|
|
Это было довольно давно,
за окном шел какой-то там снег,
а мы пили сухое вино,
и делили один чебурек.
Это было немного смешно,
ты читал мне какой-то там стих,
и мы пили сухое вино,
и глоток был – один на двоих.
Стало в комнате скоро темно,
но зажечь не спешили мы свет,
и мы пили сухое вино,
и немного было нам лет.
Мы сидели с тобой как в кино,
на часах был какой-то там час,
и мы пили сухое вино,
и любили мы в первый раз.
Много было и зим, и снегов,
за витком рассыпался виток,
но люблю до сих пор, видит бог,
в непогоду сухого глоток.
.
* * *
"...Е л е н а задевает один из сосудов, стоящих на
столе, капля из него проливается на пол:
слышится шипение, к потолку взвивается клуб
дыма, на полу вспыхивает пламя...
Е л е н а :
...О-о, поэт... Мне становится ясно,
Что знакомство с тобою опасно...
Слишком много ты... –
(с невольным страхом и восхищением глядя на
расползающийся по полу огненный круг)
...капля одна лишь!.. –
Для поэта умеешь и знаешь...
Ф а у с т выплескивает из другого сосуда немного
какой-то жидкости в пламя – опять шипение, клуб
дыма и – ничего уже нет, лишь чистый и ровный,
как прежде, пол..."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Я много знаю и умею...
Я знаю – бред на первый взгляд –
Как растворить в вине камею,
Чтоб получить смертельный яд...
Я знаю, как лечить разлуку,
Как Злого Духа обольстить,
И как отрубленную руку
К плечу обратно прирастить;
Коль муж ревнив — как рыбьи жабры
Тайком в карман ему вложить,
Остыл — куда подбросить жабу,
Чтоб вновь его приворожить;
От сглаза воду пить какую,
Когда — в начале дня, в конце ль?..
И как отлить такую пулю,
Чтобы всегда попала в цель...
Как на холсте смешать на белом —
Чтоб совладать с любой бедой —
Немного вереска с вербеной
И волкозуба с лебедой...
Могу и камни — знаю средство! —
Заставить я заговорить;
И в Лету канувшие тексты
Я знаю как восстановить...
Мне тыщи лет... Я знаю много,
Меня непросто удивить...
...Я знаю, как растрогать Бога,
И как — Его же — прогневить...
.
Я знаю, кем-то позабыты
Глаза, что следуют за мной,
Притягивая как магниты
Неизмеримой глубиной.
Как незаконченную сагу
Твой взгляд пытаюсь прочитать.
А источаемую влагу
Мне не унять и не познать.
Хочу постичь немую горесть,
Что берегут глаза твои,
Как незаконченную повесть
Об уничтоженной любви.
Пусть не найду я в них ответа,
Но лишь бы видеть каждый раз
Ту недосказанность сонета
Твоих непостижимых глаз.
Моя невольная награда,
В мои глаза ты загляни.
В них бесконечная баллада,
Баллада истинной любви.
Это так утомительно, милый, ты знаешь,
о тебе не писать, чтобы чистой осталась страница,
чтобы буквы не смели друг к другу стремиться
и собой обжигать –
словно взгляды мои, словно руки мои,
словно эти, склонённые в чтении, лица!
Это так упоительно, милый, ты знаешь,
о тебе средь бессонных ночей улыбаться и сниться
лишь тебе и жемчужностью нежной зарницы
к изголовью прильнуть –
словно взгляды мои, словно руки мои,
словно эти, склонённые в чтении, лица!
Это так…
а ты знаешь об этом, мой милый?
he need you so much…
Andrey_Grad
she needs this so mach,
так, что impossible
так, что теряя
свой красный мяч,
девочка больше
не ищет способов
поймать как его
и как узнать
зачем в полнолуние
на чужом шабаше
лунным бликом
ложиться
в ладони тёплые
мастер-мастер
ты не тот, и не тот
ты давно уже
и подмастерья твои
проходят сквозь
стёкла мокрые
мутно-серых зеркал
чтобы видеть как
выдирают перья
из крыльев твоих ангелов
и от этого
столь болезненный
ангелов твоих
бумажный оскал
а потом,
оборачиваясь
во Вселенную,
твои подмастерья
налетают лбом
на закрытые двери
***
черной дымкой ночь ложится
на туманные поля
чу, вон мчится колесница
королева в ней твоя
королева в черно-звездном
черно-бархатном и злом
всё случится слишком поздно
слишком поздно под окном
кошки черные мяучат
крысы серые скулят
всё чему ОНА научит
ты готов отдать назад
за застенчивость касанья
робость взгляда, вздоха, снов,
за всего лишь ожиданье
мироздания из слов
***
жизнь ниже земли –
это жизнь вне или под?
кому и куда кричать –
внемли!?
и вообще – зачем
открывать рот?
смотреться всё в то же
мутно-заспанное
стекло
внимать его ли
нудным советам
или как О.Бендер
выучить другие ответы
и ударить пробегом
авто-ручек по бездорожью
судьбы или рока
и нынешним летом
же исходя дрожью
мышц подъязычных
объявить Нью-Васюки
меккой столичной
для продвижения
в массы и в ниши рынка
желтого чтива, а мзду
пусть в корзинках
приносят молодые
босые селянки,
именно вот эту еду –
землянику с июльских
розовощеких полянок
***
синей дымкой день ложится
на тенистые леса
напевая, молодица
цвет вплетает в волоса
загорелыми руками
из ромашек вьёт венок
нежно пухлыми губами
прикусив один листок
пасторальные картинки
шиты шёлком на холсте
холодок февральской льдинки
отрезвляет – те, не те?
сладость ягоды средь лета
слишком приторна порой
и счастливая примета –
осень просится домой
***
расставлять фигуры на досках
на одной – только белые
в пушистых шубах
на другой – только чёрные
гладкие,
с откушенными головами
Бегемоту – полную миску
кильки в томате
себе – чистого спирту
и на всякий случай
нашатыря на вате
к барьеру, маэстро!
первый, неразмятый звук
невидимого оркестра
и приближение рук
туда, где так надрывно
плачет и плачет чужое сердце
стрелка вздрагивает
в такт всхлипываниям
и нежно притягивает
к себе вторую сестрицу
и вопреки или благодаря
цветут липы для вы и для я
и Нострадамус внимающий
кабельному ораклу
ровно в двенадцать
хрустит фольгой
разворачивая шоколадку
покачивая весело
левой ногой
болея за белых и безголовых
и всё это по договоренности
с ухмыляющейся судьбой
по непонятному никому
кудряво-безумному распорядку
***
нежность вечера как птица
над задумчивой судьбой
в решете воде не спится
льется-льется и простой
детской сказкой сон летает
в подземелиях твоих
незаметно льдинки тают
от дыхания двоих
незаметно и неслышно
боль уходит как вода
что ж, пусть время
наше вышло
но ушла и прочь беда
напридуманных героев
тают тени на стене
сон чудовищ успокоит
Бегемот бдит на окне…
Если корчится тело
от боли,
даже то, чего нету,
болит,
только женщина боль ту
умолит,
только женщина боль
утолит.
Если мир на кого-то
ополчен,
чёрной смертью на плахе
грозит,
только женщина скорбно
и молча,
даже Каина, молча
простит.
Пусть никто в воскресенье
не верит,
погребённых, однажды
не ждут,
открывают им женщины
двери,
с того света к порогу
зовут.
И тогда совершается
чудо -
из убитых, забытых
времён
возвращаются из
ни откуда -
кто навеки любим,
кто влюблён.
В зоопарке мирно звери
В клетках-домиках сидели.
Мимо клеток пробегал
Наш Антошка-хулиган.
Рожу скорчил он макаке,
Свистнул Мишке-забияке.
Проревел в ответ Медведь:
"В клетке должен ты сидеть!"
Пёс Барбос дремал у будки,
Под напевы кошки Мурки.
"ИИИех"– раздался дикий крик.
Во дворе Антон возник.
Тут же тихий, мирный двор
Перевёрнут был вверх –дном.
«РРР» – сказал Барбос сурово :
"НА цепь этого Антона"
Ночь пришла, уснул Антон.
Снится страшный ему сон:
На цепи сидит он в клетке,
Попугай кричит на ветке :
"Изолирован Антон,
Хвост мой будет сохранён"
«МРР» – мурлычет Мурка нежно:
"Спать могу я безмятежно"
И ликуют все зверята,
И девчата, и ребята.
Призадумался Антон…
Стать решил хорошим он.
За окном – то ль зима, то ль весна,
Не поймёт и природа сама,
Да и как ей понять,
Время движется вспять,
Рассчитай тут – рожать, не рожать.
За окном – то ли дождь, то ли снег,
Там куда то спешит человек,
Очень быстро идёт,
Наступает на лёд
И на попе скользит он вперёд.
За окном – темнота – тишина,
Нагло светит в окошко луна.
Не даёт мне уснуть,
Подбивает рискнуть,
Написать ни о чём, что ни будь.
За окном ..
эх, была, не была,
Прицеплю я к спине два крыла.
Ночь всю буду летать,
Звёзды в небе считать,
Что бы было о чём написать…
.
* * *
...Здесь — на спирте настоянный крокус,
Тут же — роза, сразившая лотос
В давнем споре меж Брахмой и Вишну...
Рядом — ягоды «бешеной вишни»,
Белладонна, «кукушкины слезки»,
Там — пион, запечатанный в воске,
Кориандр, подорожник вечерний,
Тимиан, розмарин, поручейник,
Лист мелиссы и стебли пизанга,
Красный ил со дна Нила и Ганга,
Остролист из лесов близ Лозанны,
Эликсиры... настойки... бальзамы... —
Шуршат, переливаясь и позванивая,
Их имена, волшебные названия;
Вздыхает лес, и вздрагивают горы –
Прислушайся лишь! – в корне мандрагоры...
...Там – кувшин животворного сока,
Здесь – душистые смолы Востока,
Чудотворные мази из Азии,
Благовонные мирр и мальвазия,
Зерна, травы, цветы и коренья –
Так и просятся в стихотворенье!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Осторожно!.. Заварены круто
Черный мак,
аконит
и цикута...
.
Душа, избитая плетями предложений
Оставит след, от слез горячей влаги
Искать пути , в потоке вожделений?
О да! – пороки распускают флаги…
«Душа », С.А.Лохов http://arifis.ru/owork.php?action=view&id=5564
* * * Моя душа измучена стихами,В которых в вожделения потоках,Текущих по следам былых желаний,Вдруг обнаружишь с флагами пророков.Чего залезли? И откуда взялись?Давай отсюда! Вот я вас веслом!Они в болоте, сволоте на зависть,Душонки набивают серебром.А мы в боях старались отличиться,В итоге – ни двора и ни кола,И счастье, нежное, как старая волчица,Оскалилось из дальнего угла.Мы долго ось вращения искали – Хотелось крутануть, чтоб дым пошёл,Но, как ни бились, а крутили нами, И жизнь прошла в безвкусном глупом шоу.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...620... ...630... ...640... ...650... ...660... 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 ...680... ...690... ...700... ...710... ...750... ...800... ...850...
|