|
|
 Писатель – дуб, он, как скала, могуч, И урожаи желудей на зависть! Под ним меж собственных навозных куч Пасутся критики, ругаясь и толкаясь.
* * *
Чайки.
Край земли трется о моря край.
Время, примерно, май.
Утро. В городе спят еще.
Шум самолета летящего.
Аэропорт. Встречающие.
Последним оставив салон,
По трапу спускается Он.
Лет 30-ти.
Наплыв.
Крупный план.
Экран
Делится пополам:
В одной половине – берет чемодан
Под транспарантом «Wellcome!»
В другой –
в окнах Москва, ресторан,
Девушка спиной к нам.
О н а. Не уезжай...
Ее заглушая, гитары визжат,
Он ковыряет салат,
Молчит, пьет лимонад.
Опять нормальный экран, май,
Тащится старый трамвай.
(Город похож на города Крыма,
А может – Владивосток).
Стоп. –
Г о л о с. Остановка «Рынок»!..
Трамвай прогремел. Крупным планом:
Он.
Никуда не спешит.
Не ищет адрес...
В кадре:
Косая площадь.
Он с чемоданом.
Холодно.
Панорама города...
Женщина на балконе
Смотрит из-под ладони...
- Лё-ё-ёнька-а-а!...
................................................
...Порвалась........................
.................пленка..........
19... старее не бывает;
реанимировано Listikov'ским «Художником», за что ему – спасибо...
* * *
Ни прилечь Ткачу, ни присесть –
Испокон веков занимается,
Ни испить ему, ни поесть –
Чуть не так – и нить обрывается.
А судьба – к узлу узелок,
Полотна затейливым кружевом,
И несётся волчком челнок
С проком явленным, мне не дюжинным.
И не сетовать, не рядить
А вплетаться, тянуться истово,
Не теряя надежды нить
В поворотах круженья быстрого.
А заделов тьма, да зароков несть,
И глаза устало смыкаются,
Голубая гладь, золотая весть
Дальней радугой распускаются.
. . .
Бесконечно, но в точный срок,
Беспримерно – работа штучная –
Исполняет Ткач свой урок,
И зачёт его ждёт нешуточный.
Значит так. Дом с трубою
В окружении лопухов.
Две крестьянки в косынках белых
По дороге. А там – река.
В небе как бы не облака,
А сплошь белый кисель. И третья –
Что постарше – глядит с пригорка
На двух женщин в косынках белых.
Дом поменьше, на берегу:
Там наверное, жил художник.
Он выгуливал бледное тело,
Вызывая усмешки крестьян.
Над рекою повис туман,
И зелёное стало синим:
Дальний лес, как река, разлит…
Рыболовом ли был художник?
Выходил ли с удочкой он
На пологий, тенистый берег
И выуживал там леща
Или окуня или сазана?
Странный ракурс. Как будто его
(Художника)
И не существовало впомине.
Как будто еще немного –
И захочется плакать.
Не каждый сможет дотянуться...
- Что уровень жизни высокий в стране,
Согласен с тобою, дружище, вполне.
Не каждый, коль даже на цыпочки стать,
До уровня этого сможет достать.
Об интеллигентности
- Вокруг хамья, как в шахте газа.
В ответ на это друг смеётся:
Интеллигентность- не зараза.
Другому не передаётся.
О светлой перспективе
Стоим, который год твердят про это,
Перед порогом бурного расцвета.
Но как высок он, господи-прости:
Ни перепрыгнуть, ни переползти!
.
* * *
«...Брат по рифме, по шпалам, по крови...»
N. (Nеизвестный)
Я не помню уже ни о чем:
Встал товарный...
Впереди – черный лес, за плечом -
Столб фонарный...
Наугад, напролом, через лес -
Дрянь работа...
И однажды мне наперерез -
Темный кто-то...
Брат, возьми меня в темень свою,
В ночь фазанью:
Своего я всегда узнаю -
По
дыханью.
Что бы ни было (было, гляжу!) –
Мы – живые,
И я раны твои залижу
Ножевые...
...Кто-то к Библии рвется из тьмы,
Кто – к Корану,
Ну, а нас – ждут такие же, мы -
К Океану...
Без дорог, столько лет, напролом,
Что ж – встречайте!...
...Никого. Только след под крылом
Мертвой чайки...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ветхий плот наш свинцовая даль
Закачала...
Где конец тебе – небо, вода ль? -
Где начало?..
Входит в марево плот и поет
Голос вещий...
И «Летучий Голландец» встает -
Дом наш вечный...
.
Бедняга! Он не знал, что, может, будет поздно,
Что чахнет день за днем от ожиданья роза…
Но кто-то вдруг шепнул, что дом по камням роздан,
Поэзию души здесь заменяет проза...
А мудрый лис был прав: в ответе мы за близких,
За тех, кто ждет от нас любви, заботы, ласки…
И виновато боль всё запиваем виски,
Уйдя от мук души, вновь прячемся мы в сказке…
Вернулся Принц домой – застал лишь пепелище…
Увяла роза… Он состарился мгновенно;
И сразу понял всё: не ту ведь правду ищет –
Скупой слезой мужской застыл проникновенно…
Бедняга… Он не знал, что будет слишком поздно…
Ужалила змея… и Принц вознесся к звездам...
2007-03-22 19:01Нити. / Скворцова Марина Владимировна ( TIHONYA)
Нити сердечные
вьются незримо.
Вьются навстречу мне,
тянуться мимо.
В жизненном шествии
люди повязаны.
Нити душевные,
ниточки праздные...
Ниточек ситцевых
сеть разрастается.
Разными лицами
жизнь наполняется.
Так отчего же я
свеченькой таю?!
Где же мой суженый,
нить золотая?
Ожерелье свое цвета неба
дождь оставил на кронах берез.
Вспоминаю я юности негу
и свое ожерелье из грез,
первых чувств золотистые росы,
ярких мыслей размах до небес.
А затем сокрушали нас грозы,
искушеньем испытывал бес.
Смелым мыслям надламывал крылья
ураган, разрушающий путь.
И глотая и слезы, и пыль, я
словно в землю врастала по грудь.
Только вновь вырывалась и – в небо
и опять, как всегда, – на грозу.
Мир богат милосердием не был,
за улыбку просил он слезу.
Но я верю,сдаваться мне рано
и тоскою раскрашивать тень.
Вновь лечу я души своей раны,
чтобы мыслями в небо взлететь.
От небес до земли гонит ветер,
от земли до небес нужен взмах.
Только сделать его на рассвете
очень часто мешает нам страх,
что здоровья и сил нету прежних...
Вот пробился сквозь облако луч,
протянул ожерелье надежды.
Я оставила страх свой и – в путь.
Ожерелье дождя цвета неба
как последние отблески грез.
Жизнь моя от весны и до снега –
это мысли и чувства всерьез!
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...680... ...690... ...700... ...710... 719 720 721 722 723 724 725 726 727 728 729 ...730... ...740... ...750... ...760... ...770... ...800... ...850...
|
