|
|
Я могу предстать пред вами, кем хотите,
И не ради корысти, а так,
Ради шутки, только попросите,
И в лохмотья влезу и во фрак.
Мне ужимки эти не противны,
Не на час, на пять минут факир.
Не ласкают слух пусть славы гимны,
Сам в себе открою целый мир.
Легкий грим – и не узнать меня вам,
Я изящен, знатен и умен,
Щедро сыплю комплименты дамам,
Создаю великосветский тон.
А наскучит чопорная строгость –
Стану просто парнем без затей,
Простоту потом заменит робость,
Подивлю наивностью своей.
Водевилей пестрые затеи,
Шумный хор несбывшихся надежд...
Мало ли, что я еще умею,
Только б стало выйти из невежд.
Разрушаются старые церкви,
Стариками больными глядят,
Образа их смиренно померкли,
Лишь вороны на крыше галдят.
Поросли их погосты крапивой,
Жалкой памятью – грудки холмов.
Лишь дожди этот край окропили,
Да ветра застонали без слов.
Мы живём новой жизнью привольной,
Не щадим дорогой старины.
Отчего же на сердце так больно,
Тяжело от стыдливой вины?
Равнодушие, войны, безверье…
Оправдания можно найти.
Только вечностью дышит мгновенье,
Когда высится храм на пути.
Серёжа Катю называл "Моя Бомбина"
За якобы бестыжий взгляд
И голос (Голос был озороват).
Уже за это только им была любима
Бомбина.
Однажды эта пара шла от парка к дому.
Вдруг остановилась: на пути лежало тело.
«Возможно, кома!» –
(О, Серёжа был интеллигент!)
«Скорей, напился» – возразила Катя –
Игривая – оправив платье,
Добавила – "Я это тело знаю, это мент
Из нашего двора. У них всегда по пятницам вот так:
Сперва чего-то ходят, а потом – фигак –
Валяются".
«Какая умница!» – подумал про себя Серёжа, –
"Юдифь! ... Нет! ... Афродита!"
И улыбнулся. И Катя улыбнулась тоже.
И тело стало.. Ну, не то чтобы забыто..
Нет. Стало частью флоры.
В этот миг Андрон Романыч
(Тоже милиционер навеселе)
Влачится вдоль кустов.
Вдруг видит: "Бог ты мой! Васёк Шерстов
Из Управленья «Ц», участок 7,
Лежит! Возможно, кома!
И эти двое ... сомнительных.. уйдут!
Стоять!!!" – испарина на лбу Андрона,
И вздуты вены.
Он руки тянет к кобуре.
И шумно дышит.
Серёжа – он внутри своей вселенной,
Он крик весьма земной не слышит.
И хлопнул выстрел. И Серёжа пал.
И с губ его слетело лишь: "Бомбина,
Твоя улыбка – как картина
Рафаэ..." – и голос в бульканьи пропал.
Вдруг тело, что пластом лежало, оживает.
Встаёт, трясясь, напоминая ветчину,
Глаголет: "Так! Куда! А ну!"
И полубессознательно стреляет.
Андрон Романыч падает.
И с губ его слетает: "Васёк, ты что?!"
Васёк шатается, теряет равновесье,
Цепляется за воздух, и.. тоже падает.
Да как-то неудачно, виском в откос,
Короче говоря, исход летальный.
«А что же Катя?!» –
Пылает вдумчивый читатель.
Здесь Катя поворачивает лик
На камеру, в анфас. И говорит:
"Я понимаю, грустно. Три мужчины
По пьяной лавочке..
Но я – зороастрийка.
Я в смерть не верю. Все переродятся.
Серёжа станет бабочкой.
А эти – морскими крысами оборотятся
Или
Пребудут в изначальном виде.
И, значит, места нет моей обиде
В лучах гармонии всеобщей".
Здесь мы ставим точку.
Заглядывать вдаль бесполезно,
В тумане не видно дорог.
Стремился к вершине отвесной,
Не видя в долине исток.
Казалось, что звёзды уж рядом,
Ты только им руку подай,
И манит не найденным кладом
Далёкий заоблачный рай.
И ты, забираясь всё выше,
Беспомощно Богу крича,
Наверно, уже и не слышишь
Зовущее пенье ручья,
Молитвенный шёпот деревьев,
И вздохи упавших листов,
Не знаешь усилий кореньев
Могучих столетних дубов.
Своей жизнерадостной силой
Источники поят сады,
И шумом леса огласили
Весенний приход красоты.
Опомнись, не трать понапрасну
Усилия тщетный порыв!
Заметь запестревшую краску
Прекрасной и тёплой поры.
Нагнись к голубому истоку,
Испей из ладоней воды.
Земле без тебя одиноко,
Оставь у речушки следы!
Бесконечные силы вращений
Соберут по пылинке наш путь,
Чтоб при встрече искать утешений
И друг другу в глаза заглянуть,
Чтобы мир стал родным и огромным,
И послушным созвучью сердец,
Подарив на поляне укромной
Нам, влюблённым, цветочный венец.
Тёплых звёзд серебристые нити
Ниспадают на кудри берёз.
Эта ночь волшебства и открытий
Озарила сиянием рос.
А наутро белеющей гладью
Манит озеро чистой водой.
Принимая святую прохладу,
Мы ладони сложили ладьёй…
Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в замять,
И мы смеёмся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам.
--------------------------------------------------------
«Друзья уходят» – Вадим Егоров
Друзья уходят, но не невзначай,
Они на новых нас друзей меняют
И, кажется, нисколько не теряют,
И вряд ли мы им снимся по ночам.
Из сердца будто вырвали кусок
Иль в душу ненароком наплевали,
Такое забывается едва ли...
Ну что же ты, за что ты так, дружок?
Уходит друг, ссутулившись, спеша,
Не оглянувшись, и похоже очень,
Что не прекрасен был союз наш и не прочен
И что цена ему не более гроша.
Но нет ни зла, ни сожаления, отнюдь,
А просто как-то так осиротело,
Осиротело, вот какое дело...
Друзья уходят, нам их не вернуть.
Друзья уходят, но не невзначай,
Уходит жизнь в никчёмной суете,
И мы, наверное, давно уже не те
В плену у времени, скупого палача.
Дыша сознанием вины,
Вины, не тонущей в бокале,
Учился ты у тишины,
Своих страданий и печали.
Учился забывать на миг
Свои проступки и ошибки
И в скором времени постиг
Секрет таинственной улыбки.
Постиг обряды забытья,
Моряк, менял моря на сушу...
Никто не знает – только я –
Какая боль изъела душу
Реквием.
Слова исчезли, только тени звуков.
Нет слов, ответа нет – какая мука.
Мир беспечальный, строгий и суровый
Вот-вот вздохнет аккордом песни новой.
И стоя на снегу, не спеть нам серенады.
И счастье сердцу не откликнется наградой.
Мне б руку протянуть, мне б взглядом сдвинуть ветер,
Но нет, все отвернулись от меня на свете.
Единственное слово, в этом мире юном
Не прозвучав, ускорило спирали бег безумный.
Виток, еще виток, и рядом отдаленнность
Заря угасли с солнцем, кругом определенность.
Слова исчезли, звуки, возникнув, иcчезают.
В спаленном сердце тают, и что искать, не знают.
1997г
***
Окунаясь в пространство небытия,
Забываю, в каком же пространстве я.
Одномерна, как лист под моею ногой.
И двухмерна, как выстрела старт пусковой.
И – трехмерна, вот дети мои вокруг.
Четырех и пяти – это жизненный круг.
Что же это такое с моей головой?
Я безмерна – любовь твоя вечно со мной.
2004год
***
А он не знал меня, он думал, что я фея,
меня водил он по театрам и музеям,
с какой-то сравнивал меня Лолитой Торез,
а у меня был заработан черный пояс.
Играл он мне на скрипке и на банджо,
и восхищался стилем Караваджо,
он голубей кормил на el Palazzo,
а я предпочитала М-16.
Мы пили с вишнями изысканный мартини,
мы разбирали партитуры Паганини,
с меня писал, чудак, мадонну он в соборе,
а у меня налета сто часов на «Кобре».
Цитировал он Блэйка и Толстого,
я – с пятисот снимала часового,
а он мне руку целовал в разрез перчатки,
а я была специалистом по взрывчатке.
Таким недолгим было его счастье,
прозренье наступило в одночасье,
и он унес свои сонеты и верлибры,
когда нашел мои компьютерные игры.
Учусь по планете ходить,
Не мять её трав и цветов,
Ветров бесконечную нить
Вязать рифмованием слов,
Запомнить мелодию рек,
Потоков весенней воды,
Устроивших бурный побег,
На все распевая лады.
Спешу разглядеть тонкий лист,
Причудливых форм полотно,
Сирени живой аметист,
Подарком светящий в окно.
Хочу надышаться весной,
Как радость творений вольна!
Поёт этот мир надо мной
С рождением каждого дня.
Умел ли мыслить дождь хрустальный,
Когда, стуча в моё окно,
Он пел знакомый гимн прощальный,
И брызгал кровью как вино.
Обманчив был восход счастливый,
Рассыпав бледный свет лучей,
И звёзды так надменны были,
Словно спаляя воск свечей...
Прозрачный занавес растаял,
Волна плеснула мне в глаза,
Кинжал по сердцу, всё оставил,
А в небе взорвалась гроза...
И кровь моя, поток безумный,
Хлестнула в небо сквозь стекло,
Упал и треснул камень лунный,
Всё, что болело, всё прошло!..
Под сводом арочным рассеян
Туман, как вздох, как света блик,
Гранит алмазами усеян –
Ко мне луч солнечный проник...
Но взгляд не видит больше света
В прозрачной кривизне зеркал,
Надвое треснула планета,
Дождь воздух влагой пропитал,
И вздрогнет мир Вселенской болью,
О том, что было, чего нет...
На облаках вдвоём с тобою
Я нарисую новый свет.
Кинжал, разбивший суть кристалла,
Мой лучший друг, благодарю,
При жизни, помню, загадала
Увидеть вновь, кого люблю...
В глазах моих остановилось
Всё, что могло миры взрывать.
Упав с небес, как кровь разлилась
Печаль – мне нечего скрывать!..
Дорожкой лунной я расплавлюсь,
И полечу за ветром вслед.
К воротам золотым отправлюсь,
Искать последний свой ответ.
А возвращаться нет причины,
И мне пути обратно нет.
Лечу во тьме на свет лучины –
застыл в глазах моих рассвет.
Я уже победила!
Остался лишь шаг –
Вынуть мизерикордию четким движеньем.
Этот герб на щите с красным полем и флаг
Мной повергнуты в прах!
Налицо пораженье!
Жизнь ему подарить?
Примиренье с собой
Разве сможет найти, весь изорванный в клочья?
Нет, ему не взлететь,
Проиграв этот бой –
Пусть его поражение
Будет короче.
Вот мое милосердье тебе, милый друг –
В подъяремную вену
Трехгранно-стальное!
Тем спасаю ль тебя
Или мне новый круг
Обеспечен когда я увижу иное?
Я жалею тебя и не стала бы врать
Как бы другом ни звать,
Как бы стоны ни слушать,
Что не страшно мне будет самой умирать
И как ты, подневольно, отдать свою душу.
Ты останешся мертвым и кто б ни воскрес,
Под какою рукой,
И какою молитвой
Так и будут смотреть в этот омут небес
Твои очи, не видя, что было пролито.
Не звала я на бой!
Пусть запальчива речь!
Но меня победить – нет такого усердья!
Ты силен и бесстрашен,
Но сломан твой меч!
Пусть и мой не остёр,
Но в руке – милосердье.
Время гладкими пальцами прикасается к бытию
и утихает взъерошенность дня.
Жизнь замирает неуверенно на краю.
Мальчик рисует коня.
Я наклоняюсь, поднимаю с пола надежду,
надеваю ее, как надевают одежду;
я ухожу без вражды и жажды;
ключ удивленно поворачивается дважды
и падает не звеня.
В лавке старьевщика тишина и немного пыли.
Я ищу то, что другие забыли.
Вот вопрос, что оказался не нужным,
детства лоскут – чтобы бегать по лужам,
силуэт затонувшего корабля.
Что просишь, старик, за унесенный парус?
Тускло блестит в темноте стеклярус
с платья того самого короля.
Воспоминанье: дребезжит кофемолка,
обнаженный огонь в абажуре долга,
люди играют в случаи.
Улица наклоняется и соскальзывает в беззвучие.
Нарисованный конь догоняет меня.
* * *
Однажды вышел из тумана...
Конечно, немец, как всегда.
Он шёл по краю автобана
Совсем не так, как поезда.
На нём – защитна гимнастёрка
И яркий орден на груди.
А дождик лил, как из ведёрка!
Ах, эти летние дожди!
Вдруг вышла на берег Катюша,
И сразу кончилась гроза!
Наш фриц расправил плечи, уши,
И громко вылупил глаза...
Она была в пуховой шали,
Как белый лебедь у пруда!..
И все биндюжники вставали,
Как будто рельсы, в два ряда.
А Катя сразу разглядела
В том немце сизого орла –
Взяла его за парабеллум
И в плен сдаваться повела.
Они пошли, как в дружной сцепке,
Как сто ромео и джульетт,
Как Карл Маркс и Клара Цеткин,
Как их кораллы и кларнет...
И возле тёщиного дома
В плодово-ягодном саду
Им снился рокот космодрома
У всех прохожих на виду.
Горланя матерные песни,
Мой тонкий оскорбляя слух,
Над ними реет буревестник,
Но как-то низко – метрах в двух...
Чуток поодаль – леший бродит,
Русалка, лебедь, щука, рак...
Такой при всём честном народе
Устроили «Аншлаг, аншлаг!»!
Как говорили октябрята
Коммунистической поры –
Немного мата в три наката
Не портит красоту игры.
По переулку бродит лето,
Точнее, поздняя весна.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет ни хрена!
Смотрел и я на это в шоке,
С биноклем стоя во дворе,
Как будто парус одинокий,
Как будто Ленин в Октябре.
Кипел мой разум возмущённый,
И я среди поникших трав
Ходил вокруг, как кот учёный,
Как не пришей, пардон, рукав.
И солнце яркое в зените,
И птицы в небе голубом,
Мне, как серпом по... извините...
Пусть будет просто «как серпом».
И думал я, невольник чести,
Что не воротишь время вспять,
И меньше, чем рублей за двести
Катюшу мне уже не снять...
Горел закат совсем некстати,
Но где-то в глубине души
Я верил, что сыграю с Катей
В «Спокойной ночи, малыши!».
И как сказал ямщик когда-то
На Волге-матушке зимой –
Заполучи, фашист, гранату!
Бери шинель, иди домой!
Пожалуй, я начну сначала
Свою считалочку, друзья.
Туман сгустился у причала.
А из тумана вышел... я.
* * *
Колесо непогод совершает привычно движенье.
В череде инкарнаций снег опять возвращается снегом.
Неприятель дождался. В нашем стане заметно сниженье
Дисциплины. Хотя командир выезжает как прежде на пегом,
На своем скакуне. Смотрит мрачно: солдаты открыто роптают.
Ибо пепел сожженых столиц их уже не спасет от изжоги.
Не прибавит им пыла и чаша отравы.Не тает
Наважденье, покрывшее трупы.
И жертв не приемлют ни боги,
Ни, тем более, смертные.
Впрочем, из них уцелеет
Каждый сотый, что в этих краях и не мало.
Замыкаются клещи врагов и над ними белеет
Снежной северной Майи укрывшее мир покрывало.
О тяжкая, бессонная путина!
Жестокий ветер, черная волна…
Кричит, ревет холодная пучина,
Как острым плугом, тралом взрыхлена.
И бесится, и рвет с ладоней кожу,
В свирепой злобе к маленьким богам,
Посмевшим бесконечность потревожить,
Войти беспечно в заповедный храм.
Они – прочнее самой твердой стали,
Они – сильнее тысячи быков.
Их жизнь осталась на пустом причале,
Им смерти нет, пока удачен лов.
Опасность – чем не повод для сомнений?
На кой им столь безрадостный кусок? –
Под вечер за столом немые тени,
В их волосах – ракушки и песок.
Тем, кто вернется, в нашем мире тесно.
Спасется тот, кто побеждает страх. –
Они уходят в сумрачную бездну
С улыбкой на обветренных губах.
На дне морском, в необозримой глыби,
Они лежат в светящихся лесах,
С мечтою о своей заветной рыбе
И с перламутром в белых волосах.
Над тихой Ладогой,
Над сонною Вуоксой
Парад Алле лохматых облаков.
Как по линейке
Выстроились сосны
Вдоль ломаных карельских берегов.
Рыбачьи лодки
В шахматном порядке
Темнеют на искрящейся воде,
И рябь похожа
На прямые грядки
С осколком солнца в каждой борозде.
Скажи всё, что хочешь сказать,
Смотря мне в глаза, только правду.
И больше не надо скрывать,
И прятать презрение не надо.
Скажи, я не стану рыдать,
И мне всё равно, что случилось,
Я просто прошу не скрывать,
Что многое в нас изменилось.
скажи всё, что держишь в душе,
Не стоит держать столько злости,
Ведь осени нас не понять,
А мы в этой жизни лишь гости.
Скажи, я уйду, всё равно,
Я знаю и так всё, что было,
Не стоит мне прыгать в окно,
Я тоже тебя разлюбила.
Не бойся, нет разницы как,
Ты скажешь, а я всё узнаю,
Какой идиотский пустяк!
Я даже без слов понимаю.
скажи, утекло как вода,
И то, что меня ненавидишь,
Скажи – рэп не лжёт никогда,
послушай, поймёшь и увидишь...
не вечно, неважно, зачем,
Смотри мне в глаза, оскорбляя,
Смотри – не кусаюсь, не съем, –
ведь знаешь, что я не такая.
Скажи всё, что хочешь сказать,
скажи, не слова убивают,
Я честно пыталась понять...
Рэп скажет, а ты не узнаешь.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...370... ...380... ...390... ...400... ...410... 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 ...430... ...440...
|
