|
|
сквозь завесу сквозь едкий дым
взгляд отравлен дышать мука
молекулярная формула звука
это гимн выжившим молодым
получать в чистом виде о два
после двух с половиной доз
ритма музыки любви поз
и вдыхать лишь едва-едва
объявляется война вот-вот атака
противостояние неорганических соединений
спать некогда жить спешить безо всяких не и ни
без общественных псевдомненений
вот новая точка кипения
все лишнее в клоаку
химия звука несет победу смотрит прямо глаза
декларирует запрет от свободы бегства
лабиринт мысли ведет в рай по-соседству
звук+ритм=молодость...кто за?
просить не умею пробовать даже не буду
иначе это в сумасшествие превратиться
я хочу птицей быть птицей
о том что выше небес знает только мой будда откуда
капля каплею тебя выдумать не жить минуту
зимы исписаны именами ими нами
за словом слово за пером перо цунами
срывает крылья а они как радуга гнуты
на равнине спокойствия, что на карте нет
где стрижи быстрее ветра летать умеют
я стою и смотрю на небо немея
там я взглядом рисую моего амиго портрет
"Я повешусь на заре, отрублю себе я голову,
выпью яды эти все, запалю себя дотла.
Потому что в ноябре слишком громко ходят голуби,
по малиновой росе у зеркального стекла.
Их огромные глаза смотрят на меня, как на воду,
клювы острые скрипят, лапки тонкие дрожат.
Я люблю их, так сказать, что неправильно, но надо бы.
С головы до самых пят. От себя не убежать."
Давид Паташинский
У меня была коза – вечно хмурая и сонная...
Две коровки и овца. Кобылица да свинья.
И любил их, так сказать, не вполне традиционно я.
Чаще прямо с утреца. То бишь с самого ранья.
Если в корень поглядеть, как прекрасно было вместе нам!
Я любил их всех подряд. Пусть, как будто бы, слегка,
Вероятно, кое-где не совсем, порой, естественно...
Может быть, на первый взгляд, нестандартно вроде как...
А, бывало, вечерком, типа в сумерках, по времени,
Затворял в сарае дверь, и конкретно всех любил.
Выражаясь языком, в смысле, блин, стихотворения,
То завою, словно зверь, то заплачу, как дебил...
Я сожгу себя дотла, а останки брошу в озеро – Вся скотина без следа вдруг исчезла по весне...
Всех жена распродала – видно, что-то заподозрила.
Эгоизма никогда не смогу простить жене!
Я, как красный следопыт, иль как хочешь, назови меня,
Тёлку выследил в кустах и увёл её в луга,
Чтоб познать тепло копыт, ощутить упругость вымени...
Видеть плавный взмах хвоста, полумесяцем рога...
В предрассветной тишине сверху метко ходят голуби...
Я смахнул с лица слезу и в который раз уже
В беспокойном полусне свиноматку вижу голую,
Обнажённую козу и корову неглиже...
...Постучали в дверь, и я открыл засов.
На пороге вижу лошадь без трусов...
* * *
Фрагмент записи с выступления в Бруклинском Арт-Кафе – 28 января 2007 г.
* * *
Я строю замок из песка
Внимательно и равнодушно.
И белая рука узка,
И пальцы тонкие послушны.
Но что–то здесь идет не так:
В местах тревожных зреют башни,
И даже ракушку, дурак,
Я прикрепил – но очень страшно.
И вся симметрия темна,
И глиной что–то зарастает.
Здесь будет ров. А здесь – тюрьма.
Работа движется простая…
Заглядывая в бездну снов,
Я многое почти что понял…
Плывет рука моя без слов
И в глине безвозвратной – тонет…
2007-02-12 01:29*** / Тинус Наталья ( tinus)
А нет у меня ничего. Да и впрочем не надо.
Не надо улыбок, что вширь горизонта длинней,
не надо друзей, от которых мне весть, как награда,
мне б их на пиджак, только нету вестей.
Теряю слова словно бусины в снег и с разбега,
потом собираю, да разве уж всё соберешь,
и пальцы синеют, бледнее февральского снега,
их кутаю, прячу, да только морозец, как нож-
ницы режет и с силой, до крови, до боли,
до темных кругов, неужели смогу –
как вытерпеть то, что физической воли
я не имею, да вряд ли откуда возьму.
Я тычусь в звонок, в чью-то дверь, я кричу,
я пытаюсь. Откройте, я счастья у вас не прошу,
согрейте мне руки, налейте горячего чаю.
Молчание? Ладно, и так как-нибудь доживу.
Я так соскучилась по солнцу, лицам.
а ты – «не спиться бы»
и все дела,
как угораздило в тебя влюбиться
на десять лет.
А может навсегда.
Твой знаменатель – знамя и гитара,
не поделить, увы, никак
на что важней,
а что – «прости, так надо».
сожму в кулак –
не плакать же уже.
Как угораздило – во рту
катаю шарик своих сомнений,
мыслей «как же так»,
почищу зубы и сотру
нелепость мнений,
осевших будто меж зубов табак.
А в месте, где петлица, как гвоздика,
дыра от пули кровоточит вдруг
в минуты встречи.
Я на Родине. Мне дико
сказать тебе «хай, друг»,
похлопав плечи.
И будто бы уже совсем неловко-
по-арестански каждый звук ловить
твоих бесед
и взглядов из-под бровки,
и где-то под петлицей схоронить.
Уходит время, исчезают лица,
я в городах запуталась,
и хорошо,
что счастье – неделимое на числа,
на до и после.
Сделаю шажок
вперед, к тому, что было так давно.
«Вчера ещё в глаза глядел…»
М. Цветаева
Вчера ещё, на небесах была.
И солнце, в губы, целовала.
От неба под очами синева.
Без – солнца – мрак.
Руины от астрала.
Сегодня жизнь, сплошное пепелище.
Курится дым и застит – белый свет.
Меня – никто не любит, и не ищет.
В мои семнадцать, окаянных лет.
Пусть – говорят – любовь неизлечима.
Я вылечусь и, более того, я отомщу,
вам, вероломные мужчины. Всем,
подлецам. Ах-х! – Кроме одного.
Лишь в детстве
нам доступны чудеса...
Любой сюжет, из сказок вырастая, –
как продолженье прерванного сна,
но в нём морали истина простая.
Иванушки, как прежде, дурачки.
А умникам и вовсе не сыскаться,
и лужи вновь царапают сачки –
на рыбку,
посулившую богатство.
Любая Несмеяна тем милей,
чем более капризна и спесива.
А вежливость – лишь прихоть королей,
когда на смуту
тратятся все силы.
Быть честным – привилегия шутов...
Порой в словесном проиграв сраженьи,
всего-то лишь полцарства
за любовь
готовы мы отдать без сожаленья!
Хоть сказка – ложь,
да всё же в ней намёк.
Мы в путаницу верим без усмешки,
и с лёгкостью читаем между строк :
где гол король,
там миром правят пешки...
Больше года, как от друга
нет письма.
Ночью вздрогнешь от испуга –
дождь и тьма.
От Востока до Востока
далеко
и писать мне эти строки
нелегко.
Может это чёрный юмор?
Видит Бог...
Или может быть я умер
для него.
От дурных предчувствий камень
на душе.
Так судьба играет нами,
и вообще...
И напрасны все потуги
от ума.
. . . . . . .
Больше года как от друга
нет письма.
* * *
Не зовёшь... Не желанна, друг мой?
Позови! И я вмиг разметаю
В пыль преграды меж мной и тобой,
Так тебя я безумно желаю,
Сорвалась бы калёной стрелой
С тетивы затянувшейся муки,
Прочь отчаянье! Пытки долой!
Хватит с гаком мне горькой науки.
Но ещё, а, быть может, уже
Зова нет, и, чернея от жажды,
Замерзаю в слепой парандже
На кристаллики клеточкой каждой.
Не зовёшь – и мой робкий цветок
Под снегами застыл безответно,
И зимы бесконечный урок
Истомил ожиданием лета.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...710... ...720... ...730... ...740... 749 750 751 752 753 754 755 756 757 758 759 ...760... ...770... ...780... ...790... ...800... ...850...
|