|
|
.
1
«…На что я, Господи, похожа –
Уже не юмор...
И этот мальчик… впрочем, тоже
Уже не юный…
…И тридцать пятый почти прожит –
Шестой маячит...
А рядом – мальчик… впрочем, тоже
Уже не мальчик…
…И дочь не спит – торчит в прихожей –
Одна в квартире…
А рядом – он… да что ж – он, – тоже –
Своей – четыре…
…Упала б и спала б до завтра,
Да спать не скоро…
…Да приготовить утром завтрак –
Собрать их в школу…»
2
«…А впрочем, и не так стара –
Жениться?.. Темь-то…
Могла бы ближе жить… Дыра…
А каждый день так?..
…И Светка с пловом ждет… Плевать,
Скажу – забыл, мол…
Поймет все… Надоело врать.
Скажу, как было…
…Взять – на заочный перейти…
Уехать в Липецк…
Но там Людмила… Карантин.
Черт, вечно влипну…
…Знакомы ведь уже – сто лет…
Сказать – потеха…
А все-таки красива… Нет –
Не зря поехал…»
.
Мы плыли вдаль на корабле,
Мы шли к неведомой земле.
Вдруг, видим слева за бортом
Плывёт большой фонтан с хвостом,
Пускает воду и пыхтит.
И тут мне папа говорит:
"Гляди, какая красота!
Ведь повстречали мы – КИТА!"
1
Так странно, Петербург вчера был пуст,
я шла по лиговке в пятнистой куртке,
горела урна из танцующих окурков,
выл дождь, не разжимая уст.
Луна катилась – словно пьяный астронавт,
блуждая среди маленьких планет,
по мостовой, среди газет
(вчерашних новостей и правд).
2
А ты ведь мне ни капельки не должен,
а я тебе – вовек не расплатиться.
Расстались – было 19.30.
Быть может, и немного позже.
Смотри, звезда упала с влажных век,
и не разбилась – не погасла смутно.
Дразня язык, я бормочу как будто:
прощай, любимый человек.
Я знаю – то, что есть, пройдёт,
что счастье – приз одноминутный.
Краса с лица не воду пьёт,
а щиплет расставанья струны.
И кто родился, тот умрёт,
кто завязал, тот и разрубит,
кто прав всегда, тот и соврёт, -
как было раньше, так и будет.
И потому, и потому
разлюбишь ты, а мне не больно.
Я улыбнусь потом во тьму, -
была… и этого довольно.
И потому, и потому
тебе я снюсь ещё так нежно
в твоём высоком терему,
что в сердце выстроила грешном.
И оттого-то мне легко,
когда тоска надежду студит.
Ты есть, – мне хватит и того,-
потом и этого не будет…
Ты мне так дорога, родная!
Тебя достойных нету слов.
С Днём женщин нынче поздравляя,
Я здравицу сказать готов:
Хочу, чтоб ты была здорова
И не грустила никогда.
Пусть жизнь будет несурова,
Неутомительны года.
Да будет всё в порядке с сыном,
Растёт, как на дрожжах, наш внук...
Моя родная половина!
Ты доктор мой, а не наук!
Познание себя – печалью ранит...
О, знать бы, где блеснет – заране –
на темных водах блик луны!..
Уйти в доверчивые сны,
перебирая грез соцветья,
пыльцою осыпать столетья...
и там, где тайн прозрачны грани,
из чистых звуков тишины
слагать мелодию бессмертья.
А может, это только начинается.
И свет в окно, и книга на столе.
Я снял рубашку. Веточка качается
И пляшет зайчик на твоей спине.
Так много было: лица посторонние,
Слов грохот, распорядок дат.
И руки чьи-то, чьи-то губы сонные
О чем-то неизбежном говорят.
А ты молчишь. Не спишь, но будто около.
И улыбается твой уголок лица.
Ты слышишь, птица за окном зацокала,
И нет движенью странному конца...
Я опечален, ты устала.
И запечатаны уста, но
плывём в неведеньи блаженном,
как та невеста над сюжетом
грядущей свадьбы, не гадая,
что мужем станет негодяй, и
Любовь и Боль – актриса Янус
играет вольно страсть и ярость.
Блестит река, да нету вёсел.
Грести руками в жизни осень –
сердца бы не сорвались в приступ.
На глубине не сыщешь пристань,
а солнца луч вполне случаен,
как поцелуй перед прощаньем.
И наш поход окончит где-то
река, похожая на Лету.
Сижу на холодном камне,
смотрю на море я.
Страдаю, как бедный Гамлет
мементоморией.
Вчера самобранку-скатерть
судьба наполнила.
Сегодня зовет на паперть,
а завтра по миру.
Попасть бы на остров Пасхи,
где лето круглое.
И жить бы там без опаски,
что предал друга я.
Смеяться, схватив руками
живот от коликов.
Молиться на истуканов
за упокойников…
Но тут озареньем острым
меня подкинуло:
они же глядят на остров,
а к морю – спинами!
А вдруг им людские ссоры
и ожидания
важней, чем стремиться взором
за дали дальние.
Ну что же, сочту за чудо
намек про статуи,
и прочь от камней, покуда
здоров простатою.
Конверт заклеен.
Выжатый, как цитрус,
я обмякаю.
Мы обнаглели –
переводим в цифру,
порой пинками,
способности подумать над строкою.
Забыв, что жизнь случается другою
в разящем танце
первородных стансов.
Конверт отправлен.
Может слишком поздно,
но ты услышишь,
что я у края
вспоминаю весны,
где был нелишним.
И представлялась верною дорога,
извилистой пускай, но всё ж пологой.
И снились строфы,
билась в сердце кровь их.
Конверт штампуют.
И такой же белый,
на все готовый,
ловлю я пулю,
стоя под обстрелом
надежд, которых
осталось незначительно в резерве.
И время превращается в консервы
душе на полдник,
чтобы лучше помнил.
Конверт вернулся,
словно с укоризной –
«не проживает».
На что же злюсь я,
коль судьба две жизни
не прошивает
суровою, но неразрывной ниткой.
И хочется отдаться прозе низкой
за пару строчек
о любви без точек.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...690... ...700... ...710... ...720... ...730... 733 734 735 736 737 738 739 740 741 742 743 ...750... ...760... ...770... ...780... ...800... ...850...
|