|
|
С утра, в воскресенье, мы бегали классом:
Весна, реки-лужи, – всё только для нас!
Нам было по семь да по кружечке квасу,
По десять копеек на детский сеанс.
Про неуловимых, индейцев, погони –
Ну, что ещё в детство вместиться могло?
И вдруг на афише: «Найди меня, Лёня!»
Увидела я, и меня обожгло!
Там мальчик по имени Лёня картинно
Лишь мне улыбался. Другим всё равно –
Они уходили ещё с середины,
А я целый класс потащила в кино.
Мы вышли из зала, плевались мальчишки:
«Ни драк, ни погони, не фильм – а дерьмо!»
А я уж листала Осеевой книжку
Про Лёньку, а сердце всё знало само!
Я глупых мальчишек дождусь на балконе
С садовою лейкой: «Врагу не пройти!»
Что смыслят они? Мой таинственный Лёня
Пора! Ох, пора меня, милый, найти!
Собравшись на душном и пыльном перроне,
Девчонки мечтали: «Костер и рассвет…»
- Кто видел картину: «Найди меня, Лёня!»?
Там парень… Ты видела?
- Глупости! Нет!!!
Зачем соврала? – Неспроста, – это тайна!
Стучали колеса: «на юг да на юг…»
Быть может, у моря однажды… случайно…
Но это секрет от болтливых подруг.
Ах, лето, моё пионерское лето!
Есть Чёрное море и сердце в груди!
Ах, Лёнька, зачем без тебя мне всё это?
Найди меня, Лёня, скорее найди!
Какой-то мальчишка чеканил легонько,
Задиристый, вредный – видать по всему.
И кто-то позвал его: «Лебедев! Лёнька!»
Мне было тринадцать, пятнадцать – ему.
С насмешливым синим ехидным прищуром
(И где синевы я так много найду?),
Он сплёвывал смачно и чей-то окурок
Докуривал лихо у всех на виду.
Высокий и стройный, спортивный мальчишка,
Конечно же, Он быть не может другим:
Осеевой старая мудрая книжка
Мне в сердце кусочком вросла дорогим.
Он к нам подошёл, юный бог белокурый,
Сказал: «Мелюзга, ну-ка, хватит трещать!»
А я руки в боки: «А ну, брось окурок!»
Он бросил, краснея, и я ощущать
В тот день научилась всю женскую силу,
Над всею Вселенной великую власть.
Наверно в тот вечер я стала красивой,
Я знала, Моё – никому не украсть.
Ещё всё купалось в малиновом звоне,
Но осень послала гонцов на причал.
Так близко сидел тот таинственный Лёня
Со мной у костра и зубами стучал.
Рубашка и платье почти растворились,
Костёр погибал в проливном мираже,
О взрослую тайну два сердца разбились
В одном поцелуе, не детском уже.
Он взял мои пальцы в большие ладони,
И птицы от страха замолкли в саду.
«Я скоро уеду. Найди меня, Лёня!»
Он, сжав мои пальцы, ответил: «Найду!»
Три слова признанья пол маленькой жизни,
С семи до тринадцати я берегла,
Пока не пригнал этот ветер капризный
Заветный кораблик к моим берегам.
Останется лето в плацкартном вагоне,
Как долго смотрел он, как будто в бреду.
А я всё твердила: «Найди меня, Лёня!»
Он сунул записку: «Люблю и найду!»
Одной фотокарточке, точно иконе:
Четвертому мальчику в третьем ряду,
Ночами молилась: «Найди меня, Лёня!»
И ангел с небес отвечал мне: «Найду!»
Но сколько их, звёзд, на моём небосклоне,
Но нет самой лучшей на Млечном Пути.
Найди эту дурочку, дяденька Лёня,
Уже четверть века не можешь найти.
Меж судьбой и небом
Выше страха, выше
Оголенных проводов
Отпускаю Песню
Из души. Неслышно
Лью мелодию без слов.
.
В черном оперенье
Ночь неумолимо
Отмеряет точный срок...
Ангел мой безумный,
Конвоир незримый
Жарко дышит мне в висок.
.
Где-то в солнечном
Сплетеньи вспышка боли,-
Это вскрикнула душа.
Отпускаю Птицу
Из мечты на волю
Чтоб она могла дышать!
.
Обнажаю сердце,
Размыкаю звенья,
Голос в пламени замерз...
Ожидаю казни
Словно избавленья,
Избавления от грез.
.
Различаю в сером
Саване туманном
Дня неясный силуэт,
Отпускаю Память
К исповеди тайной
В наступающий рассвет.
.
Меж судьбой и небом
Выше страха, выше
Оголенных проводов
Отпускаю Песню,
Птицу, Память... Тихо
Лью мелодию без слов.
Осенний пейзаж. Запах грусти и тленья.
Печаль от потерь лицемерно-поспешна.
А может, напротив, от приобретенья
Ниспосланной небом беспечности грешной.
Осенний пейзаж вдоль тревоги осенней
И листья, бегущие прочь по дороге...
Я где-то на новом витке осмысленья
И в шорохе листьев мне слышится: "С Б-гом!
Не стоит просить у судьбы снисхожденья
И в небе ловить улетевшую птицу,
Лелеять сомнения и сожаленья
О том, что уже никогда не случится.
И, каждый свой шаг подвергая сомненью,
Не бойся того, что подумают люди!
Почувствуй свободу и благословенье,
Взлетай и лети! И кто знает что будет..."
У Господа охраны нет.
Он Бог. Зачем ему охрана?
Не фюрер Он, не президент,
Что жить не могут без обмана.
Его никто не выбирал.
Он с вечностью и с верой слился.
Но кто ж Его не распинал,
Едва он в тело превратился?
Но кто ж не дрался за Него,
Друг в друге веру убивая,
И, не достигнув ничего,
Свой ад терпел во имя рая?
А разве встретиться с царем,
Которого рабы убили,
Никто не хочет?...А с вождем,
Чей броневик уже забыли?
И кажется – вот выйдут вновь
Они из красного тумана,
Чтоб проливать народов кровь,
Опустошая их карманы.
А мы готовы воздвигать
Кумирам новым монументы,
И вновь то славить, то свергать
Своих царей и президентов.
И светлый мир, в душе губя,
Балдеть под звуки барабана…
О нет! Нам всем нужна охрана,
Охрана от самих себя.
Земля, Земля! Усталая планета!
Измученная жертва городов,
Предавших святость вечного Завета
И обесценивших значенье вечных Слов.
Они безжалостно и жадно разъедают,
Как опухоль, твою живую плоть,
И легкие твои, и сердце пожирают,
И кровь сосут… И некого пороть.
И рвут тебя самодовольно люди,
Безумно торопясь к развязке и концу,
И раболепствуют в плену своих иллюзий,
И золотому молятся тельцу.
Прости ты нас, Земля!
Нас, пасынков любви,
Пусть рухнут города,
А ты, Земля, живи!
Его глаза с портрета на столе
Устремлены ко мне внимательно и строго,
Как будто говорят: «Ты на земле
Один из многих под охраной Бога.
Не сетуй, если мучают грехи,
Не редко тело с духом разделяя.
Когда в душе твоей рождаются стихи,
Тебя прощает Бог, благословляя.
Ты в жизни никогда себе не лгал
Да и с другими не хитрил нисколько.
Ты или правду прямо излагал,
Или молчал, прикрыв глаза… и только.
И сколько бы, чтоб Божий мир постичь,
Ночей и дней тебе ни оставалось,
Благодари Творца, что смог Он допустить
В Его бескрайности познать, хотя бы малость.
И не завидуй тем, кто угождать
Страстишкам рвется, и в богатстве прожил.
Ведь слово чуткое порой дворцов дороже
И лишь оно дарует благодать.
А если вдруг тебя любовь согреет,
То знай, что это посылает Бог
Свои лучи, чтоб сердца не жалея,
Их передать и ты любимым смог».
1. По Киплингу
Два тела, вдруг, для одного, – не слишком ли роскошно?
Ещё скажите, что дано
семь жизней вам, как кошкам?
Ещё скажите, что двух тел
тоска в одну стремится?
И если кто-то улетел,
другой взлетает птицей?
А, может быть, вы и в любовь
поверили, как дети?
Судьба вас по носу – вы вновь
твердите сказки эти?
И если ты три раза ДА
ответишь удивленно,
то я потерян навсегда
для глаз, – и чёрных, как беда,
и карих, и зелёных!
2.Кофе вдвоем
У меня ещё твой кофе
с лета в баночке лежит,
и когда мне очень плохо
в чашке ложечка звенит.
Позвенит,
повеселею,
кофе кушать полюбя.
Жалко,
баночка пустеет,
мне бы новую,
и с нею
было вкусно бы
тебя.
3.Ключик
Ключик, ключик,
что ж ты, ключик,
двери к счастью не открыл?
Лишь бородкою колючей
путь-дорожку
прочертил.
Положу тебя на полку,
что положешь,
то возьмёшь,
может,
будущему Вовке
больше
счастья принесёшь?..
4.Колыбельная
Отдохни,
ты так устала, спала мало,
всё летала: прилетала, улетала…
Свои крылышки о даль поистрепала,
потом пропала.
Отдохни.
Забудь печали, что качали
твою лодочку к причалу от причала, – то в конец, то в середину, то в начало,
как замолчала.
Отдохни.
Смежи реснички, отсыпайся.
Как ко мне, щекой к подушке прикасайся.
Улыбайся, неслучившимся не майся.
Хоть попытайся…
5.Застольная для одного
1
...я пишу в стол
уже лет сто.
Пытался в душу
ей, – ужас!
Дружба, любовь,
слёзы... Вов,
кому это надо?
Сериал ада
дома. Дети
одни на свете
останутся. Мать
их не сможет поднять,
как говорит она,
одна.
Я поднимался сам,
как слёзы к глазам,
по мне этот ток
уже тёк.
Но папу мело
одно помело,
не сердца погодка –
водка.
А я же:
стихи, любовь...
Вов,
кому это надо?
Ей?
Вариант ада
накрыл и её.
Жалко как!
Ей и алкоголь
не поможет.
Ни чёрт, ни боже,
не разберутся в нас,
видимо, и на этот раз,
тоже...
2
Буквы трачу до мизера,
но больно так же...
Извергу,
что во мне,
не уснётся.
Смотрю на солнце, –
в тучах… Где-то снега,
самолёты, юга,
землетрясенье в Колумбии,
где растёт голубенькая
трава.
Но на иглу не сяду.
Перечитал Высоцкого,
всё трясётся.
Не надо...
Не писать бы! Жить!
С душой дружить...
Любовь?
Вов,
походи по Руси
ещё. Спроси,
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?
Вов,
61 процент
вытащит презервативы,
нижняя перспектива
верхней ответит в момент.
В газете поганят алфавит,
за сколько рога вам наставит,
соблазном рубля сожжена
ваша (пока что) жена.
Книги в мягких обложках,
что мягкий шанкр,
откроют, что между ножек
любви душа.
Обидно.
Остальные
38 процентов вида
живут по привычке – дети,
квартира, карьера, деньги…
Общее мнение всех
объевшихся левых утех
(сделав большие глаза) –
ЧТО ВЫ! ОБ ЭТОМ НЕЛЬЗЯ!
И я говорю – нельзя
друг друга обманывать, дети,
любовь покупать за деньги,
дрочить на неё в книгу...
Привычка ей тоже
по фигу,
если она – ЛЮБОВЬ!
Рвать по живому – боль.
Но так всё оставить – гной,
что вытечет вместе с тобой.
Тяга друг другу в нас
это небесный приказ,
за невыполнение – смерть.
Успеть бы, одно, –
Суметь б!
Бездарность рождает стыд,
что эта бездарность – ты.
3
...и тогда
остаются только стихи.
Огрызки бумажной трухи,
запятые, буквы,
словно сухие булки
в республике ШКИД, на печи,
пара ритмичных основ,
и на верёвке слов
ржавые рифм ключи
от дверей тем.
Остаётся совсем
в них поселиться,
любиться с ними, возится,
ласкать, растить,
смышлёных, разинь,
поругивать их, но
не очень,
ибо дано тебе то, что есть,
а впрочем,
можно включить ТВ,
позвонить тебе,
не дозвониться,
сидеть и злиться.
Мечтать,
как ограбить банк,
чтоб скупить всех баб,
синица,
и туда, где сейчас ты,
отправить их всех за счастьем,
а моё – ко мне...
Но умней
ничего не придумать
из того, что есть,
что ты – там, я – здесь,
сижу, умник,
слушаю «голубую луну»,
мягкую книжку мну,
хорошо ещё кончились деньги...
Простите,
когда-нибудь, дети,
папу
в 1-м проценте...
Бог солнца ходил бороздой
По небу в том призрачном мире,
Был полюс Земли на Памире,
А Вега – полярной звездой.
Двуречье и кедровый лес,
В снегах ледяные отроги,
По лестнице, что до небес,
Спускались всесильные боги.
Мерещились лики святых,
И слышалась песнь херувимов,
Рабы на предгорьях крутых
Согнулись у всходов озимых.
Я грелась с утра у золы
И шла с караваном верблюдов.
Встречала и добрых, и злых
И множество всякого люда.
Смирилась я жить на войне,
И с участью переселенца,
И в жертвенном страшном огне
Я слышала крики младенцев.
К кострам подходили Мужи,
Мы в страхе бросались им в ноги,
За пазухой, пряча ножи
Напрасно – все ведали боги!
Ваал у огня танцевал,
Тем ритм задавая Вселенной,
И жизнь не казалась нам тленной,
Когда она жертвой была.
На месте, где вырос цветок,
Другие цветы в увяданье
Дарили свой жизненный сок
И силы с последним дыханьем.
Прекрасные гибли миры,
Чтоб новой Вселенной родиться,
И, чтоб её сердцу забиться,
На тризне справлялись пиры!
Хозяйка забыла кота,
Оставив на солнышке греться
И, что она стала не та,
Кошачье заметило сердце.
Он чуток с усов до хвоста,
Всё хочет прижаться к любимой,
Но стала хозяйка кота
Жестокой, красивой, ранимой.
А в миске всё та же еда:
Сметана и грудка индейки,
Но стала хозяйка не та –
Другая любовь у злодейки.
А в доме дела, суета
И что-то похуже, чем мыши.
«Хозяйка другая, не та!» –
Ревнивое сердце кота
Кричит!!! Но не слышат, не слышат…
Затихает аромат в передней,
ты ушла по Млечному Пути,
чёрный кот в углу из лунных бредней
рассыпает лапой конфетти,
доурчит, о чём не доиграла,
мысли перепутав и слова,
укрывали тайну под забрала
мы, потери горечь не нова,
в тишине на звёздном сеновале
прорастёт забвения трава,
зря листы для нот налиновали,
арбитрио ария права,
озорства ноктюрну нет возврата,
исчезает легкий след во мгле,
непереносимая утрата,
тает взгляд прощальный на стекле,
станет вербный аромат передней
сны тревожить верно без вреда
одинокого шута в норе, дней
бесконечна чёрных череда,
буду ждать на призрачном перроне,
прилети по Млечному Пути,
снова в ослепительной короне
рассыпая звуков конфетти.
----------------------------------------------------------------------
Наурчал кот Шайтан в 2007-ю Новогоднюю ночь
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...710... ...720... ...730... ...740... ...750... 754 755 756 757 758 759 760 761 762 763 764 ...770... ...780... ...790... ...800... ...850...
|