход,
То сам пароход загудит.
Не сядет корабль на мель, на мель,
И мальчик не встанет, нет.
Откроет Америку, верь не верь,
Как дверцу в большой буфет.
Америка будет странна, странна.
И будет гореть в огне
Такая потерянная страна,
Где так одиноко мне.
А мальчик задует свечу, свечу,
Кораблик в руке сожмёт.
И скрипнет буфет. И я замолчу.
И в ложку прольётся мёд.
Последний кленовый лист,
ещё – не упал – на Землю.
Но ветра студёный свист,
знобит по ночам деревья.
Мне кажется, всё прошло,
и холод мой дом остудит.
И будет – весной – зима.
И лета, вовек, не будет.
Но вера – всегда жива.
Пусть чудо бывает редко,
держись мой последний лист.
На – тонкой – на хрупкой ветке.
* * *
Не удостоишься ты строк,
моею горечью налитых!
Вновь убеждаюсь: добр Бог,
спасает дураков набитых
злом лёгким от большого зла...
Я рад, спасибо за науку!
И, хоть бы ты и вновь пришла,
я не рискну твою взять руку.
Цветок не ведает греха,
не знает бабочка порока:
ты, муза этого стиха,
слишком глуха, чтоб быть жестока.
Жизнь всё расставит по местам...
Не прикоснусь к её весам!
(22.03.2006)
* * *
Когда не ждёшь уж ничего
особо доброго от жизни,
то думаешь: и то добро,
что друг упьётся в хлам на тризне.
(01.03.2006)
ИЗ ИТАЛЬЯНСКОЙ ЛИРИКИ ПОЗДНЕГО РЕНЕССАНСА
Микеланджело Буонарроти (не ранее 1545 г.)
(Вольный перевод)
* * *
Бывает ведь, о donna mia, так,
что не в ладу с календарём природа...
Любовь людей сильна в своих правах,
какое б ни случилось время года.
Зверям – тем, чтоб любить, нужна весна
(хоть оттепель и их сбивает с толку!);
подобьям Божьим в путь земной дана
к любви готовность, как живучесть – волку.
Не брезгуйте мужчиною в летах,
о bella donna юная! В цветах
мы ценим аромат, красу и нежность...
Но осень – ведь не казнь, лишь неизбежность!
Вино пьёт на пиру желанный гость, –
так хуже ли цветка хмельная гроздь?
(10 – 12.05.2006)
По длинным русским рекам
Плывем права качать!
Лихих варягов в греки
Несет япона мать.
Пятнадцать бочек с медом…
Нам с ними мудреней
Подняться скорым ходом
По Западной Двине.
И волоком тяжелым
Корабль втащить в Ловать,
Не задевая елок,
Поможет та же мать!
Пройдем Днепром раздольным
За стольный Киев-град.
Копьем уколем больно
Хазарский каганат.
Мы скоро в море выйдем
На синюю волну!
Но так и не увидим
Японскую страну…
Сон играл со мной, шутил,
в смерть случайно усыпил
и на веки положил
мне по маленькой монетке.
Ветр на улице играл,
лепестки с дерев срывал
и леваду раздевал,
ей целуя руки-ветки.
Скорая помощь разбрасывает огни,
Скорая помощь мчится меня спасать.
Что ты стоишь? Поцелуй меня, обними.
Уложи, как заиньку, на кровать.
Раз два три, я гулять любил, жить любил.
Три четыре, в лес да в поле ходил.
В этом поле такие росли цветы,
Что от счастья плакали я и ты.
Я в воде прозрачной, белой плескал рукой.
Был другой – и остался совсем другой.
Был такой другой, что остался в траве лежать.
Только кто же домой пошёл, воротился вспять?
Пожалей его, не меня, я в поле лежу.
Напои его чаем, вкусно его накорми.
Я такие созвездия позже тебе покажу,
Только ты приголубь его, поцелуй, обними.
Скорая помощь летит, тёплый дождь идёт.
Раз два три – кого же она спасёт?
Лишь одного из нас суждено спасать.
Спи, заинька, спи. Три четыре. Пять.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...360... ...370... ...380... ...390... 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 ...410... ...420... ...430... ...440...
|