|
|
ПростаЯ ткань твоих стихоисканий,
Я стала ритмом, рифмой, даже строчкой.
Ты вяжешь стих из солнца обладаний,
Меня проставив просто чёрной точкой.
А я бы в чувства омут бессловесный,
А я бы в негу стоном – да без точек.
Зачем мне стих – любовник бестелесный?
Ведь я не лист, и мне не важен почерк.
Отчего-то мне сегодня грустно...
Словно в сердце притушили свет.
Словно вдруг художник безыскусный
Все вокруг раскрасил в серый цвет.
Серый день неясно обозначен...
В серой отражается реке.
Я не плачу, видит Б-г не плачу,
Это дождь стекает по щеке.
Серый день, иль просто непогожий
Сквозь дождя косую пелену,
Будто неулыбчивый прохожий
Прислонился к моему окну.
Меж твоих свои ладони спрячу, –
Холодно стоять на сквозняке.
Я не плачу, видишь – я не плачу,
Это дождь стекает по щеке.
Но, вдыхая воздух пряно-чистый,
Грусть моя уснула в тишине.
День не серый – просто серебристый
Отдыхает на моем окне.
И художник кисточкой прозрачной
Радугу рисует вдалеке...
Я не плачу, я уже не плачу,
Это дождь стекает по щеке...
Упустил незаметно надежду,
Что душа моя будет с тобою,
Увяданье коснулось одежды,
Ливни осени смешаны с кровью...
Мне хватило печальной улыбки
Намекнуть, что душа изнывает,
Я не стану ужасной ошибкой:
И без этого горя хватает!..
Ей ты нужен, она тебе тоже,
Я ль не вижу, что это серьёзно?..
А с тобою мы просто похожи,
Только я поняла это поздно.
Не коснётся души моей лето
Безвозвратно потерянной ласки,
Я поверить готовилась в это,
Я боялась довериться сказке.
Ни прощай, ни прости, умирала...
Ты осколок разбитого сердца...
Упустил, разве этого мало,
Чтоб закрылась доверия дверца?..
Не виню и не стану сердиться,
Моя верность слезами размыта...
Ради нас ты не смог измениться –
Для тебя моё сердце закрыто!
Ах, Казахстан, ностальгия моя!
Небо, трава, горизонт и дорога,
степи, пустыни, без края земля
вдаль расстилающаяся полого...
С яблоней рядом растёт здесь урюк,
здесь карагач породнился с берёзой.
Сколько осталось мне встреч и разлук,
что нашептали мне низкие звёзды?
Что ж напоследок я стал так угрюм,
что так туманно казахское небо?
Мне не отвлечься от тягостных дум,
не погрузиться в беспечную небыль.
Молча стою я, не хмур и не зол
и всё твержу, как отрывок из драмы:
"Если ты раб, то терпи произвол
и не гляди исподлобья упрямо!
Слава тебе, всемогущий Господь!"
Ночью приснился мне сон очень странный,
словно ведёт Моисей свой народ
через пустыню и степь Казахстана...
Непривычное время затекших витрин,
Перебранка неона жизнь делает ... тошной:
Пестрота зарисовок, щекочущий ритм,
Облаченья иллюзий, несносная сложность.
Прорисованным контуром в завтра маршрут
К откровенности будущей ... перебродившей.
Отраженья твои в безнадежности врут,
Окликая тебя пустяком:
- Погоди же!..
Шаг за грань...
Подтолкнёт искажения блик:
Не бывает, как хочется, сумрачно слишком.
Силуэт в череде невозможных ... улик.
Породивший его, оказавшийся лишним.
Шаг назад в полумрак.
Свет стрекочет в глаза,
По витрине пугливо бросаются тени.
Им вдогонку сумбурный сорвавшийся залп -
Многоточье распятых бессонных сомнений...
09.01.2007 редакция 27.11.2007
/из цикла 'Лабиринт'/
Октябрь… Последние коленки
цветут среди замерзших луж…
Уже ни за какие деньги
июль не сыщется, к тому ж
вот-вот, и все засыплет снегом
и город холодом скует,
и мы влачиться будем следом,
а там глядишь и Новый год
опять запустит жизнь по кругу
своих фантазий и затей,
и нас опять прижмёт друг к другу
в углы коленок и локтей.
Сорвет фальшивые наряды,
все охренеют, к нам стучась,
а мы как дети будем рады
тому, что быть могло сейчас.
На кровати белая рука.
Под кроватью пыль и темнота.
Одеяло греет человека,
Греет человека в сапогах.
Он под одеялом видит сны:
Эти сны красивы и ясны.
Сапоги неснятые грязны,
Но рука-то, белая рука…
Прокрадется мышь в его кровать.
Мышка, мышка, ты не хочешь спать.
Розовая лапка у тебя,
Он захочет в жены взять тебя.
Но пока он спит, и эти сны
Так белы до синей белизны,
В них царевны бегают, босы,
И ребенка тащат за усы.
Не вставай, не протирай глаза,
Только встанешь – выпрыгнет гроза,
Только встанешь – пошатнется дом,
Красное проступит в голубом.
Ты захочешь в жены эту мышь,
Променяешь Каму на камыш,
Засмеется в судороге рот:
Не проплакать слово, не сказать…
Я не сплю уже вторую ночь.
Потерял единственную дочь.
Розовая лапка у нее,
Кто захочет в жены взять ее?
Грезится мне белая рука,
За окошком белая пурга
Заметает черные следы,
Не заснуть в предчувствии беды…
Две пары ног ко мне пришли
И встали у стены.
Я говорю: зачем пришли?
А, говорят, затем,
Что на какой-то там войне
(Нет мира – нет войны)
Погиб такой же, как и ты,
В такой же пустоте.
И вот теперь бери ружьё,
Бери теперь бушлат.
- Я сроду не держал ружьё.
- Ты просто позабыл.
Ты помнишь красную Москву,
Янтарный Сталинград?
Ты помнишь, как рождался ты
Под музыку пальбы?
Война закончилась уже,
Закончилась всерьёз.
Как, вы уходите уже?
Но что теперь со мной?
И пахнет порохом кровать
И лепестками роз.
Живой и мёртвый смотрят вдаль.
И мёртвый и живой.
По водам и землям, всем страждущим внемля,
без устали, жалоб и слез,
Удача летала и всем помогала,
чьи зовы ей ветер донес.
Иссякший колодец, без сил полководец,
с последней монетой игрок,
моряк в океане, торговец, дехканин, –
все звали ее, кто как мог.
Спешила удача, без жалоб и плача,
по черным ущельям судьбы,
но, видно, устала, разбилась о скалы
серебряной каплей воды.
Скатилась по склону, не к замку, не к трону, –
а в щель между серых камней,
где долгое время замерзшее семя
скучало и сохло по ней.
Преемник удачи – зеленый калачик,
под радугой яркой рожден,
вдохнул каплю влаги, набрался отваги,
вознес семицветный бутон.
Желаний порывы держи, легкокрылый,
не долог соцветия век,
не тронет зверь, птица тобой не прельстится, –
охоч до тебя человек.
Пусть дальше и мимо идут пилигримы,
пусть мимо идет караван.
Кому в день мечтаний отдать семь желаний –
ты выберешь, видимо, сам.
В лихое столетье храни семицветье,
так ветрены горные дни!
Цветок придорожный, листок осторожный,
храни свою радость, храни.
Еще один пустой приход...
Возможно, лучше слышать песни
Линялых впадин снежной пыли,
Чем смазывать душевные сортиры
Бухлом
Раскланяться с сегодня,
Распрощаться
На два часа со смертью от ударов
Часов старинных в темя,
Очнуться в сумерках и знать,
Что время
Завистливо забило гвоздь
В твой череп, отбивая сутки
Прочь
Все – топот голосов друзей
По телефонной трубке,
Все – лишь возня родителей
На кухне,
Все – лишь игра тепла и холода
На самом деле,
Лишь полумертвая искра
В морозной канители
Вечной ночи
Еще один отчаянный приход –
Как полежать в кювете жизни
Два часа,
Воспринимая собственную ложь как смысл
Всего и вся
Всего не удержать под
Тонким полотном наивности,
Навеянной
Еще одним
Растерянным
Приходом
В один из
Этих
Длинных
Долгих
Глупых
Дней
Бесчисленного
Года
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...720... ...730... ...740... ...750... ...760... 764 765 766 767 768 769 770 771 772 773 774 ...780... ...790... ...800... ...810... ...850...
|