|
|
.
* * *
Прости меня и счастлив будь.
Прощай. Пора. Я улетаю,
Тебя навек я покидаю –
Забудь меня
и – всё забудь!
Бегу, в пыль прошлое дробя,
Пока не всё в себе убила…
Нет, я тебя не разлюбила –
Я просто не люблю тебя.
Не называй меня женой,
Не плачь, не жди – всё бесполезно!
Взлетаю на метле над бездной –
Какое счастье, Боже мой!..
.
Мы были так близки, что лучше нам поодаль,
побыть теперь, не то на счастье мода
возьмёт в привычку быть, войдет в обычай длиться,
и голод на любовь, возьмет, да утолится.
Мы были так нежны, что счастье оголтело
по мягким тканям дней, как скальпель – пролетело
и отсекло тоску, и рассекло надежду,
и упокой песку поёт пустыня нежно.
Без разницы, где мы с тобой трясём костями,
что в нас и что на нас, и что с тобой мы сами.
Не разделить им нас, и порознь мы вместе,
крест за спиной у нас – у них на шее крестик.
Чем дольше будем врозь, чем больше будем злиться,
тем встретимся скорей – по круглости землицы.
Чем севернее снег, тем айсберги южнее,
тем сладостнее жизнь, и всё, что там, за нею...
Город огромной собакой
Что-то бормочет во сне.
Кто-то тихонько заплакал,
Может быть и обо мне…
Сколько безумств и бессонниц
Бродит в ночном октябре?..
Кухня не гасит оконниц,
Створки глазниц отперев,
Вперив в бездонную лужу
Ночи изломанный взгляд,
Всей своей болью – наружу –
Лампочка в 70 ватт…
Горечи лиственной вьюги
Всё до небес заметут.
Осени рыжие слуги
Снова друг друга найдут.
Свечи задуют обнявшись,
И на горящем крыле
В небо покоя поднявшись,
Станут золой на Земле…
/8.10.89/
Удивляется народ:
Что за диво – Мон Нефед!
Ус кудрявый дивно вьется,
красно солнышко смеется
сидя прямо на колках,
как младенец на руках – гриф в объятиях Нефеда;
восхищенье у народа
вызывает красный цвет.
Он прекрасен, спору нет!
Стиль «ля рюсс» тире народный
и улыбка от Джоконды,
а во лбу перо Жар-Птицы, – как же тут не подивиться!
Завздыхает П.Пикассо,
холст отложит, выльет масло,
перспективою вдали
рвет усищи С.Дали,
заливая водкой горе…
Ай да Ксеня! Ай да Боря!
.
* * *
«...И забудь, не думай, не жалей;
Возвращаться – вдвое тяжелей...»
«Сердце... сердце плачет и дрожит
В той стране, где мать в земле лежит…»
«Отболит, отноет, отожжет...
В той стране никто тебя не ждет...
Твою боль – за звездною рекой –
Как рукою снимет, как рукой...»
.
В пиджак вползая как в траншею,
Застёгиваясь на засов,
От неприступности балдею.
Лишь только кончики усов
Подставлены дождю и грозам.
Которых нет, но могут быть...
Сражённый авитаминозом,
Я в пиджаке пытаюсь плыть
Туда, где лето торжествует,
Где бабы на меня горой...
Где мой товарищ не рискует
Замёрзнуть ночью на Сенной,
Туда, где пахнет только тмином,
Жасмином, кофе, апельсином
И где спиртного не едят
За восемнадцать пятьдесят...
Но вот волна. За ней другая.
Из пиджака не вылезая,
Молитвой люки затянув,
Спускаюсь я на глубину.
И вспоминаются опять мне
Моменты радости... Диплом...
Комар на нитке... Трепет платья,
«Златая цепь на дубе том...»
Всё то, о чём поэт великий
Мечтал, когда бывал нетрезв:
Вот баба с возом земляники,
Вот русский лес, тайник чудес...
Опять толчок. Иллюминатор
Я протираю рукавом:
Невдалеке ковёр косматый.
Медведи Шишкина на нём
Аж развалились. Как живые.
Дела нехитрые, лесные
В молчаньи делают. Мой бог!
Ах, если б я молчать так мог.
И восхищенья перед ними
Не принижая, не тая,
Иероглифами голосовыми
Дремучий ворс наполнил я...
Покрылся свет трехваттный мглою,
И слышу: матом Боря кроет
Меня в присутствии всех дам,
Как крыла буря что-то там.
Перед первым свиданием
- Нервы были на пределе.
Тут, скажи, до смеха ли?
Мне казалось, дни недели
Будто в пробке ехали.
У ортопеда
- Не пропадёте ныне
От жажды и в пустыне.
Нашёл у вас в колене я
Воды месторождение.
Не возносись...
Не возносись, что ты звезда,
Что все тебя прекрасно знают...
Крупнее звёзды, иногда,
Бесславно падая, сгорают.
За окном – свет.
А в душе – мрак.
Здесь обид нет.
Здесь царит страх.
За дверьми – смех.
В зеркалах – грусть.
Здесь любовь – грех...
- Ну и что ж?.. – Пусть...
Глядишь, доживем и до лета,-
лишь бы не кончилась эта
нечаянная синева;
нежность любимых права,
свои утверждая права
в определеньи сезонов
в обход календарных законов.
Изыскан, изнежен, измучен
внезапностью майских излучин
смешной и печальный дуэт –
виолончель и кларнет.
Окно пропускает рассвет
с привкусом летней погоды.
Опять мы в долгу у природы
за то, что набрали авансом
игрушечных звезд из фаянса.
Свернулась, почти не дыша,
жизнь в запятую зародыша,
дремлет котенком душа,
пригретая в доме до лета,
и дому спасибо за это.
Бог на людей сердит давно,
А потому и строг.
Ведь слышит он от них одно:
« Дай,Бог! Дай,Бог! Дай,Бог! »
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...670... ...680... ...690... ...700... ...710... 714 715 716 717 718 719 720 721 722 723 724 ...730... ...740... ...750... ...760... ...800... ...850...
|