|
|
Часы постойте... здесь нельзя шуметь,
Остановите тренье шестеренок
И маятника блещущую медь,
Быть может, незаметно, как ребенок,
Уснувший под затейливый рассказ,
Притихнет время, позабыв о нас.
Замрет в зените беспечальный день,
Шагнувший в август — к цинниям и астрам,
И мы уйдем в мечтательную лень,
Не ожидая злобного коварства
Зимы, что обрывает лепестки
И птичью трель, и нежный плеск реки…
Лишь стены защищают как скала,
И никуда не улетают птицы
С обоев ярких, рыцари стола —
Подсвечники, не дремлют на границе
Вне-временья. Не облетит цветок,
Что перышком начертан между строк.
Природе и рассудку вопреки,
Мечта и цель любого созиданья —
Замедлить бег невидимой реки,
Что приближает с вечностью свиданье.
И тайная мечта часовщика —
Создать часы, что будут бить века.
Какие страсти кипят вокруг Лии Ахеджаковой!
Бывшие мирные люди с пеной у рта доказывают или несгибаемую прямоту отважной актрисы, или непрошибаемость древней дурехи.
Народ разбился на два враждебных лагеря и ожесточенно роет окопы, минирует нейтральную полосу и соревнуется в идеологических диверсиях.
А комиссары в пыльных шлемах с обеих сторон подливают масло в разгорающееся пламя…
И плевать, что из-за горизонта торчат уши Третьей Мировой, что природа засрана до предпоследней крайности, что пандемия призраком бродит по Земле…
А пофиг!
Ахеджакова – форева!
День за днем мычание телячье...
А хотелось чтоб погорячей.
Как друзей получше рассобачить?
Надо им задать вопрос: “Крым чей?”
Мы себя привычно баламутим,
Аритмию чувствуя в груди...
В соцсетях кричим: “Изыди, Путин!”
И мечтаем шепотом: “Введи!”
“Все мы, все мы в этом мире тленны”?
Но на разум положив писюн,
Про актрису Лию непременно
Мы друг дружке врежем правду всю!
)
.   .(На мотив «Течет реченька, да по песочечку...» в исполнении Дины Верни)Течет реченька, ее тесныеБережочки прячут,Птица певчая – сердце женское – Жалуется, плачет:"...Где леса густы, реки где чисты, Где луга покосны?.. –Берега пусты, вышки да кресты, «Зоны» да погосты…Там, по берегам, шум стоял да гам –Свадьбы-новоселья…Нынче – глухо там, ветер по углам,Горькое похмелье…Парни-мальчики, кепки-маечки,Первые любови…Девки-мамочки, щечки-ямочкиДа платочки вдовьи…Сгнил родимый дом, сгинул брат с отцом,Пó свету скитаясь…Тишь в краю родном, поселился в немЛасковый китаец…Взвыл голодный волк, да и он – умолк…Поросло всё былью…что ж, начальнички, вы, охраннички,Сделали с Сибирью?.."Течет реченька мимо церковки –Брошена, пустует... Птица певчая – сердце женскоеПлачет и тоскует…
В твоих глазах, спокойных, как зенит
В день августовский, полный влажным зноем,
Порою расцветает и горит
Лазоревое пламя неземное —
Нежданное, как тот метеорит,
Что вспыхнул над восточной стороною,
Перечеркнув сияние зари.
Вот так и ты — всего лишь миг со мною —
Мгновение длиною в десять лет…
Оглядываясь, вижу — хвост кометы
Несется через северное лето
Навстречу остывающей земле —
Сквозь сердце пролетит полоской узкой
И растворится где-то за Тунгуской.
2021-08-02 20:26Erro / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
В ласкающей ресницы темноте,
Когда реальны лишь прикосновенья,
Я не служу ни смерти, ни мечте,
Ни страсти и ни трубам отопленья…
Кто из людей возвысит мой порок
И приведет мой утлый челн на плаху?
Сморкнется ль демон в носовой платок
Иль вытрет сопли о мою рубаху?
Я точно знаю, что не виноват,
Я если вру, то только заблуждаюсь.
Но лжи моей блестящий водопад
Я останавливать не собираюсь.
А те, что мне внимают в темноте,
Наверное, не очень-то и те…
Тесны океаны и степи...
Космический нужен простор,
Чтоб десять – в десятую степень,
Которая в степени сто.
Но все же в ментальном экстриме
Извилины больше болят,
Когда ощущаю я ими
Безумную близость нуля.
Мир кварков, прелестный и странный,
Под утро мне снится порой...
И Шрёдингер вдребезги пьяный,
И кот его вечно живой!
Огонь, что освещает города –
Ненастоящий, не от Прометея,
Моих любимых бледная руда
Не плавится и в клетке Фарадея…
В дырявой лодке, полной слез и волн,
Как ни греби, не стронешься и с места.
Но есть надежда – есть оркестр валторн
И не руда, а дрожжевое тесто…
И океан, бормочущий вдали,
И синеглазый лес под облаками,
И это сердце, полное любви,
И эта жизнь с дырявыми носками…
Но это – жизнь, и слезы, и песок,
И что с того, дыряв ли твой носок?
Мир простором был когда-то велик,
Мне казался ураган сквозняком...
А сегодня, как усталый реликт,
На вокзале я сижу с рюкзаком.
И до поезда уже полчаса...
По обману у него пятый дан:
Называется «Земля – Небеса»,
Но уходит он совсем не туда.
Не верю слухам, не служу мечте,
Сгораю изнутри, стреляю мимо…
Как червь, ползущий к вечной красоте,
Я понимаю – цель недостижима…
Но кто врастает в точку – идиот,
Недвижимый останется негласным,
И мед, текущий из размякших сот,
Исчезнет, скиснет, пропадет напрасно .
И эта боль, что бьется в глубине,
Стучит в висках, барахтается, злится,
Чудовище, живущее во мне,
Не преминет когда-нибудь излиться.
И что тогда? Тогда пюпитр в труху…
И ангелы щебечут наверху.
.
* * *
Охотник выходит на зверя в лесу:
"Я жизнь твою волчью держу на весу."
Красиво стреляет: «Домой унесу»,
Но видит, что стрельнул в лису.
(…)
И птица неслышно щебечет в лесу:
"Отныне тебя я держу на весу.
Идёшь ты домой, но тебя я несу.
Куда – не представишь – несу."
Андрей ГРИШАЕВ (А.Листиков)
https://arifis.ru/work.php?action=view&id=12335
Поэт безмятежно гуляет в лесу,
Лежит на траве, ковыряет в носу.
И держит (что наковырял) на весу:
«Пожалуй, я это домой унесу…»
Потом – через лесо- идет полосу,
И держит – что было в носу – на весу,
Смущая и волка, и птиц, и лису,
И думает: «Ежели не растрясу,
То дома всё э т о – в стихи я внесу!»
.
Страницы: 1... ...10... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ...40... ...50... ...60... ...70... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|