|
|
Как тесно нам на площади постели,
от острого до острого угла,
и сумму горизонта не разделишь
на вертикали, словно догола.
Так тесно, что стирались очертанья,
просахаренного нами ложа
и сантиметрами мы вычитали
движения по смуглой коже.
Как тесно нам с тобой под одеялом
в размытой грани тела геометрии,
над простынёю руки разветвлялись,
сплетенные в фигуры беспредметные.
Так тесно, что в гортанный ковш
летели брызги радости, предел
испытывала ртами дрожь
до пятизвучья с буквы «л».
Кто не успел – тот опоздал,
Как формула проста!
Другой залез на пьедестал,
Все заняты места.
Ты зря боролся и спешил,
Напрасно всё опять,
Свою обиду заглуши,
Не дай себя загнать.
Припев:
Ведь не в победе дело, а в участье,
А чемпион всего один всегда,
И счастье – в предвкушенье счастья,
Пусть ты не первый – не беда.
Уж лучше быть всегда в конце,
Чем локтем бить под дых,
С железной маской на лице
Крошить в крупу других.
Что за победа, если к ней
Пришёл совсем один,
И без любви и без друзей?
Кого ты победил?
Припев.
Сумей прощать, как ни было бы трудно,
Безмерно непосилен данный крест.
Где выдержка, когда кричит обида,
Еще чуть-чуть – пустышкой станешь, съест.
Прости врага, урок немилосердный:
Как ты легко по-глупому сражен,
Удачливого, раз остался бедным –
Беспечно-глупым, когда он – умен.
Прости друзей, теряя веру в чудо:
Их рядом нет, в который раз один...
Прости свой путь, где каждый шаг подсуден,
И не смотря на все – вперед иди.
Наощупь, безрассудно – в бездну дали
Сквозь тишь ночную или же пургу.
Прости клинку невозмутимость стали,
Доверенную другу как врагу.
Прости молчанье и слова на срыве:
Сказать их больно, промолчать – больней.
Весь белый свет за красок переливы
Прости – за неизвестность новых дней.
01.06.2004
Ночь как кошка изогнулась
нежно землю обнимая
занавеска
белым облаком взметнулась
дрему в комнаты впуская
за чертою подоконной
здесь и там
внутри снаружи
бликами минуты кружат
бродят
в беспечальном хороводе
это Время колобродит
сны вылавливая чьи-то
что из века в век кочуют
как колоду карт тасует
сны далеких фараонов
пастухов бродяг влюбленных
танцовщиц и менестрелей
или тех бедняг что еле-
еле сны от яви отличают
и качает
и качает
каравеллы снов утешных
с незапамятных столетий
перемешивая мудро
вечер с утром
нескончаемым движеньем
вдруг из лунного скольженья
выткав профиль Нефертити...
..................................
Что ж вы, милая, не спите?
Спите, спите...
Была душой к нему распахнута,
А он не находил слова,
И предложил сыграть с ним в шахматы!
Гроссмейстер!..
Варит голова?
- Я не умею, – отвечаю я,
А он как-будто ждал звонка –
Легла на стол, сбив чашки чайные,
Вся в черных клеточках доска.
Премудрость шахматной теории
Он изложил за пять минут.
И я, наивная, с ним спорила
Как отдают и как берут.
На «е4» пешка белая
Внезапно двинулась в прорыв.
Чуть поудобней пересела я,
Свою фигуру приоткрыв.
Когда всё верно расположено
Позиций даром не сдают.
Я начинала настороженно
Свой первый шахматный дебют.
Поскольку были мы без публики,
То не заметить он не мог
Гамбита с жертвой верхней пуговки
И рокировки стройных ног.
Как он кричал!.. Но мата не было.
А суетился – как в бреду!
Переходить три раза требовал
И сдался на восьмом ходу...
Всякое рождение означает отделение от вселенной, означает ограничение, обособление от Бога, мучительное становление заново. Возвратиться к вселенной, отказаться от мучительной обособленности, стать Богом – это значит так расширить свою душу, чтобы она снова могла объять вселенную.
Герман Гессе «Степной волк»
Der Steppenwolf.
Разбилось мое Я
На сотни тысяч маленьких фигурок,
И не спасет петля
От бесконечных в полнолуние прогулок.
Веди меня, саксофонист,
По коридорам своего театра.
А я станцую старый твист
В объятиях Жан-Поля Сартра.
И пелена времен прошедших
Накроет мое сердце сразу.
Здесь вход открыт для сумасшедших,
А плата за томление – разум.
И глупый торг
В магическом театре неуместен,
Завоет волк
В моей степи под шум американских песен.
И боль в груди
Уже почти невыносима,
Ко мне приди
Моя прекрасная Гермина!
Утешь мой сон,
А я последний выполню приказ,
И в ствол патрон,
А может бритвой все решу за раз.
Я пью бальзам,
И наказание за разум – неизбежно.
По волосам
Погладит меня Моцарт нежно.
САРГЕДОН ЗОЛОТОПЯТОВ
Бочка и головастик
Я сидел и пиво пил на даче
И смотрел, как юркий головастик
Свое тело извивает в бочке.
"Вот же, – думал я, – судьба какая –
Извиваться постоянно в бочке
И любви к красотке не изведать,
Не иметь дублона золотого,
Бочкой очертив все сферы жизни!"
12 июня 2005г.
Поэтом можешь ты не быть,
Но очень можешь слыть,
По жизни величаво плыть,
Превозмогая прыть.
На поколенной глубине,
Пупком задев песок,
Ты сымитируешь вполне
Глубинный марш-бросок.
Играя мышцами висков,
Вдруг выпрешь из воды,
И вспыхнут дамы до сосков
И отдадут бразды.
Поэты ж в омуте живут
С чертями пополам,
Нырнёшь – забудешь, как зовут,
И – ну их всех, к чертям!
Теряется ночь над постелью
твоею, от тела,
отделавшись, спишь,
подушкой шуршишь,
не членораздельно,
но имя (верно
моё) говорит за тебя
язык, алфавит теребя.
И звуки не спрячешь,
меня обозначишь,
как то, что есть.
Пытаешься сесть,
внезапно проснувшись,
а голос согнувшись,
по связкам излукой
ещё твердит о разлуке
тебя
и
меня.
Россыпь песка золотого по склону –
В холод сквозь жар обжигающий тонут
Ступни мои.
Воздух пыльцу невесомую носит,
Рыжими белками скачут меж сосен
Пятна хвои.
Небо синеет скатеркою чистой,
Бьется лоскутик коры золотистой –
Тонко жужжит.
Сяду и вытянусь... Тень на коленях
В солнечных пятнышках шкуры оленьей
Мелко дрожит.
Сухо кора шелушится о спину –
В шум набежавший лицо запрокину,
Вдох затая,
Стану смотреть, как в глубины Вселенной
С неотвратимым немыслимым креном
Падаю я!
Друзья, отрада и оплот,
Покуда бились мы с судьбою,
Я не щадил за вас живот,
Но вот досталось вам покоя,
Вы обеспечены вполне,
Живёте в холе и достатке
И не нуждаетесь во мне,
Пока дела у вас в порядке.
А я, оставшийся один,
Невольно жду, мечтая грешно, –
Придёт пора лихих годин,
И будем вместе мы, конечно.
Я – капитан вселенских бурь
И в штиль, увы, впадаю в дурь…
 Я зонтик уронила на пол…В прихожей он остался плакать,А мысли бросились царапатьСмущенный столик у кровати.Под каблуки забилось платье…Очнулись страхи и уже –Переминаются в душе.Озябший дом встречал нелестно,Чужим хотел казаться, пресным – Едва тоску скрывал под креслом…Рванулся свет на стены бесом – Казалось, что впервые здесь я.Усталость, что валила с ног – Уселась тучно на порог…Забыв про сон, я вслух читала…«Недолгий дождь умыл кварталы..Акаций запах влился в залу…»Лишен конверт инициалов…А впрочем,… почерк Ваш узнала!
* * *
меня волнует – есть ли жизнь на марсе
гораздо больше чем соседка Катя
и если путь на марс чреват коварством
то к Кате путь – коротенький как катет!
и если есть на марсе марсиане
отправлюсь к ним – не выгонят не звери!
все ж лучше чем валяться на диване
(на Кате жизни точно нет – проверил)
Евгений Орлов. “меня волнует – есть ли жизнь на марсе…”
Полный текст: http://rulinet.ru/users/orlovs/2003-06-28-01.xml
* * *
Меня волнует, есть ли жизнь на Марсе.
И как-то раз моя соседка Катя
Вдруг говорит: “Пойдём ко мне, мой Барсик,
Посланцы Марса – у меня на хате!”
Я вскрикнул от восторга – вот удача!
Теперь мы не одни в межзвёздном мире!
На деле, правда, вышло всё иначе –
Никто нас не встречал в её квартире.
А Катя мне поставила подножку
И, бросив на диван довольно ловко,
Шепнула: “Подожди ещё немножко,
Какие ж марсиане без стыковки!”
Но что-то защипало вдруг мой катет
По ходу расстыковки на диване..
Я тут же намекнул об этом Кате.
Она сказала: “Это – марсиане!”
И в ванную рванула метеором,
Гипотенузу почесав украдкой.
А свора марсианских визитёров
В мой пах нещадно въелась мёртвой хваткой!
От Кати я стрелой помчался в баню –
Полдня торчал в парилке и в джакузи!
Но лишь сильнее грызли марсиане
Обглоданный стыковочный мой узел!
Кривой походкой раненого лося,
Я брёл, в уме сопоставляя факты.
Да, плохо организм мой переносит
Такие межпланетные контакты!
Я больше не хожу на хату к Кате,
Не бегаю к девчонкам и на танцы...
Лежу я в восемнадцатой палате.
Шестой марсологический диспансер.
* * *
Густое медовое летнее марево,
В окне занавески как веки приспущены,
Кипит золотисто-зеленое варево
Из сосен и пеною – липы цветущие.
Звук вязнет, подъезды чуть звякают, вяло
Провалами нор муравьинных зияя,
И шины хрустят по асфальту устало,
Как будто в раздумье, дороги не зная.
Решетка решила взлететь, но при этом
Травой ее стрелы повиты по низу,
Белесое небо пронизано светом,
И голубь гур-гур говорит под карнизом.
Листаю страницы тетерею сонной,
Вот воду пустили в соседней квартире,
Меняется вновь на табло электронном
Двенадцать ноль три на плюс двадцать четыре.
По городу шагать,
.................где столько прожито,
Разменяно на ... лабиринты слов.
В озвученном доступность не положена:
Открытие важнее,
................чем число
Рассветов
.........(продлевающих цветение),
Вскользь взглядов встречных
..........................(только б не пустых!..)
На перекрестке,
...............где вуаль смятения
Подчеркивает:
............ выбранная... ТЫ?!
След прячешь
.............ускользающий.
.....................По голосу
Узнал бы,
.........но не время различать
В бесцветном
...........прорисованные образы
Попавших в нареченность
.....................под печать,
Наложенной на путь под капель выстрелы.
Нелепый фон.
...........Быть солнцу ... погодя.
По городу шагать,
...............где шаг был выстрадан
Проверен бессердечностью дождя.
31.05.2006 редакция 11.03.2009
Как много уже промелькнуло закатов
И каждый куда-то исчез,
И ласточки так же носились когда-то,
Как черные стрелы небес.
И клен под окном поднимался все выше
Кудрявой своей головой,
Пока не упрятал гаражную крышу
За темно-зеленой листвой.
Шумели дождинки, и радуги плыли,
И ветер гонял облака.
И очень красивы закаты те были,
Но мой не случился пока.
Сегодняшний тоже и чист и прозрачен –
И ласточек гомон... И клён...
Но как и другие – не мне предназначен,
Хоть грустью моей напоён.
Случится и мой – разукрасит мне стекла
Прекраснее в тысячу крат!
Я встречу его непременно, ведь окна
Выходят мои на закат.
***
Ты ушёл. Похоже насовсем.
Выпал в сердце щёлочью в осадок.
Удивлённым мимо чувств рассады
Ты прошёл, как вежливый сосед.
Олеся Атаманова “Ты ушёл“
http://zhurnal.lib.ru/a/atamanowa_o/ushel.shtml
***
Ты ушёл, похоже. Ну и пусть!
Тает в сердце горечи осадок,
Ацетоном испарилась грусть
И соляркой вытекла досада.
Да, когда ты от меня ушёл,
Я была на грани коксованья!
Хорошо, сосед, как солидол,
Сгладил коррозийность расставанья.
И теперь мне больше не звони,
Если вдруг назад вернуть захочешь
Наши алкалоидные дни,
Донорно-акцепторные ночи.
Мне казалось, ты меня любил,
Что ни ночь – показывал сноровку –
До утра взрывался, как тротил –
Я сама горела, как спиртовка!
Ты суспензил деньги у меня,
Но уж кобальт был феноменальный –
Обожал со мной средь бела дня
Крекингом заняться аммональным.
Всё ушло, когда я засекла,
Как ты в ванной термопарил Ирку...
И любовь сгорела вся до тла –
Ведь во мне ты видел лишь пробирку!
С кем ты только мне не изменял!
Слышать это было так карбидно!
Сам же от меня коагулял,
А кричал, что я формальдегидна!
Моего кипения порог
Ты достиг, посмев меня ударить –
Тебе просто нужен был предлог,
Чтоб уйти Маринку скипидарить.
Я считала, ты – корунд, алмаз!
Ты ж мозги мне щедро канифолил!
Тихой сапой, как инертный газ,
Всех моих подруг отпергидролил.
Ты ушёл, и впредь в моей судьбе
Никогда не будешь реагентом!
Скоро я забуду о тебе,
Ингибитор мой одновалентный...
***
Вновь заходится
сердце ревностью,
злой тоской стучит,
черной памятью.
Надо ж было нам
тогда встретиться,
застелить столы
белой скатертью.
Хоть в дугу согнись,
хоть ничком ложись,
затаиласть боль
давним ворогом.
Налетай, народ,
предлагаю жизнь,
почти целую,
да недорого!
Хоть ты волком вой,
хоть кричи в ночи,
хоть захлопни дверь,
потеряй ключи,
никуда себя
все равно не деть.
Если это – жизнь,
тогда что же – смерть?
Замедляю бег
и в колючий снег
я валюсь ничком,
видно, брежу я.
Утихает боль,
разъедает соль
под моей щекой
корку снежную.
Что же было – зря?
Может, та заря,
что хлестнула враз
алой плетью?
Кольца на столе,
а душа – в петле,
надо ж было так,
не заметили.
Проснуться успеешь?.. Разлука короче.
Злой ветер неистово рвал облака.
По гулкой листве дождь вписал пару строчек
О красочном солнце, спешащем в закат,
О радуге-арке. Войди в неё гордо...
Ворота чуть дальше, а краски тускней.
Умытый весенний непраздничный город
Давно стосковался по лету.
Весне
Оставил ковер одуванчиков желтый,
Каштанов снежинки-цветки у дорог,
И писем написанных, что так не сжег ты
(Их неосторожно пустил за порог).
30.05.2006
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...380... ...390... ...400... ...410... 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 ...430... ...440...
|
