|
|
* * *
В оргазме уличных потоков,
С газетою в руке
Час пик рождался у истоков
Дверей, входил в пике.
И мялись люди мягкой ватой,
Не слыша сердца стук,
Спеша вложить кошель с зарплатой
В тепло любимых рук.
Метро торило путь скандалам,
Врезалось в недра руд.
Закат казался стягом алым.
И в ностальгию люд
Вводили старые трамваи,
Совковый антураж
Хрущёвок вечных. Засыпая,
Народ считал свой стаж
Работы честной на заводе.
И в буднях трудовых
Вновь снился май, и снова вроде
Про Ильича свой стих
Читает девочка. И праздник.
Поток из флагов ал.
И ты ещё тогда ударник
На деньги не попал.
* * *
Вся душа пропахла секонд-хендом,
В ней одна утилька и старьё.
Даже наслаждаясь укендом,
Я стираю грязное бельё.
………………………….
Вместо новых взглядов – пыльный лозунг.
Вместо чистых льдов – застывший мусор.
Даже монумент меняет позу,
Если всё идёт случайным курсом.
Только лишь во мне, стуча годами,
Время мерно топчется на месте.
Да, я знаю, счастье за горами,
Но забыли что-то в моём тесте.
Толи соли мало, то ль кефира,
В общем, что-то там не доложили.
Есть одна подруга – злая лира,
Да и та, как турок в Измаиле.
* * *
Снова над церквями купола,
В душу золотом вливаются кресты.
Только я молитву проспала
И проела лучшие посты.
Всё ещё пою я песнь страны,
Канувшей в водоворот времён.
И стоят печальные слоны
На комоде, будто чей-то сон.
Нагроможденье слов,
Как будто дом из карт.
Как будто сто стволов
По воробьям палят.
Нагроможденье снов,
Не разберешь, кто где.
Да, этот путь не нов,
Нет выхода нигде.
А можно все взорвать,
Рассечь, разбить, уйти,
Но трудно разорвать
И повод не найти.
Порочный круг кружит,
В тумане голова,
И жизнь моя бежит,
И сыплются слова.
А я стою вдали
От этой гонки дней.
И как часы Дали
Моя душа не с ней.
" ...достать чернил и плакать! "
Б. Пастернак
"...То гаснет, то горит желанье зарыдать."
А. Рембо
* * *
Как-то скучно, как-то сыро
на душе.
Мне бы жить не на квартире –
в шалаше!
Солнце кровью обагряет
облака.
Ухожу я, содрогаясь,
в строй стиха.
Солнце падает жар-птицей –
скоро ночь.
Месяц сталью заискрится,
будто нож.
Облака прикрыли небо,
словно грим.
Мне за солнцем полететь бы –
вслед за ним!
Вспоминаю Пастернака
и Рембо.
Мне б достать чернил и плакать
про любовь.
* * *
«…Мы, оглядываясь, видим лишь руины…»
И. Бродский
Двадцать восьмого января одна тысяча девятьсот девяносто шестого года
по случайному совпадению
я читал «Письма к римскому другу»…
С тех пор многое изменилось,
и читать «Письма к римскому другу»
считается почти дурным тоном…
С тех пор
я тоже
не могу их читать…
Мне быть дозволено лишь буквами в письме... Как удержаться и не стать вселенной зла,Не отворить шкатулку бедствий ненароком?Ты знаешь – на порог ко мне леглаВенцом терновым череда упреков.Как убедить себя в непрочности основ?Назвать иллюзиями импульсы влечений?Когда среди обычных с виду слов,Я вижу вариации значений?Мне быть дозволено лишь буквами в письме...И ждать прочтения, ночуя в тайном склепе.Когда ты прикасаешься ко мне,Как не рассыпаться в твоих ладонях пеплом?*****************Уже не суждено тебя обнять,Назвать по имени – пусть даже между строчек…Любви моей надломлена печать.Моей надежды обескровлен почерк…
Мудрость лежит под снегами Тибета…
Встал на крыло за лучами рассвета
День – перелётная птица в пространстве.
Старый отшельник вернулся из странствий.
В нищем не сразу признали монаха,
Видят: ни боли, ни горя, ни страха
В узких глазах, только мир и покой.
Каждый пытался коснуться рукой
Ветхой одежды святого и пыли
С ног, что Кайласом натружены были,
С впалой щеки, в бороздах испытаний.
В плен его взяли:
- Скажи, не отстанем.
Бог! – Где искать?
- Все походы излишни:
Здесь от людей схоронился Всевышний,
В ваших закрытых, холодных сердцах.
Сердце – тюрьма, а светло во дворцах.
Лица людей, как заря, посветлели.
Многие помнили притчу неделю.
Только все тюрьмы закрыты, как прежде.
…Солнце вставало в просторных одеждах,
В чистом ручье полоскало рубаху…
Люди опять обратились к монаху:
- Разум твой вырвался из темноты,
Верно, что ведаешь Истину ты?
- Истины нет, что зовут Абсолютом.
- !!!
Вышел мальчишка худой и разутый
Вровень со старцем, склонился едва
В должном поклоне:
- Но ЭТИ слова
Так же беспомощно гнутся от ветра. –
Нет абсолютного в мире ответа. (???)
Горько старик улыбнулся на дерзость:
- Верно, пустое: и юность, и зрелость.
Мудрость не станет во век абсолютным
Знанием.
Ветер сменился попутным…
… Женщина вслух причитала о сыне.
Шел одиноко ущельем к вершине
Юноша.
Лезвием дождя выбриты газоны,
Слёзы льют зонты, – китч демисезонный,
Тонет «де жа вю» в городских Бермудах,
Солнце где-то там, на горбах верблюдов…
Вымок и пропал мой проект вселенной,
Вечность замерла серым гобеленом,
Неба простыня стала тусклым бытом,
Счастье где-то там, в зеркале разбитом…
Город – океан с пятнами бензина,
Я о берег бьюсь раненным дельфином,
Прячут этажи боль в отвесных скалах,
Больно где-то там, где тебя не стало…
Буквы-маяки вдоль подводных станций,
Сумрак лёг на курс призраком-голландцем,
Ветер–капитан рвёт с деревьев лычки,
Любят где-то там, в сказках и кавычках…
В тонких кружевах мёрзнут руки вишен,
Холод на Москву выдохнул Всевышний,
Я спешу к теплу, к телу… батареи,
Бьётся где-то там, в левом подреберье
Лето….
Не оставляй
меня одну,
не оставляй.
Я без тебя
всё норовлю
на скользкий край.
Я без тебя
хожу по лезвию
ножа,
С парализованной
душою,
вся дрожа.
Не оставляй, –
мне без тебя
и днём темно,
А ночью – жутко:
звездопад
стучит в окно.
И мысли…мысли,
ну, куда
укрыться мне?
Я без тебя горю,
как грешница,
в огне.
Не оставляй меня,
прошу :
не уезжай!
Куда ты, милый, –
я туда, –
везде мне рай,
А без тебя –
ничто,
остывшая зола,
И просто справятся
со мною
силы зла.
Все искушенья
на меня
пойдут войной,-
Как устою,
когда, родной,
ты не со мной?
Вдруг подтолкнёт
враг душ людских
на скользкий край?
Не оставляй
меня одну,
не оставляй!
О, встань терновником
колючим
на пути,
И задержи меня –
хоть в кровь! –
не упусти!
Когда же рядом,
то не будь,
ко мне суров,
Давай со счастьем
на троих
разделим кров!
Давай шалаш
в лесу построим –
убежим!..
И пусть струится
от костра
весёлый дым…
Не оставляй,
побудь со мной,
не уезжай!
А нет – пристану
вдруг к одной
из птичьих стай…
Ты вычеркнешь себя из мёртвых списков,
И жизнь опять наполнится тобой.
Идёшь ты рядом. И смеёшься близко.
На плечи свет ложится золотой.
Нечаянный, медлительный прохожий
Вслед обернётся. И промолвишь ты:
«Его лицо я вспоминаю тоже».
Дождь зашумит. Раскроются зонты.
И в этом пёстром, разноцветном шуме,
В горении твоих бессмертных глаз –
Никто и никогда, нигде не умер.
Ты вспоминаешь каждого из нас.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...720... ...730... ...740... ...750... 758 759 760 761 762 763 764 765 766 767 768 ...770... ...780... ...790... ...800... ...810... ...850...
|
