|
Из самолета огромного
Выпрыгну в белую кашицу,
Вздрогну, что-то знакомое
Мне на секунду покажется.
Речь – через слово – матерна,
Девушки светловолосы,
Где я? Смотрю внимательно –
Да... Но не так курносы.
Петровы да Ивановы
С немного другим ударением.
Здесь так же пестры коровы
И развито пивоварение.
Такие же здесь мошенники,
Что и у нас в Шереметьево,
И крестятся так же священники
При помощи пальца третьего.
В Болгарии и на Руси
Практически все одинаково…
Я еду на желтом такси
В Пердопуло через Сираково.
Когда банановая лодка
Уже от берега отпрянет,
То солнце снова нас обманет,
Нырнув под воду, словно рыбка.
А ночь, тягучею смолою,
Замедлит мысли и движенья…
И только плавное скольженье,
Весла шептание с водою…
Над нами звёзды, мы – под ними
И капли брызг на чёрной коже
Блестят, как будто звёзды тоже –
Созвездиями голубыми…
Несмелый ветер, пряный воздух,
В глубинах где-то рыбы дремлют…
Великий сон сошёл на Землю
И только лодка режет воду…
------------------------------------------
Когда банановая лодка
Обратно к берегу пристанет,
То солнце снова нас обманет
И засияет, как улыбка…
31.08.03
Помочь была не в силах Веста
гостям, оставшимся без места.
Взирала с кротостью богиня,-
ее низринутое имя
и так, и сяк под хруст печенья
жевали дамы без почтенья.
О состояниях астральных
одна шептала инфернально,
другая, не вникая в суть,
пришла косметику «толкнуть».
Мадам в манто вещала веско,
что ей во сне явилась Веста,
вздымалась бурно грудь ея,
ну и от хохота – моя.
Блестя глазами две девицы
пытались в хор по теме влиться,
такого бы и Фрейд не вынес,
зороастризм под плюшки – цимес!
Хозяйка (я ее видала
на партбюро когда-то) встала
и привнесла императив-
создать магический актив,
от смеха терла я глаза,-
сильна у бабы железа!
И ворох ангельских одежд
не скроет телеса невежд,-
когда, помаду чаем грея,
достигли дамы апогея –
дошли до аббревиатуры,
раздался сверху шепот:
«Дуры…»
Любовь к тебе...
Любовь к тебе – и рай и ад,
Огонь пылающий и пепел,
Она, как пуля у виска,
Как вихрь, что кружит в вечном вальсе.
То шумный ливень или град,
То словно месяц тих и светел.
Любовь к тебе, как горсть песка,
Струится медленно сквозь пальцы,
Я умираю от страданья,
Вновь возрождаюсь для любви.
Боюсь, прекрасное созданье,
Как сон, исчезнешь ты вдали.
Я остаюсь частицей малой
Того, что в мире ты была,
И я хмелею, как бокалы,
Те, из которых ты пила.
Ты – зелёное облачко,
Ты – квадратное яблочко,
Без ступенек по лестнице
Сумасшедшая вестница.
Проще он, чем оладушек,
Обожатель молодушек,
На клеймо греховодника
Нет азартней охотника.
Две мелодии странные...
Заполошные струнные...
Скрипки, радуясь, каются,
Судьбы в круг замыкаются.
Дождь по крыше стучит монотонно,
надо в лампе прибавить огня,
обещает ночь быть бессонной,
продолжая бессонницу дня.
Мы оплакали нашу разлуку
до того, как настал ее час,
и то вальс, то осеннюю фугу
непогода играет для нас.
Помнишь ли ты
радуг цветные мосты,
дом над рекой,
вечера свет золотой?
Если станешь ты ветром бездомным,
обещаний своих не храня, – где, в каких поднебесных притонах
отыскать я сумею тебя?
Если я стану небом высоким,
беспредельностью души маня
всех отчаянных и одиноких, – как тогда ты обнимешь меня?
Ждать будешь ты
знака упавшей звезды,
век зря прождешь – звезды не падают в дождь.
Дни проходят, минуют и ночи,
и не стоит об этом грустить,
кто-то скажет из нас между прочим:
"Умирать не страшнее, чем жить..."
Время тает неслышно по кругу,
и на улице дождь приутих...
Я увижу в окне твою руку,
отпускающую мне грехи.
Плачешь ли ты?
дождь размывает черты.
Плачу любя,
Бог да хранит тебя...
***
Я тебя провожу на абтобус
и вернусь в этот сумрачный мир,
чей дремуч незапамятный модус –
дым печной и дощатый сортир.
Волчий угол тайги уссурийской,
огорожен чугунным литьем
неприкаянной жизни российской,
дремлет в мнимом величье своем.
По тропинкам змеится поземка,
и царапает снежный репей
в переулочных синих потемках
бельмы желтые волчьих очей.
Их, незрячих, резную оправу
колошматят крутые ветра,
рвут на клочья плакатную славу
и несут по задворкам – канавам
в черемисско-берложье «вчера».
Я вернусь на заснеженный мостик...
Как во сне безмятежен откос.
А душа занемеет от злости,
от холодного приступа слез.
И покажется: это – навеки.
Будут вечно снега глубоки.
Будут мертвы великие реки.
Будут мерзнуть в снегах городки.
Изболюсь, изведусь…
В безысходной тоске зарыдаю.
В одинокой постели в подушку-подружку уткнусь…
По ночам за здоровье твое я молитву читаю,
А на людях припрячу тоску свою – и улыбнусь!
Белым снегом Зима замела наши стежки-дорожки
И сугроб у березки, где ты признавался в любви,
Но, как будто сквозь стон и туман и сквозь жгучие слезки
Теплый шепот и всхлип…а быть может роса от реки…
Ты приходишь, как сон и сквозь марево профиль твой вижу.
Только хлопьями снега твои припорошит следы.
Я случайно твой голос родной, но далекий услышу –
Это раненой чайки доносится крик от воды…
Для других отцвела, серебрятся на косах сединки
И густой пеленою осенний туман впереди…
Только как-нибудь ночью тихонько войди и слезинки
Ты губами своими с промокших ресниц собери.
Засвечусь, как еще никому, никогда не светилась!
Запылает закат, вспыхнут в сумраке дня небеса!
А Весна в подвенечное платье уже нарядилась
И на сердце все льдинки-снежинки растопит она!
Изболюсь, изведусь…
В безысходной тоске зарыдаю…
Не ждать твоих звонков, но жить надеждой,
Слегка грустить, печалиться слегка,
Писать стихи, стать мудрецом, невеждой,
Спокойным, словно горная река,
Стать рубищем, пурпурною одеждой,
Колючкою верблюжьей средь песка.
Стать веткою ольхи, пылинкой, светом
Далёких звёзд. Пасть капелькой дождя
В твои ладошки. Жёлтым пыльным летом
Шмелём натружено гудя,
К тебе лететь. Уснуть перед рассветом,
Но прежде, чем в беспамятство уйдя,
Стать жертвой неприличный сновидений,
Увидеть свет, увидеть в нём тебя,
И там, в тиши случайных совпадений,
До колик, до отчаянья любя,
Уткнуться лбом в округлые колени
И замереть, рассудок свой губя.
В зелёном море солью раствориться,
Забыть значенья слов, звучанье фраз,
Стать камнем, вольным ветром, райской птицей,
В любви признаться в двадцать первый раз,
Шутом гороховым по лестнице скатиться
Услышав равнодушный твой отказ…
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...770... ...780... ...790... ...800... ...810... 813 814 815 816 817 818 819 820 821 822 823 ...830... ...840... ...850... ...860...
|