|
Твои дома, Маттео Массагранде, Погружены в томительную тайну — Их залы, коридоры и веранды Как будто бы готовы нам случайно Ее открыть. Но сколько б ни старалась Вглядеться в пыльный сумрак анфилады, Лишь старых балок чувствую усталость, Да изредка дыхание прохлады С балкона и, конечно же, досаду От вида недоступных перспектив, Что взгляд уводят в направленьи сада, Как будто еле слышимый мотив И дразнит, и зовет покинуть плен Так живописно обветшавших стен.
Едва дыша от злобы и тоски, Импровизирую на чьих-то струнах… Там, далеко, у медленной реки, Замшелый камень в непонятных рунах. Никто не знает, что там, сделка, спор? А, может быть, сосед бранит соседа… Но тот поэт, что навострил топор И нацарапал, может быть, беседу О вечности, о жизни, о любви, О днях последних или о рожденье, О смерти ли, о плоскости земли, Он разве не достоин восхищенья? Нет. Не достоин. Надо было хоть Татарина у камня приколоть…
Распахнута в лето зеленая дверь, Платаны и лавры пронизаны солнцем, Под ними гуляет свободно, поверь, Гривастый, с огромными крыльями, зверь В компании с синим быком-иноходцем. Они говорят на одном языке И речи их музыкой кажутся странной, Еще к ним приходит всегда налегке В плаще белоснежном мечтательный странник. Ах, если бы звуки их речи понять И в сад — за порог обветшавшего дома, Войти под сияние летнего дня… Но двери распахнуты не для меня, И мучает тайной язык незнакомый.
Часы постойте... здесь нельзя шуметь, Остановите тренье шестеренок И маятника блещущую медь, Быть может, незаметно, как ребенок, Уснувший под затейливый рассказ, Притихнет время, позабыв о нас.
Замрет в зените беспечальный день, Шагнувший в август — к цинниям и астрам, И мы уйдем в мечтательную лень, Не ожидая злобного коварства Зимы, что обрывает лепестки И птичью трель, и нежный плеск реки…
Лишь стены защищают как скала, И никуда не улетают птицы С обоев ярких, рыцари стола — Подсвечники, не дремлют на границе Вне-временья. Не облетит цветок, Что перышком начертан между строк.
Природе и рассудку вопреки, Мечта и цель любого созиданья — Замедлить бег невидимой реки, Что приближает с вечностью свиданье. И тайная мечта часовщика — Создать часы, что будут бить века.
Какие страсти кипят вокруг Лии Ахеджаковой!
Бывшие мирные люди с пеной у рта доказывают или несгибаемую прямоту отважной актрисы, или непрошибаемость древней дурехи. Народ разбился на два враждебных лагеря и ожесточенно роет окопы, минирует нейтральную полосу и соревнуется в идеологических диверсиях.
А комиссары в пыльных шлемах с обеих сторон подливают масло в разгорающееся пламя… И плевать, что из-за горизонта торчат уши Третьей Мировой, что природа засрана до предпоследней крайности, что пандемия призраком бродит по Земле… А пофиг! Ахеджакова – форева!
День за днем мычание телячье... А хотелось чтоб погорячей. Как друзей получше рассобачить? Надо им задать вопрос: “Крым чей?”
Мы себя привычно баламутим, Аритмию чувствуя в груди... В соцсетях кричим: “Изыди, Путин!” И мечтаем шепотом: “Введи!”
“Все мы, все мы в этом мире тленны”? Но на разум положив писюн, Про актрису Лию непременно Мы друг дружке врежем правду всю! )
. .(На мотив «Течет реченька, да по песочечку...» в исполнении Дины Верни)Течет реченька, ее тесныеБережочки прячут,Птица певчая – сердце женское – Жалуется, плачет:"...Где леса густы, реки где чисты, Где луга покосны?.. –Берега пусты, вышки да кресты, «Зоны» да погосты…Там, по берегам, шум стоял да гам –Свадьбы-новоселья…Нынче – глухо там, ветер по углам,Горькое похмелье…Парни-мальчики, кепки-маечки,Первые любови…Девки-мамочки, щечки-ямочкиДа платочки вдовьи…Сгнил родимый дом, сгинул брат с отцом,Пó свету скитаясь…Тишь в краю родном, поселился в немЛасковый китаец…Взвыл голодный волк, да и он – умолк…Поросло всё былью…что ж, начальнички, вы, охраннички,Сделали с Сибирью?.."Течет реченька мимо церковки –Брошена, пустует... Птица певчая – сердце женскоеПлачет и тоскует…
В твоих глазах, спокойных, как зенит В день августовский, полный влажным зноем, Порою расцветает и горит Лазоревое пламя неземное — Нежданное, как тот метеорит, Что вспыхнул над восточной стороною, Перечеркнув сияние зари. Вот так и ты — всего лишь миг со мною — Мгновение длиною в десять лет… Оглядываясь, вижу — хвост кометы Несется через северное лето Навстречу остывающей земле — Сквозь сердце пролетит полоской узкой И растворится где-то за Тунгуской.
2021-08-02 20:26Erro / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
В ласкающей ресницы темноте, Когда реальны лишь прикосновенья, Я не служу ни смерти, ни мечте, Ни страсти и ни трубам отопленья… Кто из людей возвысит мой порок И приведет мой утлый челн на плаху? Сморкнется ль демон в носовой платок Иль вытрет сопли о мою рубаху? Я точно знаю, что не виноват, Я если вру, то только заблуждаюсь. Но лжи моей блестящий водопад Я останавливать не собираюсь. А те, что мне внимают в темноте, Наверное, не очень-то и те…
Тесны океаны и степи... Космический нужен простор, Чтоб десять – в десятую степень, Которая в степени сто.
Но все же в ментальном экстриме Извилины больше болят, Когда ощущаю я ими Безумную близость нуля.
Мир кварков, прелестный и странный, Под утро мне снится порой... И Шрёдингер вдребезги пьяный, И кот его вечно живой!
Огонь, что освещает города – Ненастоящий, не от Прометея, Моих любимых бледная руда Не плавится и в клетке Фарадея… В дырявой лодке, полной слез и волн, Как ни греби, не стронешься и с места. Но есть надежда – есть оркестр валторн И не руда, а дрожжевое тесто… И океан, бормочущий вдали, И синеглазый лес под облаками, И это сердце, полное любви, И эта жизнь с дырявыми носками… Но это – жизнь, и слезы, и песок, И что с того, дыряв ли твой носок?
Страницы: 1... ...10... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ...30... ...40... ...50... ...60... ...70... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|