|
|
* * *
Поросёнок без имени-отчества
Во главе стола – посмотри!
Он избавлен от одиночества
Кашей гречневою внутри.
Мы нарядные, но голодные,
Занимаем свои места,
Хорошо, что водка холодная,
Мне налейте, пожалуйста!
Нас покажут по телевизору,
Посмотрите: гип-гип-ура!
Воронок к нам едет по вызову,
Видно, нас забирать пора.
Год Свиньи на носу, товарищи,
Пятачок на носу свиной,
Дед Морозов наряд таращится,
Как нас плющит кабан парной.
У Снегурочки ручки грязные,
Глазки мутные, со слезой.
Этот шприц не совсем одноразовый,
Что ж ты делаешь, б..., со мной?
Поросёнок без имени-отчества,
Огонёк не потух, смотри.
Я избавлен от одиночества:
У меня есть душа внутри.
Мы нарядные, очень нарядные:
Шёлк да бархат, цветная парча,
Мы такие с тобой ненаглядные,
Ты меня на руках покачай.
Нас покажут по телевизору,
Посмотрите: ура, ура!
Едут девочки да не по вызову,
И сосет леденцы детвора.
На твоё, милый, тысячелетие
Я такой невесомый приду.
Ведь второго такого на свете я
Не найду, не найду, не найду.
Между тем ты шнурочки завязывай,
Будь подтянут всегда и красив.
Этот мир не совсем одноразовый –
Ты лети, удила закусив.
А как буду валяться и плакать я –
Приходи и постой в стороне:
Все оборочки, рюши и платьица
Не к лицу оказалися мне.
И лицо моё, белое-белое
Полетит, задевая углы.
И душа к тебе, робко, несмелая,
Подойдет из протянутой мглы.
Что это случилось?
Это было должно случиться.
Или может приснилось
То, что мне никогда не снилось.
Здравствуй, – тебе говорю,-
Незаметная серая птица.
Ты в окошко мне постучалась.
На ковре над кроватью
Щиплют траву олени.
Но услышали что-то,
Встрепенулись и смотрят направо.
То ли лев им почудился,
Или вспыхнула кровь на травах.
Остановись, мгновенье.
Ты стоишь у окна
И твердишь наизусть, что было.
Что должно было быть –
И поэтому не забыть.
Крыльев шум. Тишина.
Одеяло давно остыло.
Марш в кровать.
На столе лежали груши.
Натюрморт просился в стих.
Я, гармонию нарушив,
Надкусил одну из них.
И картина изменилась
На столовом полотне.
Что-то смутное открылось
И тревожное во мне.
Ну, лежит, положим, груша
Среди прочих на столе.
Ну, немного бок надкушен,
Не хватать же пистолет!
Надкусил. Да, каюсь. Грешен.
Груши с детства я люблю.
В этом – неуравновешен,
Не соваться же в петлю!
Вдруг дошло… Эх! Я – тупица!
Собрала их на компот
Тёща! Всё… Иду топиться.
Зять(Последний идиот).
Перепутано всё,
сумасбродной судьбой.
И кружит листопад,
над прекрасной весной.
Ей цвести и любить.
Листопаду страдать.
И желанным не быть.
И любимым не стать.
На ладошки весны,
с клёна падает лист.
Он танцует, то вальс,
то замедленный твист.
Ей – цвести и любить.
Мне от боли страдать.
И желанным не быть,
и любимым не стать.
Я хочу быть листком
и кружить, в тишине,
чтоб ладошки весны,
прикоснулись ко мне.
Ей цвести и любить.
Мне от боли страдать.
И желанным не быть,
и любимым не стать.
Не любит слушать радио
Радио вымирает
Суровый и крепкий старик
Выращивает гиацинты на подоконниках у себя в кабинете
Сам выносит мусорную корзину
Щурится на солнце, отчего становится похожим на Пола Ньюмена
Тридцать лет без выходных
Никогда не спит
Крепкий старик – начальник отдела кадров радиозавода
Сворачивает самокрутки из желтых бланков
Пьет старый желтый чай, забытый когда-то в столе
Редко улыбается желтыми зубами
Смотрит на себя в зеркало и приглаживает редкие волосы
А глаза у него все еще цепкие
Платит членские взносы
В одну партию
В другую
В профсоюз
И Гринпис
Откладывает на похороны
Носит плащ и серую шляпу
Коллекционирует трудовые книжки
Приходит на работу точно в девять
Ровно в час идет обедать
В шесть отправляется домой
В девять – попытка самоубийства
Все заново
Начальник отдела кадров радиозавода
Курит гашиш, сидя в ванне
Ездит на запорожце на красный свет
Красит усы в черный
По ночам выходит на крышу и запускает воздушных змеев
Охотится на голубей с рогаткой
Весной заглядывается на свежие женские ножки
Носит плащ и серую шляпу со страусиным пером
Бреется по утрам самурайским мечом
Играет в футбол с друзьями во дворе, как только подсохнет
Выпивает одну утром
Одну после обеда
Одну после работы
Ну, а дома вечером – большая порция
Веселится и слушает Магомаева
Наедине называет себя "Менеджером по персоналу"
Тайком любит жечь трудовые книжки и развеивать пепел по ветру
Мечтает прыгнуть с парашютом
В шесть отправляется домой к бывшей жене
Любит фотографировать себя в одежде разных эпох
Понимает, что уже слишком поздно
И волос почти не осталось
И работники разбежались
Увольняет сам себя
Веселый старик – начальник отдела кадров радиозавода
И засыпает сладким сном
Мне не скрыть этой маленькой тайны.
Табакерка упала из рук:
В табакерке живет неслучайный,
Изумленный и маленький жук.
Кто тебя, мой хороший, обидел?
Почему твоя лапка дрожит?
Табакерка – плохая обитель,
Тебя выкурит черный мужик.
Тебя вымоют черные воды,
Потеряешь глаза ты и цвет.
Посмотри: вот ты пляшешь, а вот ты
Замолчал, и тебя больше нет…
Почему я стою на коленях?
Почему потемнело в глазах?
Ангел черный, твое оперенье
Глиной смертной кипит на губах.
Улыбаешься…Но не бросаешь.
Табакерка упала из рук.
«Жил на свете…», ты знаешь, ты знаешь –
Я твой друг, ты мой друг, добрый друг...
 Как колок жест вне рамок жанра, Былому опыту вразрез Он неожиданно и странно Меняет смысл идущих пьес. Ещё вчера привычно мило Герой-любовник флиртовал, Вдруг ни с того его убило Секундной стрелкой наповал. В часах застыло время липко, Как резонёр с раскрытым ртом, К смычку на «До» прилипла скрипка, И непонятно, что потом. Пока ремарки обновляют, А примадонне белят лоб, Суфлёр успеет выпить чаю, Столяр сколотит наспех гроб. Гудит партер, свистит галёрка, Скрипит пером седой Главлит, И дирижёра профиль вёрткий Пенсне растерянно блестит.
Поспешим на праздник новогодний яркий.
Финансистка-хрюшка в дом спешит, встречай!
Время смаковать жизнь, от Свиньи подарки:
Изобилье, радость с барского плеча.
Громадьё задумок Крысу полонила:
Нет причин печали, счастлива она.
Погружен в работу Бык: хватило б силы
Разгрести завалы – рви часы у сна.
Тигр рискует смело, поучая свиту,
Но расчёт оправдан, преудачлив год.
С новым друзьями безопасно, сыто –
Умиротворенье излучает Кот.
На Дракона деньги ручейком? Рекою!
Ловкость выручает: блеск – его дела.
Для Змеи уныло: скована тоскою –
Будь благоразумней на пороге зла.
Счастье самых близких Козочке награда.
Жить поосторожней слышится наказ...
А Лошадка тратит деньги. Делать надо
Крупные покупки – самый верный час.
Обуздать фортуну Обезьяне. Пробуй!
Кончилась изнанка, дел невпроворот.
Петуху работа. Интерес особый,
Он консервативен – интерес не в счёт.
Время для Собаки о себе подумать,
Чтоб благополучье зачастило к ней.
Для Свиньи – наследство: денежки без шума,
Чтоб в любви счастливой не заметить дней.
Кажется, известно что кому готовит
Для восточных знаков гороскоп зверей.
Сбудется ли точно? Подведем итоги,
Когда он промчится... Скоро... у дверей...
22.12.2006
/из цикла 'Даты календаря'/
На роллс–ройсе серебристого цвета
Подъезжаю к дому на такой–то стрит.
Юную Л. убили.
Из пистолета.
Ваш слуга повесился.
Или убит.
Что вы делали в ночь с четверга на вторник?
Я сказал с понедельника.
Причем здесь четверг?
Кто вас видел? Горничная? Или дворник?
Какой–такой черный человек?
Веет с балкона нестерпимой стужей.
Томас! Закройте… ах… (жест рукою)
Убит…
Вы, комиссар, остаетесь на ужин?
Что вы говорите? Гастрит?
Я же вам сказал: размышлял о судьбах.
(Встает, берется за голову)
Два бокала, зеро…
Комиссар, вы знаете, что будет,
Если посадить вас в ночь, как зерно?
Бедная Л… Не находите, это странно,
Что она совсем не любила цветы?
Все мужчины робели, даря ей тюльпаны.
Она смотрела на них с высоты.
В каких отношениях? В платонических, и только.
Я не дамский угодник, да и она…так сказать…
Как сказать правильно: полячка? Или полька?
У нее никогда не скрипела кровать.
Знаете, за городом, в таком тумане…
Не то что револьвера – собственной руки…
Что будет, если жизнь и смерть поменять местами?
Или так: остаются ли на тумане
Круги?
Бедный Томас… Я же говорил – пустое…
Ну, подгорел черничный пирог…
Он, бывало, подолгу не выходил из запоя.
Как газетный чертик садился у ног.
Да, я просил его вслух читать газеты.
Он был начитанный, старый черт.
Умеет ли думать пуля за секунду
До выстрела из пистолета?
И странно ли, когда
В тебя серебро течет?
Вы знаете, что отстающие часы – это редкость?
Бегущие, да, другое дело, сорняки.
Меня всегда подкупала медлительность,
А раздражала резвость.
Можно ли в 100, в 1000 раз замедлить
Взмах руки?
И этой безлунной, как я уже сказал, ночью.
Когда так медленно–медленно тишина взводит курок,
Я в первый раз увидел воочию
Не Томаса, но черта сидящего у ног.
(Разводит руками)
Это… Скучнее будничного, пошлее прошлого.
Это когда наступаешь ногой в тот же самый след:
Увидеть черта – обязательного, тощего,
Как ящерица хвост, отбрасывающего свет.
Один русский поэт – его звали Александр –
Увидел, что фонарь у аптеки в какую–то ночь
Неизменно прежний. И тот же самый.
Так вот. Тот же самый и черт был. Точь в точь.
И вот что я понял. (Как и сейчас понимаю)
Я существую внезапно. Но на всю эту жизнь.
Это как на крутящемся диске, черточка с краю
Образует кольцо звенящее.
Абрис смысла. Или абрИс?
Не существенно. Важно вот что:
Этой безлунной ночью
Я был как планета, неподвижен,
Но несущийся со страшной скоростью сквозь.
Что тебе может ответить многоточие
На самый важный в твоей жизни вопрос?
Что сказал мне черт? Он прочитал газетный заголовок.
Два трупа в квартире на такой–то стрит.
Он был прямолинеен. Никаких уловок.
Юная Л. застрелена.
Слуга повесился.
Или убит.
И вот теперь, раскрывая на случайной странице книгу,
Я вижу всю жизнь, написанную между строк.
В самом сердце тумана кто–то меня окликнул
Когда я стоял, не видя руки и не чуя ног.
Так кто убил? Впрочем, какое дело.
Вы и убили–с, сказал один русский.
Он не шутил.
Спешащим – направо. А мне – налево.
Я взмах нежных крыльев остановил
Почти.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...730... ...740... ...750... ...760... ...770... 771 772 773 774 775 776 777 778 779 780 781 ...790... ...800... ...810... ...820... ...850...
|