|
|
Тоска, рутина, суховей,
Державин, Пушкин, Сологуб.
Поет Российский Соловей,
Пьет Уссурийский Суходуб.
Приходит вовремя рассвет
В небесной круговерти.
И солнце заново живет.
Не падает... Летит!
Похоже, что в помине нет
Ни старости, ни смерти.
Есть только звездный хоровод
И путник на пути.
Письма струятся в пространстве и времени,
Слово ловя и лавируя прописью.
Связаны именем, связаны подписью,
Сеют надежду и гнутся под бременем.
Жухнут листы оскверненные почерком,
Старостью пахнут былые признания.
Поздно цветет нынче летом азалия.
Ты бы наверное был классным летчиком...
Но девяностые лезвием вклинились.
Перекроили нам жизни по-своему.
Даже бумаги для писем не стоим мы,
Если события брагою вспенят мысль.
Лица жестокие, письма забывшие,
Годы увязшие в тине безвременья.
Поле застыло не помня о семени.
Мальчики павшие... мальчики бывшие.
Шагают бараны в ряд.
Бьют барабаны.
Шкуру для них дают
Сами бараны.
Бертольд Брехт
На марше – Европа – как в 41-ом.
В ногу шагают холопы-страны.
За ними – с кнутом ковбой:
Вперёд – пошли бараны!
Как Гитлер – в Россию!
На – бойню – вперёд!
На упокой, бараны!
Строем туда, исчезли где,
карлики-карлы, бонапарты,
великие фридрихи, муссолини,
гитлеры, прихвостни и бастарды.
За ефрейтором – последний кто?
Черёд чей? Мистера Байдена,
Наполеона-Макрона или,
островитянки – Мэй?
Под барабаны и фейков грязь,
к зияющим Сталинградам,
под кнутом Америки,
Европа – катится,
в прорву ада.
Мюнхен – помните, в 38-ом?
Ещё – не гремела канонада.
Но в кулаке фашиста Гитлера,
Британия, Франция, Италия,
виляли хвостами и задом.
—
От человечьей крови, ковбой жирел.
Считал миллиарды за океаном.
Платил по счетам – кто?
Сами, сами бараны.
На вашей земле, из русских могил,
за нами встанут отцы и деды.
Но, в мировой, третьей,
не будет победы.
Не будет ковбоя – ни вас, ни нас.
Ни солнца, ни ветра, ни снега.
На мёртвой Земле, во мгле,
без – звёзд, и – без неба.
—
Как вы, бараны,
могли забыть?
То, от чего, у людей – кровь стынет!
Немецкие Треблинки – фабрики смерти.
Сожженных – заживо – в Лидице и Хатыни.
Испепелённых американцами-террористами.
В Дрездене – Нагасаки – Хиросиме.
Вам, бараны, по пути с ними?
—
Лжецы и трусы – спасённые героями,
подельники Гитлера, союзники и славяне,
ищут славу свою, в – отхожей – выгребной яме.
Историю малюют в Штатах, в Евросоюзе,
минуя совесть и правду – на чёрной бумаге.
Злобствуют с пеной у рта, в Польше и Праге.
Воюют с освободителями. Рушат, громят,
героев памятники – братские кладбища.
Не народы! Политики – честью нищи!
«Куда, как скучны старики!
Одно безделье, им с руки»
- сказал поэт де Бэранжэ.
А я – увы ... Давно, уже.
«Я к вам пишу».
Но почему, не знаю.
Обычно, я не отвечаю,
на эсэмэски алчных дев.
Я прадед им – а не пострел.
Мне дела нет – до юных – тел.
Резон у них,
совсем простой.
Они торгуют красотой.
Торгуют тем, что дал Господь.
Душонку – чёрту, рынку – плоть.
Им нужен старый олигарх,
ветхозаветный патриарх.
Но не Давид, а Голиаф.
Чтобы – вдоветь,
скоропостижно,
при капитале,
при деньгах.
Вдова, конечно, безутешна.
Ей траур, вовсе, не к лицу.
А – ситуация – потешна.
Но не до смеха мертвецу.
Я не хочу – на самом деле,
чтоб вы, Татьяна, овдовели.
Вам, снится – дряхлый – олигарх?!
Не бедный принц, не нищий граф.
Богатый нужен. Даже слишком.
Купец Рогожин, а не Мышкин.
___
Татьяна, верьте мне, не верьте,
все жёны мне желали смерти.
Все обнулить – меня хотели.
Супруги в этом преуспели.
Им бизнес этот по плечу.
От – белладонны – от,
стрихнина – давным
давно – себя лечу.
Они такое вытворяли,
минуя правила морали!
Они, похоже, с колыбели,
науку – страсти – одолели.
Я в их объятьях был, игрушкой.
И трижды убегал с психушки.
В моих дворцах, в домах,
в именьях, мои рога,
а – не – оленьи.
Губил здоровье, тратил годы,
на бесконечные разводы.
___
Теперь – Кащей, над златом чахну.
Мои богатства смертью пахнут.
Из девяностых тёмных лет.
Я воровской авторитет.
Отнюдь, не в кресле – а в коляске.
Сижу, дро-ж-ж-у и жду развязки.
Не хочется – чтобы – за баксы,
подельники иль англосаксы,
меня – повесили как БАБа.
Похоронили – в баобабе.
Достопочтенный Скотланд-Ярд,
подсыпать может, как Скрипалю,
какой-нибудь – смертельный – яд.
Они же, – скОты-джентельменИ,
не Шерлок Холмсы,а пельмени.
Простите, Таня, – Бога ради,
что с вами ботаю на фене.
Вы для меня, гнилого пня,
безумно молоды, дитя.
Во мне наследства,
не ищите.Ищите
ясного огня,
а не таких,
как БАБ,
- и я.
Не мне бандиту,
Вас – учить: кого,
хотеть, кого любить.
___
Любовь – прозрачный – водоём.
Как в зеркале в нём ложь видна.
В любви – не надо – мерять дна.
Наш двадцать первый, век калек.
Ступайте – Таня – к декабристкам.
В серебряный, а не в пропащий век.
Который раз зима вернулась,
Который раз мороз и солнце
По снегу разгулялись всласть.
И льдинки плавают в колодце,
Но нам весна в любви клялась...
И снова побегут играя
В оврагах радостные струи.
И прорываясь с рыком к краю
Омоют корни старой туе.
Тепло коснется щёк и сада,
Набухнут сдержанные почки,
Вздохнет ожившая Левада.
И речка трещиной, как строчкой
Стихов альбомных, лед покроет...
В пионеры меня не принимали
Весь актовый зал взвился
Собака принята и кот и лист на ветке
Мотается на советском ветру вот-вот оторвется
Я шел и плакал
Шел и стоял не мог повязать этот узел
Лети лепесток ох стыдно
Лети лепесток стыда
Туда где чистые руки
А голову гипса увезли в сад за забором
И долго она с прочими яблоками лежала
Ленин
Лена
Ты лена и воздух и грязь
Объять через одежду
И кончить под звуки марша
Лебеды васильков крапивы
Вот все они маршируют куда худые
Растения сорные но пищевые
Под уходящим дождем
2018-03-11 05:34Изъян / Булатов Борис Сергеевич ( nefed)
* * *
На протяженье сотен лет
Закон негласный Русью правит:
Без исключений правил нет,
Но исключений тьмы без правил.
Куда ни глянь – в любом году
Расклад один и не иначе:
Власть с падежами не в ладу
И в ударениях портачит.
Страна кукует на мели,
А казнокрад жирует в Ницце.
Чиновник – местный пуп земли,
А населенье – ягодицы.
Любой задел сведут к нулю
Дельцы распилов и откатов,
Не для себя, мол, а в семью…
Откуда столько супостатов?
Но не с Луны продажный класс,
Мы все – одной Отчизны дети.
Видать, в крови изъян у нас,
И брак идёт по эстафете.
* * *
Летит с небес стальное крошево,
Ложась прицельно многоточием…
Не стоит мясу ждать хорошего
От мясорубки незаточенной.
Идёт игра на выбывание,
Шумит безумное ристалище,
Дрожит, качаясь, мироздание,
Где нет душе живой пристанища,
Взойти б кристальными надеждами
Светло над пошлыми инстинктами,
Отринув выжатое прежнее
С его затёртыми картинками,
Азартом глупым, потной похотью,
Гордыней, сущею сумятицей…
Когда мосты сжигались походя,
И бесконечно длилась пятница.
Пройтись по хламу жёстким веником,
Осла пришпорить буриданова
И дотянуть до понедельника,
Чтоб с той ноги начать всё заново.
Но жизнь опять ползёт, как давеча,
Исхода нет тебе воистину…
И холодит снежок, играючи,
Твою дряхлеющую лысину.
 Встречают внуки радостно меня, Кричат: «Ди-Ди!..» Хватают за колени... Смешная, бестолковая возня, Но нет в помине ни тоски, ни лени. И время, что пока едва ползло, С их появленьем двинулось фокстротом, А груз потерь, завязанный узлом, Остался вдалеке, за поворотом. Я «на плаву» – мечтами полон трюм, Распахнут горизонт весёлым светом... На внуков, словно в зеркало, смотрю И нахожу знакомые приметы.
Страницы: 1... ...30... ...40... ...50... ...60... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ...80... ...90... ...100... ...110... ...120... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|