|
|
Поиграем хрустальным сердцем:
подтолкнуть-подхватить, смеясь.
А упустим – не разлететься,
не разбиться ему о грязь.
Настоящая откровенность,
совершенное естество.
Невлюбившаяся неверность
для Нетой и для Нетого.
Тюнингованная природа
плюс девайсы из шоп-интим.
Этим камешком с огорода
всё разрушим и победим.
Велика история мира!
Вспоминает теперь она
гибель Рима, победу Пирра
и в пороках отсутствие дна.
Разливает туман
молоко по безмолвному саду,
скрыв надолго дома…
И... не спится, тихонько пройдусь...
Низко тучи плывут,
спелым яблоком пахнет прохлада…
И вербены роняют в траву
сладко-пряную грусть...
Мы вдвоем с тишиной
побредём в колыхании млечном
по тропинкам знакомым,
деревьям читая стихи...
...Сердцем вижу окно:
в ночь распахнуто... в муке извечной
там рождаются строки –
изысканны, свЕжи, легки...
К исходу сентября,
такое дело, –
прививку от себя
тебе я сделал.
Потемнев лицом,
листвой опала,
змейкою, кольцом
и как попало…
Венами ветвей
берез набрякла,
сдавшись без затей,
пошла обратно
в зиму, и сама,
как сон, как морок,
как сама зима
в мороз под сорок…
Где-то в октябре,
окстясь, очнулся,
выдохнул амбре,
сказал – шучу я…
…била по щекам
и целовала,
утащил к чертям
до сеновала.
Осень ли, зима…
Какое дело,
если ты цвела,
текла и млела!
Сладкая беда
неверным женам -
на душе всегда
весна прощенным…
На чистый лист,
легли – такие строчки,
которым нет ни меры, ни цены:
"Я, мама, жив, служу в учебной точке.
Здесь, мама, мировые – мировые пацаны".
Читала, мама.
И беззвучно плакала,
не веря в милосердие войны.
Лист тяжелел – на буквы слёзы капали.
А в Грозном шапки – шапки сняли пацаны.
1998 г.
В окаянстве своём замирая у края любви
не решаемся нет никогда на любовь и цветенье
умираем от лёгких ожогов и жизни волненье
принимаем за ложь у иконы тихонько живи
завтра доброе добрая добрый придёт и спасёт
и расскажет что надо-то было при жизни немного:
бесприютную душу теплом незаметно потрогать
птица вольная в клетке отмается как отцветёт…
Разве рябина утешит утишит поймёт
алым зальётся осыплется буро-зелёным
частная боль незамеченной в землю сойдёт
что ты поплачь станет легче наверное кто нам
выпишет нужных микстур и продлит синеву
золото зелень и память на вечность умножит
разве рябина роняя кровинки в траву
снова поможет…
Нине Максимовой
Помнишь, были в детстве снега, через Волгу тракторный лёд...
Нас другие ждут берега, проводник Набоков ведёт.
Сыростью подтаявших зим тянет из пустого двора.
В магазин колёсных корзин завезли бессмертье вчера.
Инкерманский розлив неплох и абхазский лёгок «Лыхны»,
И лабает Dio как бог дионисов рок хоть бы хны.
Будем зиму греть до весны, к выпускному ждать птичьих стай.
В DVD заправлены сны, позабудь про пульт, вспоминай...
Вспомни, как заехала мне тёртым башмаком по башке,
Вот с тех пор и стал я умней, занимаюсь жизнью в кружке
В старом пионерском дворце, в школе, где чулочный завод.
Что Кащей запрятал в яйце? Сказка соврала и живёт...
В повести про прежние дни нас пугает холод утрат,
Ты тепло в руках сохрани, с поволокой девичий взгляд...
Жаль, что столько времени – врозь, знать, на это воля Его.
Заколдуй меня, заморозь!
Я оттаю вновь.
Ничего...
оторвать от насиженной ветки
руки ноги воскликнуть лови
Чёрный Георг
* * * оторваться кульбитом от молодиобломать опостылевший суки свалиться в ядрёные жёлудипод задорный раскатистый хрюкили с печки слететь шустрым веникомвышибая макушкой косяки в сметану нырнуть за вареникомкак заправский тамбовский морякили дедушку треснуть лопатоюрыжим чёртом святых оборжатьчем колодой лежать сучковатоюпапу Карло поддатого ждать
Разлетались упыри -
Дело к вечеру.
На развалинах крапива
В человечий рост.
Где же люди, люди где?
Отошла пальба.
На развалинах идей
Не растут хлеба.
Не растут хлеба,
Посерёд гроба,
Где одна гульба -
Не лил пот со лба...
Лишь вороний грай
По дороге в рай.
На горе костей
Не до радостей.
Эй, гони, гони
Пьяной тройкою!
Узелком стяни
Горе горькое!
В кулаке – кистень,
В голенище – нож,
Да от силы – тень,
Да без правды – ложь.
Не гляди назад -
Там гремит гроза.
Не гляди вперёд -
Пыль глаза дерёт.
За спиною тьма.
Впереди стена.
Посреди тюрьма -
Вот те истина.
Стреляйте! точнее, мастер, сединою полон висок,
белее, увы, не от стужи,
стреляйте,
я ведь снаружи,
лишь внешне силён.
Прыг-скок.
Стреляйте! держите пулю,
вот нужный тебе калибр,
я сердцем простыв,
простужен,
ноябрь продул,
потуже
затянутый месяцем срок.
и руки пусты, ответа не будет на твой удар,
закончились пистолеты,
забытые пистолеты
наверно, столетья назад,
наверно, я не умею дуэлью решать судьбу..
усталость
к плечу подкралась,
а мне ведь почти показалось,
что вот я готов. что смогу.
и вот уже доктора и чёрные секунданты
отмерили шаг,
ещё..
мне холодны так
и привычно странны
смыслы типичных драк.
А мне бы, пожалуй, снега и деревенских хлопот.
сейчас бы
лечь бы
на перьевую кровать
и улыбаться взгляду
дымчато-травных глаз,
и засыпаться рядом,
и пробуждаться
враз.
и миллионы разных
(- пере, и –до, и –раз)
говоров в сутки
о неизбежности нас.
Тише, хороший,
тише,
слышишь,
взведён курок..
выстрел!
а мне показалось. я был почти готов..
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...310... ...320... ...330... ...340... 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 ...360... ...370... ...380... ...390... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|