|
|
Делай раз,
Утро,
Веки разжать!
Делай два,
Сукин ты сын,
Дышать!
Что с того, что камня на камне –
От души…
Просто прошу –
Делай!
Мать твою так,
Дыши!
Сутки – вата, лежишь –
Отбивая запрос:
Всем! Всем! Всем!
Удивленный,
Короткий,
Быть?
А зачем?
По чуть-чуть, по тихоньку, давай,
Нужно встать!
Стой,
Кому говорю,
Выхода нет –
Стоять!
Молодчина, вот так… Ну…
Вот и шажок,
На пол дела уже,
Тут дожить – ерунда,
Не срок…
Ничего, ничего, перекур –
Отдышись,
Авось
Будет день,
Ведь бывают же дни
Всерьез!
Ближе к лету
И ночи сузились
На светУ,
Как глаза кошачьи
Больше света!
Вприпрыжку где-то
На летУ
Голоса ребячьи
ПоутрУ
Принесет приветы
Потальон конопатый-
Солнце
На Востоке
Живут рассветы,
На Востоке
Твое оконце
Ты напишешь мне
детским подчерком
"...А Пари..."
Или так-Париж,
Поднебесному
регулировщику
Облаков,
И любимцу крыш!
Ковёр
Оценил его Клещ:
– Превосходная вещь!
Топор
Хоть наломал немало дров,
Но к покаянью не готов.
Ложка и черпак
Говорила Ложка Ложке:
– Я права, подруга?
Мы всегда берём немножко,
А Черпак – хапуга!
Сковорода
– Гостю рада я всегда, –
Говорит сковорода.
– Скучно без него – хоть плачь.
Будет мой приём горяч.
Даже бледная картошка
Разрумянится немножко.
Развенчали
– У Туфель, – Ноги всем твердят, –
Довольно приземлённый взгляд.
Но в чём их подлинный позор –
Носка не шире кругозор.
Льдина
– Рыбаки со мною в дрейфе.
Я дрейфую – люди дрейфят.
Артиллерийский снаряд
– В жизни так интересно случается!
Удивлённым, порою, бываю:
Люди целей своих добиваются,
Я же цели свои добиваю.
Противопехотная мина
– Я скромна и не видна.
В темноте сижу одна.
Жду в жару и гололёд,
Что избранник мой придёт.
О чеканных строках
Чеканные вазы и кубки, бесспорно,
Красивы. Над ними трудились упорно.
Но долговечней, отмечу при этом,
Чеканные фразы великих поэтов.
Криком кричать
или биться об лёд,
или под сто восемьдесят,
не замечая знака,
чтобы из горла
густая кровь –
краснее роз,
алее мака.
Чтобы было похоже
как здесь, внутри, –
в горячечной мгле,
в дрожаньи истомы,
так и там – где мысли
по тонкой игле
тянутся-тянутся
в окна дома.
Легко улыбаться,
лениво жмурясь,
большой и рыжей
ласкаясь кошкой,
и хрипло дышать
сквозь больное ребро,
укачивать боль
чужой ладошкой.
Заглядывать
в собственное нутро
в недоумении
несовпаденья –
почему же оно
хлещет кнутом?
И падать-падать,
ища забвенья.
Не разомкнув губ,
кричать и кричать
на самом-самом
краю вселенной,
но тела крик
бессмысленно груб,
и рот растянут –
оскал Гуинплена.
От ужаса выть,
на луну взъярясь,
брошенной в ночь,
ударенной обухом,
сердцем своим
пятиться вспять,
вздрагивать, вскрикивать,
пугаясь хохота.
И фальшивя, –
сквозь стон и страх, –
«Колыбельная для…»,
привыкая к боли,
напевать сквозь слёзы,
дни свои для,
и раны кровить
кристаллами соли…
Гуляет у моря Эдвард.
Он смотрит на рыб и прочих.
Ему говорят – он верит,
Что спать не положено ночью.
Он вслух называет звезды
Таинственными именами.
Вчера опоздав на поезд,
Он спит на соленом камне.
У моря тоскует Эдвард,
Поймавши звезду морскую.
Не знает, где зад, где перед:
Он смотрит наверх, тоскуя.
Иные шутят, бывало:
«Эдвард, с какой вы звезды?»
Он смотрит на море устало:
«Забыл, извините. А вы?»
Жила маленькая девочка.
Среди лесов широких,
Среди тайги большой,
Среди болот глубоких,
Среди травы большой.
Жила она одна
В тиши лесной
И говорила об одном:
Я маленькая девочка.
Пригни колено перед алтарем границ, веревкой обмотай свою ты шею, малый
Сложи ладони вместе и молись о торжестве в тебе смиренного начала.
Молись и дьяволу и богу и судьбе, все суть одно, коль различать не вычен
В колодце с ангелом шипит про то змея, но глас ее для уха не привычен.
И иудеи, и египтянин, даже Рим про то судить уже теперь не будут
Последний дядя мой из рода Маккавей рассказывал о том, что все они забудут.
Так ты молись, как я тебя учу, границы лишь должны быть приоткрыты
И из колодца, где змея сидит, придет – но у тебя уж все столы накрыты.
И если посидит минуту-две, твоя дорога как лебедка в темноту
Вино не сможет опьянить, но все же, старайся не погрязнуть в дремоту.
Потом увидишь, даст он амулет невзрачный, к лебедке ты навесь покрепче и узлом
Когда уйдет, возрадуйся тем паче, но не вертись, исчезнешь за стеклом.
Балда, пригнись, сказал, вот бука, твои мотивы видно как мой чирей на носу
Запомни, что теперь на мне порука, твои же слезы лягут на росу.
Будь здоров.
Усталый романтик
Гитара спит в кресле.
В туманном забвенье
Растеряны песни.
С дымком от костра
В небеса улетели
Наивные рифмы
Смешных менестрелей
Усталый романтик,
Тяжёлое бремя.
В сраженьях с ветрами
Потеряно время.
И выгорел парус,
От солнца – стал белым.
В тоске ожиданья,
Ассоль поседела.
Усталый романтик
Вдаль смотрит печально
И вторит гитара
Аккордом молчанья…
Капли….
Капли дождя...
Светлые слёзы Земли.
Тихо шумит листва?
Песни слагая свои…
Песни..
Песни поёт огонь,
Замкнутый в рыжий камин.
Рвется на волю он,
Воле слагает гимн…...
Воля…
Воля огню, простор
Нужен – что б мир покорить.
Лёгкую свежесть ветров,
Чёрною гарью сменить.
Гарь..
Гарь забивает глаза,
Тон здесь колюч и сердит.
Манит – поёт тишина.
В сон погрузиться велит….
Сон..
Сон прерывает гроза…
Тучами небо прикрыв,
Молния.. гром.. и слеза…
Ливнем – огонь укротив…
Капли.. капли дождём…
Песни.. песни Земли…
Ночью звучат и днём,
У каждого ноты свои…
Я прятал себя под эстетство,
Расстраивал грусть как струну,
Натравливал время на детство,
А сам… У порока в плену
Как зверь под призором метался.
И только молил об одном:
Чтоб все не напрасно – узнался б
Я в ней, как разбуженный гром,
В горячную тайнопись жизни.
Туда, где судьбу навлечет
Мне сладость с оскоминой вишни,
С ошибками наперечет.
Я прятал себя под эстетство,
Чтоб с ней – как мальчишка из детства.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... ...670... 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|