|
|
В фонарях из картона живут огоньки
На веранде избы, как на пне светляки;
Словно капельки млечных чудесных даров
Простучавших по крышам небесных коров,
Оросивших незримо в ночи ручейками
Поле памяти с нервных узлов бугорками -
Растворив, унесли, просочась под покровы,
Прах осевший любви, порох воли суровой.
И гляжу, как сверчок на колеблемой ветке,
В равнодушие мира под звёздною сеткой
Без надежд, без тревог, в безыскусности детской.
Улыбнётся, как друг, истукан половецкий.
Так ребёнок, грызущий извёстку и мел,
Объяснил бы всё это, когда бы умел,
Слепо кальций ища алебастрово-белый
В самых разных вещах для строительства тела,
Получая продукт обрекламленной дури
В разноцветных бумажках и липкой глазури.
В пузыре из капризов, как в панцире, смел,
Он не слёзы, а жгущие звёздки имел.
Коль на ширмах вокруг изобилует смурь,
В их прожёгах, возможно, проглянет лазурь,
Где огромного змея на лопнувшем шнуре
Видно тающей точкой на шёлковой шкуре.
Мне кажется или это на самом деле?
На самом деле мне кажется, что волк.
Волк мне кажется спит на моей постели.
Мне надо спать. Я измучился и продрог.
Что ты такое? Волк непонятно смотрит.
Как шуба раскинулся, как пуговица, блестит.
Всем своим видом: «ты не боись, я мёртвый»
Или что-то другое словно мне говорит.
Кажется мне, над страною гуляет ветер,
Волком заглядывая в маленькие дома.
Мне только кажется. Нету волков на свете.
Снимаю ботинки. Укладываюсь на.
Какое мне дело до этих дубов и сосен?
До этих клёнов и трогательных берёз?
Во мне распустила тяжкие крылья осень,
Но она не раскачает меня до слёз.
Пой, трепещи, негодная чудо-птица.
Я тебе рад, но машинально, за так.
Ты расплетать заплетённое мастерица.
Я же собрал все кружева в кулак.
Вьётся и вьётся лёгкий дымок над лесом.
Бухнуло сердце и свистнуло в темноту.
Птица, как рыба, бьётся холодным весом
В каком-то неправильном, холодном таком свету.
2008-04-14 18:43Утро / Воронов Андрей Владимирович ( DarkBird)
1.
Самое страшное – утро
Вслед недослышанных слов.
Ночь исказила свет – будто
Правило зло.
За монологом – молчанье.
Доводов нет,
Не ищи
К счастью зацепок.
Ключами
Мог одарить,
Но о щит
Мрачности будет расколот
День.
О надежде дожить
Не вспоминай.
Бестолково
Врут миражи.
За отрицанья лавиной
Шаг намечаемый...
Жаль:
Солнца дождется невинный
Пленник.
Ножа
Не отвести.
У рассвета
Ниточка тоньше.
Сгорит?!
Крылья попросит у ветра?!
Час продержаться б..
За три
Можно подумать о смысле
Кризиса – грань не остра.
Эхо наследует выстрел
Счетчик утрат
Вздрогнет.
Но строй искалечен.
Опустошая волной,
Непонимания вечер
Утро итожит одно..
2.
Пожалеем нервы,
Вспоминая вёрсты?!
Зов...
Повтореньем скверным
Прорисуем остров.
Взор
В опьянивший вечер.
Ужин – вместо споров...
Спать!?..
Зачадили свечи:
Отвергает город-тать.
Ниточки-клубочки..
Рубка узелочков?!
Сжечь!?
Утро?! – нереально
Пленникам спирали
Встреч.
Хитрая наука
Истин обретенья -
Впрок.
Госпожа Разлука
Повенчала с тенью
Рок.
Несогласье спрячешь?.
Завтра приглушенней
Звук.
Вестником удачи -
Функция дозвона.
С рук
Не кормить надежду.
Хилая, устала
Жить.
Капелька есть между
Взлета и провала
Лжи.
На рисунке сложном
Скошены оттенки
Фраз.
Если б не дороже..
Если обесценен..
Фарс?..
Станет искаженным,
Нереальным просто
Сон.
Что же сбережем мы?
В океане остров -
Он
Уплывать от дома
Не велит в знакомый
Мрак.
Колее пробитой
Ограничить битву
Как?..
09..10.04.2008
/редакция 30.04.2009/
.
14. 04. 2008
«УЗНИК»
Цепи астрала
Рву, уподобясь лучу,
В свете нерезком
В высь, как бывало,
Руки раскинув, лечу
Над перелеском
В паззлах осенних полей –
Сотни оттенков…
С каждой минутой смелей
Узник застенков
14. 04. 2008
«ДИЛЕММЫ»
Тени – длиннее…
Если вполголоса петь –
Легче дорога
Быстро темнеет…
Мне бы вернуться успеть
К Часу Сварога
Будут, оставив без сна,
Мучить дилеммы…
Видно, во все времена –
Те же проблемы
14. 04. 2008
«СВОЁ И ЧУЖОЕ»
Где-то в Китае
Писарь, кусая перо, -
Ищет интригу
Мальчик читает
В тусклом вагоне метро
Толстую книгу
Сяду, тряхнув головой,
В позе привычной,
Анализируя свой
Путь необычный
.
Рукоположен и драчлив,
Я нынче пьян как поп-расстрига...
Пусть субъективен объектив,
Считай до трёх, моя интрига!
Экипирован экипаж
И хватит денег на полбанки.
Я жизнь беру на абордаж,
Я отобью ей третьи склянки!
Завода хватит на разбег.
Полёт нормальный – есть полтинник!
Виски захватывает снег,
Но я сегодня – именинник!
Аллюр со старта – три креста!
Хлебнув забортного из фляги,
Быки Дворцового моста
Из греков вывезут в варяги,
Подскажут до Европы путь
Из азиатских дивных далей.
И мне удастся повернуть,
Как реверс выданной медали,
Слепой, звенящий златом мир,
В который входим мы нагими.
Не облачайте нас в мундир,
Готовя души к вечной схиме,
Не золотите купорос
Взамен синеющего неба!
Мой срок до рая не дорос
И не дорос до врат Эреба!
Писание не делает счастливым
И в пыльный увлекает лабиринт,
Где, сколь бы ни казался суетливым,
В шкафу уснувшим мальчиком закрыт.
Не высветить вольфрамовой спирали
Расставленный и вывешенный хлам.
Но тайные ворота отпирали;
И чёрные лучи пронзали храм,
На кубках металлических играли,
Будили застарелый фимиам,
По книжек корешкам перебегали,
Чьим юношески предан был мирам.
А ныне разве только отголоски
Тех образов далёких долетят:
Меж сомкнутых страниц пребудут плоски,
В сознании ожить не захотят.
Как пчёлкой, выползающей из воска,
Мне дверца растворится просто так.
И яркая медовая полоска
Пробрызнет через темени натяг.
Войду в неё, не надо будет гнуться.
Захочется в неведомой стране
Мистически к рассвету прикоснуться;
Глаза пустить искриться на траве;
Изменчивое облако смышлёно
Незримыми тенетами скрепить;
Под колокол упруго-напряжённый
Сусальную гондолу прицепить,
В которой ворох крашеных картонок
И мумия сухая детских грёз,
Печальная, как смолкнувший котёнок,
Отброшенный хозяйкою всерьёз.
.
ПЕСНЯ О СЛУЖЕБНОМ ДОЛГЕ
(песня Бригеллы из пьесы "Il Mostro")
Солдат — в душе он парень — «во»! –
Добряк и чародей,
Всегда в кармане у него
Конфета для детей!
Но, коль приказ — дрожи, студент,
Держись и стар, и млад –
Отрубит голову в момент:
Солдат — всегда солдат!
А дома, выполнив заданье,
Пьет, чтоб не помнить ничего,
И глушит стоны и рыданья
Подушка мокрая его...
Жесток бывает он и груб:
Солдат — всегда солдат,
Приказ, как ни был бы он туп,
Солдат исполнить рад.
И коль такой приказ ему
Доставит вдруг гонец –
Казнит отца он, и жену...
Отправит во Дворец...
А ночью, выполнив заданье,
Пьет, чтоб не помнить ничего,
И глушит стоны и рыданья
Подушка мокрая его...
.
Плесканье волн перерастало в рёв –
По-волчьи море выло среди ночи
И рвало о решётки берегов
Свои лохмотья пенистые в клочья.
И судорожно било всё опять
Волнами, набегавшими каскадом,
И берег был не в силах удержать
Его эпилептический припадок.
25.10.2004г.
Сонет 581
Металось солнце на пурпурном небе,
Над бригом полоскались паруса,
И глохли в рёве ветра голоса,
Не достигая тех, кто был у греби
Наш кормчий, перепуганный как беби,
Косил на компас круглые глаза:
- Планета поменяла полюса!!!
И проклинал в сердцах превратный жребий
Вперёдсмотрящий третий день на гроте…
Где верх? Где низ? В сплошном водовороте –
Ни парусов, ни мачты корабля…
Трещит бизань… Но прежде чем исчезнуть,
Матрос кричит в бушующую бездну:
- Земля! По курсу – пальмы и земля!
Как с падшей женщины вуаль
Зима спадала с улиц сонных,
Сосулек выцветшая сталь
Чертила воздух заоконный.
Одноколёсною арбой
Луна по тучке проползала,
Физиономией рябой
Задев за зеркало канала,
Делившего весны сукно
На ноту «После» и на «До»...
Бескровным лезвием текло
По грязным льдинам послесловье,
Давно не мытое стекло
Не наполняло ночь любовью.
Не хватит рей и фонарей
Чтоб вздёрнуть все слова и мысли,
На них осколками теней
Часы замёрзшие повисли.
Пора бы, авгиев кумир,
Почистить неумытый мир.
Но неба звёздный потолок
Был создан явно не напрасно
Из светлых нот и горьких строк...
Он был поистине прекрасным!
А кроме звёзд лишь сын и дочь,
Да Ты одна на всей планете
Дыханьем согревали ночь,
Вам снились сны о тёплом лете...
Да Муза, милая подружка
Взбивала для меня подушку...
И свет в окне
Сквозь грязное стекло…
На потолке
Осколки миражей.
Здесь душно, душно,
Распахни окно!
И выйди вон
В кроссворды этажей!
Мы – птицы! Знаешь,
Я тебя люблю!
Вот, крылья за спиной
Уже растут.
Летим со мной
В прозрачную зарю,
У нас еще
Четырнадцать минут…
А вот и море!
Синяя волна,
Твоя стихия –
Ветер и буруны.
И вовсе не пугает глубина,
Мы – две летящие,
Как чайки, шхуны.
Нам ветер
Наполняет паруса
И разгоняет тучи
За кормой,
И мы одни
Целуем небеса,
И слушаем,
О чем поет прибой.
И снова лес,
И снова воздух чист,
И в тишине
Лишь плещется река.
Она несет
Упавший с ветки лист
И крылышки
Ночного мотылька.
Шуршащим ветром
В теплых камышах
Твой голос тихо
Напевает мне:
Люблю… Люблю…
И громкий звон в ушах.
Будильник. Утро. Сон…
И свет в окне.
У металлов есть свойства, зависящие от структуры -
Деформируя и отжигая, кроят их натуру.
Всё вокруг оказалось, как в гнуто-кручёном кристалле -
Проскользну, где раздалось, к суженью, где трещины встали.
Там лунатик, за лунные тали держась, проберётся
В полусвете небесной медали над чёрным колодцем,
Что, казалось, вибрирует от проносящихся мимо
Кораблей-метеоров в одеждах кометного дыма.
Лигатуру сжирает расплав, как живой, торопливо;
И души человеческой сплав сотворён прихотливо:
Неизбывно, как реки, слились в каждом малом на свете
Горечь желчи и жадная слизь или сушащий ветер.
В море прагмы на крае доски непонятно тоскую,
Под трёхкратною линзой тоски; без погляда в такую
И рассказ о структурночувствительных свойствах не полон,
Я над массою дурней не выше, чем лапоть над полом.
Пламеневшее чистым глаголом покоится в урнах -
Быть от сорного за частоколом…, уйти на котурнах…
И не видеть, как смотрит с экрана вещающий голем,
Сотворённый из глины с ураном, накачанный полем.
Я, помню, маленький, стремился
Найти какой-нибудь Сезам.
Раз десять сон один приснился:
Я в дырку мрачную влезал,
Оказываясь в белом доме,
Не в том, который, а вообще.
Там всё из света было, кроме
Тогдашних важных мне вещей.
Резиновый зелёный мячик,
Смешной билибинский лубок,
К себе я прижимал их, плача, -
И всё ж увидеть много смог.
Я всё почти забыл. Но, помню,
В последний раз я там бывал,
Когда, забытый на балконе,
Под ветром солнечным стоял.
И снова дом ко мне явился
С какой-то строгостью, всерьёз.
Я знал: теперь он мне не снился.
Игрушек не было и слёз.
Он словно медленно прощался
И в то же время тихо звал...
И я не смог, не удержался:
«Сезам, закройся», -прошептал.
Как тихо дребезжало радио,
Как сизый свет лежал в окне,
Как воздух, будто бы украденный,
Неслышно двигался во мне...
Ты помнишь? Заново рождённые
Черты твои, мои черты…
Глаза твои целую сонные,
И снова засыпаешь ты.
Что встать тогда меня заставило?
Уже не помню. Помню я,
Как светом одеяло залило,
И ты смотрела на меня…
08.11.2003г.Сонет 422 Опять аврал на корабле –Из глубины дохнуло штормом…Но нам ли быть акульим кормом?Поднаторели в ремеслеЕщё побродим по земле!И нам ли – сильным и проворнымПервопроходцам непокорным –Причал отыскивать во мгле?Ревёт одышливо органУ поджидавших жертву рифов…Наш непомерный труд сизифовОценит только ОкеанДа Тот, кто рядом был незримо,И помощь чья – неоценима
Что пожну я? Помню: что посеяно.
По-другому просто не бывать.
Прочитаю строки Алексеева –
Отзовутся музыкой слова.
Да, весна крылами стрекозиными
Новый след оставит на окне
Чьё-то счастье с полными корзинами
Мимолётно улыбнётся мне.
Рухнул самолёт над русской крышею,
Свистнул ветер в царстве тишины.
Не услышан был. И не услышаны
Просьбы, чтобы не было войны.
А война идёт почти безмолвная,
Без заметной крови и обид.
Но вдали вчера сверкнула молния –
И трамвай живых уже разбит.
Пожинать бы хлеб, да что посеяно –
Не понять во сне и наяву.
Вспоминая строки Алексеева
Может быть, поверю, что живу…
Городская природа вполне хороша
С высоты двенадцатого этажа.
Виден лес, аккуратные гаражи.
Куполок проклёвывается для души.
Электричка щебечет, свистит свисток.
Хорошо, что окнами на восток.
Почему я не видел, когда был жив,
Как хорош этот жилой массив?
Врач склонился над телом. Укол. Разряд.
Надо ж, как облака горят...
Как аист аистёнка обучал!
Фантазия за птицами летела.
А жребий по рожденью означал
Крестьянское и плотницкое дело.
От плотника до резчика скульптур
Случилось поселянину развиться –
У строго драпированных фигур
Славянские чарующие лица.
Сподвижница у мастера одна:
В жене единомышленницу встретил,
Наткавшую для “лётов” полотна,
Не мыслившую жёстко о запрете.
Когда на колокольне в первый раз
К плечам изгибы крыльев прилегали,
Случившиеся зрители, боясь,
“Детей осиротит”, – предполагали.
А детям довелось ещё, гордясь,
Свидетельствовать: чудо вырастает.
Их папа, от помоста отделясь,
Над соснами, как аист, пролетает.
В походах по округе примечал
Рождение вихрящихся потоков,
По брошенным летучкам заключал:
Возможно воспарение высоко.
И в праздники, свободный от работ,
Улучшенные рамы переплёты
Конструктор по деревне пронесёт
Для более далёкого полёта.
Лишь вербы под крылами проблестят;
Пригорки – полинявшие подушки;
И жницы распрямились и глядят;
Расставлены коровы, как игрушки.
Представлю не падение его,
А то, как вдохновлённый, возносимый
Мечтания из детства своего
Расправил перед людями красиво.
Пахарь вспахал землю, и уже урожай.
Хлеб в магазине, достроена красная школа,
Масло сверкает с серебряного ножа,
Уходит болезнь от ласкового укола.
Какие размашистые, красочные мазки:
Природа берет своё, набирает скорость.
И вот мой ребенок сам надевает носки,
Покупает билет, садится в зелёный поезд.
А солнце печёт, так что блекнут огни и цвета.
Пахарь достаёт платок чёрно-белого цвета,
Утирает лоб. Струйка пота бежит со лба.
Щурится от невыносимого света.
Где-то есть комната, еле заметный дом,
Время в котором движется еле-еле.
Встанешь с кровати, чуть отворишь окно:
Пылинки в луче ожили, полетели.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...210... ...220... ...230... ...240... ...250... 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 ...270... ...280... ...290... ...300... ...350... ...400...
|