|
|
.
* * *
Далеко, в лесной сторонке,
Неприметной и негромкой
Был-стоял прекрасный терем
С красной дверью...
В красном зале с черной сценой
Падал свет неравномерно,
Звались игры света с тенью -
Светотенью...
И, ведущая к печатям,
Чудо-лестница печально
В красно-черные перила
Оперилась...
Там, в тумане и нирване,
В мире знаний, но без званий
Жил Талаш-оглы – волшебник
И отшельник...
Запирался на щеколды,
Брал пробирки, свечи, колбы,
Леших, ведьм и домовых он
Звал «на выход»...
Эта нечисть появлялась,
Дралась, прыгала, кривлялась, -
Сам он тоже строил рожи –
Дрожь по коже...
В результате всех алхимий –
Музыкант являлся хилый,
И – на сцене, прежде голой -
Древний город...
Деву юную в печали
В заточенье заточали,
Отдавали злому парню
В поруганье...
Рыцарь вечный появлялся,
В дружбе-верности ей клялся,
Предлагал себя в подарок
Из-под арок...
Из-за кресел в красном зале
Тут драконы выползали -
Их, конечно же – в финале –
Убивали...
Но один бы Ланцелот бы
Не управился б – с ним Кот был, -
Помогал законной власти
(Черной масти,
Кот – в другой, нездешней, сказке
Заколдован был, бедняжка,
За какой-то злостный принцип.
Был он принцем
И любимцем местных кошек -
Он и в здешних сказках тоже,
Если случай представлялся,
С дрянью – дрался)...
Горожане их встречали,
И качали, и венчали,
И Кота качали так, что
Долго кашлял...
Было всё нормально, только...
Только за соседним столиком...
Тьфу ты! – бес попутал. Словом,
Лес сосновый
Рядом рос, а за тем лесом
Великаны жили с Бесом,
Бес тот ездил по лесам -
Вёл приглядку к чудесам...
Слово просит потерпевший,
То бишь, тип из бывших леших:
- Тут, понятно, популярность
До добра не довела нас, -
Небо осенью дышало...
Нас прижало.
А потом от великанов
Бес пришел, звал жить легально,
Всех – драконов, лилипутов -
Бес попутал...
Великаны нас встречали,
И качали нас – вначале,
И Кота они искали,
И качали,
Но – вначале, а потом -
А потом был суп с Котом,
Но – газета написала –
Соли мало...
Первым бросил нас отшельник -
Оказался старец шельмой,
И, хоть ростом сам не тянет, -
Великанит...
Ну, а мы – по пням-болотам...
Я – остался без работы,
И к нему перебежало
Пять шакалов...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
... Далеко, в лесной сторонке,
Неприметной и негромкой
Был-стоял когда-то терем
С красной дверью...
В красном зале с черной сценой
Мирно ползают по стенам
И по рваным барабанам
Тарррррраканы.......
(Нач. 80-х)
Я приехал на море, на море.
У меня золотистые плавки.
Я хочу пообщаться с волною,
Встать на доску для серфинга ловко,
На плече сделать татуировку,
Познакомиться с девушкой сладкой.
У неё загорелые ноги,
У неё изумрудные глазки!
Она здесь отдыхает с подругой:
Я пою их мартини и виски,
Я смешу их до писка и визга,
Я ловлю проявления ласки.
Пухнут звезды на небе бездонном
И чирикают южные твари.
Говорю я решительным тоном:
“Распахните же, девушки, двери.
Я люблю вас, надеюсь и верю,
Вы со мною отличная пара!”
Утром девушки переругались.
Ах, непрочная женская дружба!
Возвратить ничего не пытаясь,
Я прощаюсь с обеими нежно:
Мы увидимся снова, конечно.
До свиданья. На море мне нужно.
А сегодня на море, на море
Ветерок, золотистые блики,
И на этом чарующем фоне
Я с доскою для новой атаки,
Две брюнетки с огромной собакой
И ребёнок с кульком ежевики...
Возможно,
барометр покажет на «Ясно»
и утро начнётся щемяще-прекрасно….
Возможно,
художник напишет картину,
где будет всё просто и неповторимо.
Возможно,
сумеет увидеть в ней каждый,
тот счастья кусочек, что в жизни однажды,
случился… и нежно-звенящее эхо
его раздарило годам. А, в утеху,
оставило сны...
ожиданье весны...
и... в клетку листочек –из школьной тетрадки
Возможно,
барометр предскажет осадки.
И дождик по крышам запляшет вприсядку.
Возможно,
взирая с тоскою на тучи,
их звёзды раздвинуть не смогут. И лучик,
от туч отразившись, в небесных просторах
создаст новый мир. Мы там встретимся снова..
Запреты – крушу!
Снимаю искусственные ограничения!
Живу – как дышу,
Свободно и на одном вдохновении.
Громко кричу в общественном месте:
«К звёздам хочу Полетели все вместе»
Тоненькой нитью струятся желающие,
Не беда – что мало. Это лишь – начинающие..
Снимаю запреты!
Убираю искусственные ограничения,
Слагаю сонеты,
Под вкусный хруст калорийнейшего печенья.
Светом дневным – зажигаю фонарики.
Смеясь, иду на бумажном кораблике,
В центр шторма.. В открытое море,
Вернусь живой и здоровой. Спорим?
.
* * *
(продолжение сцены "Когда вы будете в Саморре...")
Г р а ф и н я (вставая из-за стола навстречу Дон Кихоту, оптимистично) :
...К поправке полной дело, явно, близится!..
Г р а ф (так же поднимаясь из-за, стола) :
...Но что явилось — вдруг — причиной... кризиса?..
Д о н К и х о т :
...Влиянье далеких таинственных сил,
Дневных и ночных небесных светил...
Венеры с Марсом противостояние...
Б а к а л а в р :
...Ну, началось! — явления, влияния,
Планеты, звезды, феи и волхвы...
(Дон Кихоту)
Как — взрослый рыцарь! — верите в них вы?!. —
Благодаря н а у к е, все ведь стало я с н о...
Д о н К и х о т :
...А вы — не верите?..
Б а к а л а в р :
...Я?!. Нет!
Д о н К и х о т :
...Ну и напрасно...
(задумывается о чем-то; помолчав, негромко)
...Но если задумаетесь: почему
Вы з д е с ь в эту ночь — по капризу чьему? —
Законники и вольнодумцы —
Каноник, поэт, бакалавр, менестрель —
Сидите, вином запивая форель...
Н е и з в е с т н ы й (громко и отчетливо) :
...И слушая речи б е з у м ц а!..
Все смотрят в угол, откуда раздался голос: ч е л о в е к в сером плаще, о присутствии которого все забыли, продолжает спокойно есть — в наступившей тишине слышен стук ножа и вилки о тарелку — глядя на Дон Кихота холодными, бесстрастными глазами.
Д о н К и х о т (заканчивая мысль) :
...То в этом вы явно
Увидите нрав
Сильванов и фавнов
Окрестных дубрав...
(отстраняя Альдонсу и поворачиваясь к Неизвестному)
...Итак, сеньор...
А л ь д о н с а (Дон Кихоту, умоляюще) :
...Не ссорьтесь только вы лишь!..
Д о н К и х о т :
...Мне кажется, что мы остановились
На теме п о м е ш а т е л ь с т в о р а с с у д к а...
Н е и з в е с т н ы й (продолжая есть и все так же бесстрастно глядя на Дон Кихота) :
...Не стоит обижаться, рыцарь, — шутка.
Дон Кихот резко подается вперед, к Неизвестному, и вновь гримаса боли появляется на его лице.
...Сколько пылу!.. И — в ваши годы!..
Восхищен я, признаться, даже.
(примирительно)
...Мы же с вами — одной породы,
Души родственные, бродяжьи...
Дон Кихот молчит, не двигаясь.
... Рад — уж будет о чем мне вспомнить! —
Собеседника в вас найти:
Отправляетесь завтра?..
Д о н К и х о т :
...В полдень...
Н е и з в е с т н ы й :
...Я уверен — нам по пути.
Д о н К и х о т :
Нет!.. Двоим будет, думаю, тесно
Нам на узкой дороге лесной...
Н е и з в е с т н ы й :
...Жаль. Не знаю о д р у ж б е н е б е с н о й,
Но могу быть полезен в з е м н о й…
Вновь гримаса боли проходит по лицу Дон Кихота. Он поворачивается, идет к лестнице, поднимается наверх. Альдонса поднимается с ним.
Все смотрят на продолжающего спокойно есть Неизвестного. Наступившую тишину прерывает Хозяин, перехватывающий из рук направляющейся к столу Неизвестного служанки поднос.
Х о з я и н (услужливо опуская на стол Неизвестного поднос, радостно) :
...А вот, сеньор, летит к вам ваша утка!..
А то — хотите? — можно индюка!..
(так же услужливо наливая вина в стакан из графина)
...Для пущего сварения желудка...
(осторожно)
Сеньор, я вижу, — гость издалека?..
Все замерли в ожидании ответа Неизвестного. Тот поднимает голову, обводит присутствующих своим холодным взглядом.
Н е и з в е с т н ы й (Хозяину, негромко, но так, что каждое его слово отчетливо слышно всем) :
...Пять лет был рабом я в Орде,
И в той стороне был я, где
Вгрызаются корни цикория
В горячие плоскогория...
Вновь возвращается к своей тарелке.
Х о з я и н (склонившись к уху Неизвестного, негромко) :
...Сеньору осторожней быть бы нужно — ...
(кивает на закрывшуюся за Дон Кихотом дверь)
...Копье и весь набор в виду имею...
Я мог бы подыскать вам на конюшне
Какую-нибудь палку подлиннее...
Вопросительно смотрит на Неизвестного.
Н е и з в е с т н ы й (поднимая глаза на Хозяина, холодно) :
Во всех переделках, уже много лет,
Меня выручает трехгранный стилет.
.
Замри над пропастью, на кончиках ресниц
Трепещет дождь... его от дома уведи...
Незримый мост перед тобою – не иди!
Замри над пропастью, замри... сорвёшься вниз!
Бесцветный сон – дороги к дальним берегам,
Касаясь пальцами перил, забыв часы,
Лови губами слёзы выпавшей росы,
ЧертИ, как сон, по монохромным облакам...
Взмахнувший кистью, равен тысяче бойцов
Отдавших жизни за чужих... и за своих,
Твоя Вселенная в тебе и... каплю в них...
Любуясь высью, не кради у сердца слов...
Замри над пропастью, в размытости зари
Дыша всей грудью ... обнажённый свод
Шероховатый перламутр в ладони льёт –
Глубины мира находя в себе, замри...
Уволюсь! Уволюсь? Уволят!
Трусами пойду торговать.
Я знаю, меня в новой роли
Не каждый захочет узнать.
Но тот кто узнает – получит
В пакете, бесплатно, без слов.
Полдюжины самых красивых,
В горошек, китайских трусов!
Уволюсь, уволюсь и стану
Стихи на заборах писать,
И буду с кипящего супа
Я вовремя пенки снимать.
Уволиться? Трусики, пенки,
Как это легко говорить!
Подумай сначала над супом
С чего его станешь варить
Тропа заросшая.
По ней шагают кони еле слышно.
У наших стоптанных сапог
Снуют разбуженные мыши.
Рассвет еще не наступил
И птичий хор еще не слажен,
И незабудками туман
В голубоватый цвет окрашен...
На листьях дикого плюща
Роса дрожит,
И пахнет мятой.
Тяжёлой сыростью ночной
В логу осока чуть примята.
Сейчас закончится подход,
Наш проводник коней стреножит,
Начнём маршрут,
И каждый сам свою тропу теперь проложит.
А когда вечер соберёт
Нас у костра на шумном «вече»,
На карте тоненькой чертой
Мы этот день увековечим.
Самолетами редко летаем
В обескрыленной нынче стране.
Рейсов ждем в тихом зале.
Скучая,
Пассажирка подсела ко мне.
То да се. Про погоду, про цены,
А потом – про курортный роман.
«Дома муж –
то попойки, то сцены»,
Извинялась за летний обман.
Мне-то что? Улетела-забыла.
А подругам не скажешь. Зачем?
И своим сокровенным делилась,
Не стыдясь,
с незнакомой совсем.
И не юная – помолодела,
Звонкий голос
срывался на дрожь.
Видно, жизнь только тем
и согрела,
Что уже никогда не вернешь.
Хорошо бы, чтоб так и осталось,
Чтобы случай не свел
как-нибудь
Пусть он жизнью живет,
что досталась
У тебя ж свой, хорошая, путь.
Пусть в душе будут долгое лето,
Южный берег и ласковый бриз,
И глициний нежнейших букеты,
И прощальное танго на бис.
Рейс назвали. Ушла на посадку.
На огромном, в полнеба окне
Заплясали дождинки вприсядку ...
Пассажирка подсела ко мне.
2007-06-02 17:16Прощание / Малышева Снежана Игоревна ( MSI)
Всё замирало.
Грустная собака
беззвучно плакала
от жажды
колбасы и ласки.
Пустела остановка,
замолкали
обрывки фраз
в морозных испареньях.
И холодели губы без желанья.
Глаза пытались врать.
И как спасенье –
последняя маршрутка.
В брызгах фар
растаяла неловкость.
Темнота.
И грустная собака…
Плачу я.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... ...670... 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|