|
|
В этом ящичке зелёном только белая бумажка-
за квартиру счёт,
А письма не опустили, и не жду уже, бедняжка,
Что оно придёт.
Мой сыночек маленький,
Отписал бы маменьке!
Карандашиком в тетрадке уж не я ль тебя учила
буковки писать?
Это было в прошлом веке и годков с тех пор уплыло
ровно тридцать пять.
Без письма-то,маленький,
Одиноко маменьке.
Почтальонка наша, Верка, всем чего-нибудь приносит,
К нам же – ни ногой,
Николаевна, соседка, вот возьмёт и завтра спросит,
как там правнук мой?
Понимаешь, маленький,
Неудобно маменьке.
Ты возьми листок бумаги и купи конвертик новый
(стоит он пустяк),
Да смотри, не перепутай, адрес должен быть ПОЧТОВЫЙ,
то есть, без собак.
Просекаешь, маленький,
Глючит Виндус маменькин!
1.
Не художник он, но краской
Пахнет неизменно,
По картинам он не мастер -
Мастер он по стенам!
2.
Вижу в небе самолет
Как светящийся комочек,
Управляет им пилот,
По-другому просто ...
3.
Педиатра ты не бойся,
Не волнуйся, успокойся,
И, конечно же, не плачь,
Это просто детский ...
4.
Выезжает на дорогу
Он обычно спозаранку,
На педаль поставив ногу
И рукой крутя баранку.
5.
В ресторане их найду я -
Эти люди в колпаках
Над кастрюлями колдуют
С поварешками в руках.
6.
С белым мелом и с указкой
Он проводит нам урок!
И рассказывает классно
Наш любимый ...
7.
Нам даёт товар и чек
Не философ, не мудрец
И не суперчеловек,
А обычный ...
8.
Ходят шумно поезда
И сигналят иногда
Нам гудками или свистом,
А ведут их ...
9.
Их ракеты доставляют
На такие корабли,
Что ни в море не бывают,
Ни в штормах, ни на мели!
10.
Он водил вокруг Земли
И суда, и корабли,
Повидал он много стран,
Мой знакомый ...
Ответы вразбивку: продавец, капитан, маляр, врач, космонавты, машинисты, лётчик, шофёр, повара, педагог
Среди жары порхает Тень,
Садясь на пыльные ступени,
Взлетая снова. Целый день
Носить надежду юной Тени.
Успеть бы встретить, полюбить,
Исполнить эту жизнь как песню,
Припева солнечную нить
Продеть сквозь лунный свет и вместе
Уйти за призрачную грань,
Теряя контуры в тумане.
Последний взмах, земная дань...
Цветок сжимается и вянет.
Ведь однодневный мотылёк
Не доживает до рассвета.
А на ночь глядя, ливень лёг
Сырой спиной на крышу лета.
Сотня лун бы появилась -
И тогда бы осветилась
Ночь как день! Но, жаль, луна
Светит нам всегда ...
Людям всем дано от Бога
По одной лишь голове!
Ну, а руки что, а ноги?
Их у каждого по ...
Вот так чудо! Ну-ка, ну-ка,
Ты получше посмотри -
Это вроде бы и буква,
Но еще и цифра ...
Я у бабушки была, -
У нее во всей квартире
Три огромные стола,
Ног у каждого – ...
На руке малышка Лена
Любит пальчики считать!
У нее, на удивленье,
Каждый раз выходит ...
А моей подруге Тоне
Довелось на пони сесть,
И у Тони вместе с пони
Стало ножек сразу ...
Есть пословица у нас
И она известна всем -
Отрезаешь только раз,
А отмерить надо ...
- Сколько ты имеешь ножек? -
Осьминога тихо спросим.
Тот ответить нам не сможет,
Но и так мы знаем – ...
В цифре шесть секрет найдешь –
Удивительное дело,
Ты её перевернёшь
И получишь цифру…!
Сколько вместе будут весить
Две гантели с цифрой пять?
Да, не надо и гадать -
Не кило, а целых ...
Для понимания Вы невозможны,
и слезы катятся по бледному лицу,
я заглянула к Вам неосторожно
и вот уйти, представьте, не могу.
Я Вам отдам всю страсть желанья
и тайн моих печальную красу,
и пусть Вы не промолвите признанья,
и пусть я не скажу, как Вас люблю,
но пониманьем рук, протянутых навстречу,
я заслоню Вас от небрежности судьбы
и, потушив застенчивые свечи,
я робко перейду на «ты» ...
В конце весны я вышел из народа.
Народ мне улюлюкал и свистел.
Я был могуч, меня вела природа,
Я был всесилен, зол и твердотел.
Я жег сараи воспаленным взглядом,
Метал болты на триста мэ вперед,
Давил врагов неумолимым задом,
Затылком подпирая небосвод.
Когда в меня пуляли «булавами»
И запускали в харю «тополя»,
Я, хохоча, сбивал их щелбанами,
И плакала от ужаса земля…
Меня поймали возле Ленсовета,
Связали и заткнули кляпом рот,
По шее дали и в начале лета
Вернули в перепуганный народ.
Зажжённая однажды,
Божьей – искрой.
В душе – всевидящей,
незрячего Гомера.
Она горит – огнём,
нетленных истин.
В гекзАметре,
или – ином,
размере.
Из – вечности,
и чудного мгновения,
рождается на трепетных,
на тонких струнах – чувств.
В мучениях, по Божьему велению,
озвучивая боль — любовь – и грусть.
Поэзия – явление души.
Её вершины выше Эвереста.
Без ложного,
надуманного жеста,
звучит – торжественно,
в столице шумной и глуши.
Поэзия – полёт,
свободной птахи.
Ручья – прозрачное,
хрустальное свеченье.
Она рассудка,
и души сеченье.
сеченье кесарево,
и – сеченье – плахи.
Жизни недоделанный рояль…
Отнеси скорее на восьмой
Меж дверями стынущая даль
Больно ведь казаться голубой
В кране снова талая вода
Это все сантехник виноват
Он сюда приходит иногда
И картинно падает в салат
Жалко что остался без мозгов
Жалко буратиной быть дубовым
Дома так приятно и кайфово
Дом когда картины есть и кров
Если бы не драные коты
На весенней крыше разорались
Нежностью печали отозвались
Но такая гипсовая ты
Будет нам с тобою хорошо
Только не бери опять синопской
Полно не грусти о жизни жлобской
Это ведь всего лишь дождь прошел…
Рабочие закончили копать.
Один из них, устроившись в тени,
Достал из сумки толстую тетрадь
И начал в ней писать.
- Олег, взгляни.
Чегой-то он?, – сказал один другому.
- Писатель. А, пожалуй, и поэт.
Теперь и не подступишься к такому.
Послушай, эй, поэт!
Он поднял голову и медленно сказал:
Я с вами ведь копал. Что за дела?
Лопатой даже камень разбивал!
Меня, как вас, работа привела.
Смотрите, будет вечер, будет ночь,
И нам придётся выпить и заснуть,
Чтоб утром камень тяжело толочь,
Чтоб грунт долбить, чтоб жил здесь кто-нибудь.
И я пишу слова затем, что знаю,
Что новый человек здесь прорастёт.
Я с вами в землю глубоко врастаю,
А он, как стебель золотой, взойдёт.
***
Рабочие вставали рано утром,
Лопаты брали и на стройку шли.
И с мыслями работали как будто,
Пока над ними облака плыли.
И что-то было будто бы от Блока,
И луч был тонок, и земля черна,
Они перед собой глядели строго
У них простые были имена:
Олег, Виталий, Павел, Виктор, Пётр.
И каждый был, как все, но был собой.
Одежда каждого черна была от пота,
И разлетался камень под киркой.
***
Он снова в тень присел. Раскрыл тетрадь.
И начал тихо по слогам читать:
«А-бу-авэ…» И будто бы могила
Его прохладой чёрной окружила.
И будто бы его печальный рот
Словами задышал наоборот,
Когда огромный сумрак котлована
Вдруг обозначился в осенней пустоте,
И белый день, как белая сметана,
Повис над ним в бесстыдной наготе.
А он упрямо видел пред собою
Прозрачный воздух, небо голубое,
И новый человек в одежде золотой
Ему из будущего взмахивал рукой...
Я льну к тебе, а как прильну,
губами трогаю луну
на нежном небосклоне,
по кружевам твоих небес
(сопротивляться безполез
но!) я скольжу влюбленно.
За кромку лунную нырну
к другой растроганно рвану,
где вынырнуть, не зная!
Потом в сопящей тишине
воюю с пуговкой во тьме,
как с полчищем Мамая.
Ты улыбаешься... Глаза
то разрешают, что нельзя
ещё лепечут руки,
на твой стыдливый небосвод
восход восходит всех свобод,
как на папирус буквы,
а из тех буковок слова,
от коих рифмою тела
связуют руки, ноги,
октавой губы цедят вкус
всего, что жаждал в нас искус,
что так ценили боги…
И я туда уже стремлюсь,
где мой зашкаливает пульс,
где все слова преступны,
и ты истомой пролилась,
от счастья нежного светясь,
легко и недоступно...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...330... ...340... ...350... ...360... ...370... 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 ...390... ...400... ...410... ...420... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|