|
|
Сказал – и стало.
И месяц важный
Бочком из зала.
Всё опустело.
Мой стол бумажный
И вечер южный...
Какое дело?
Но что же было?
Какая малость
Стояла, выла,
И вдруг замолкла?
Наверно, старость.
Скажи на милость,
За что и сколько?
А если вспомнишь,
То сон безбрежный
На плечи грянет.
И захлебнётся.
И вечер южный,
И плен бумажный...
Смотри, не рвётся.
- Волненья вовсе ни к чему.
У вас задержка потому,
Что климакс, в ваши-то года,
У женщин есть почти всегда,-
Сказал врач даме средних лет.
- Вы для меня авторитет!
А то совсем лишилась сна.
…Кивнув- откланялась она.
Четыре месяца спустя,
Явилась вновь, весьма грустя.
- В чём дело?- доктор удивился.
- Ваш климакс вдруг зашевелился.
Ветер странствий дует в спину,
Манит лабиринт дорог.
Оседают мелкой пылью
Дни – на стоптанный сапог.
Лица, встречи, разговоры...
Смысл не ясен. Смысла нет.
Заметает мусор дворник,
Жалкий след былых побед.
И немо, сжав до боли кулаки,
Крик заглушая, рвущийся на волю,
Я ухожу. Нет! Я не стану спорить.
В ночи призывно светят маяки.
Сухие губы. Облизнуть бы. Нечем..
Стук сердца. Где-то там, в висках.
И воздух кончился. Ну что ж так грудь узка?
Мгновенье – а длинною в бесконечность.
Я умерла?.. Нет. Возродилась снова.
Шумит, волнуясь, старый тёмный лес.
Поспорить бы с проделками небес,
Но сил уж нет, чтоб с сердца снять оковы.
Мгновенье, доводящее до края,
До черноты.. до полной пустоты..
Я умерла?.. Нет. Снова я рыдаю.
Синеет небо. Стайкой по нему
Курчавые, воздушные барашки..
Я умерла?.. Нет. Снова я живу..
.
* * *
Вновь действие происходит одновременно и в комнате Дон Кихота, и в зале с трактирной стойкой.
Д о н К и х о т, в длинной белой рубашке, сидит, задумавшись о чем-то, на кровати; одной рукой он сжимает рукоять меча, лежащего на его коленях, другой — как бы поглаживает длинное стальное лезвие...
Тут же, рядом, на стуле — А л ь д о н с а; она чистит тряпкой кирасу Дон Кихота.
А л ь д о н с а (натирая кирасу до блеска) :
...Всю неделю — «трефи-черви»:
Бейся тут и состязайся...
В воскресенье — приключенья:
Ты б охотился... на зайца...
Д о н К и х о т (рассеянно) :
...Странная с зайцем история эта...
Я ее, кажется, слышал уж где-то...
А л ь д о н с а (продолжая) :
...В ближнем поле заовражном,
Да не лез бы в лес-болото, —
А потом мой рыцарь важно
Возвращался бы с охоты... —
А я платье бы надела
Из красивого сукна,
Да ждала б тебя, глядела
На дорогу из окна...
(Представив эту картину, забывает про тряпку в руке и про кирасу. Мечтательно)
... Как заманчиво!.. Как незнакомо...
И завидует вся мне округа:
М н е — и стать вдруг х о з я й к о ю д о м а,
Благородной сеньорой, супругой...
Наблюдать, как на мельнице мельник
Засыпает зерно в жернова,
Слушать мессу в домашней молельне,
Ждать ребенка... и ткать кружева...
(забираясь в своих мечтах все выше)
...Две дочери...
Д о н К и х о т (расплываясь неожиданно в улыбке) :
...И два сына,
И каждый — отца перерос...
А л ь д о н с а :
...Волосы — в венках из жасмина,
Жимолости и роз...
..........................
Х о з я и н (кивая на нескольких крестьян с музыкальными инструментами в руках, Н е и з в е с т н о м у) :
...Музыка, сеньор, как вы велели:
Тамбурины, бубны и равели...
Б а к а л а в р (Канонику) :
...И так уж, безупречно ли —
Буду откровенен я —
Это его вечное
К девственницам рвение?..
.......................
А л ь д о н с а :
...Но этот сон, в котором падала я с башни!..
Ах, что же с нами станет, Боже мой?..
Д о н К и х о т :
...Уж что-то станет...
А л ь д о н с а :
...Мне немного страшно...
Д о н К и х о т :
...Ты станешь лучшею в Испании женой...
А л ь д о н с а (смеясь) :
...Дворянский род украсит белая ворона...
Д о н К и х о т :
...Украсит дни мои почтенная матрона...
.......................
1-й Г о с т ь (имитируя голос Дон Кихота) :
«...Но, говорю вам, странствующий рыцарь,
Подавший руку помощи вдовице
В каком-нибудь безлюдном, темном месте...»
П о г о н щ и к м у л о в :
...Уж славно проведет с ней время вместе!..
Все громко смеются.
Б а к а л а в р (зажмуривая глаза) :
...Вдовицы — такой народ!..
К а н о н и к (скромно) :
...С ними необходимо у м е н и е...
Г р а ф и н я (глядя на Графа) :
...Особо — когда речь идет
О вдовствующих дуэньях...
Все смеются.
...........................
Д о н К и х о т :
...Все хорошо — покой, любовь и все такое, —
Но если б вдруг однажды взвыл я от покоя?..
А л ь д о н с а :
...То я пошла бы в край любой, в любую даль бы,
Вслед за тобой, о рыцарь мой, о мой идальго!..
Д о н К и х о т :
...Идут вдвоем...
А л ь д о н с а :
... И обожает донья — дона!..
Д о н К и х о т :
...Маститый старец и почтенная матрона...
...Усталый и взволнованный, Дон Кихот, сидя на кровати, начинает засыпать. Альдонса осторожно вынимает меч у него из рук, кладет его в сторону, затем так же осторожно и заботливо укладывает Дон Кихота в постель, накрывает его…
Г о л о с П о г о н щ и к а м у л о в (поет) :
«...Ах, как эта ночь нежна,
Тихо во всем мире...
Посмотри, плывет луна
В небе над Севильей...»
...Альдонса сидит около Дон Кихота, глядя на его лицо, освещенное лунным светом...
А л ь д о н с а :
...Ты долго странствовал, ты долго ко мне шел...
И свет волшебный на подушку нашу льется;
Хотело Небо, чтобы ты меня нашел —
Без воли Божьей ведь и лист не шелохнется...
Г о л о с П о г о н щ и к а м у л о в :
«...Над забытою тропой
Птицы гнезда свили...
Далеко к утру с тобой
Будем от Севильи...»
...Альдонса тоже засыпает рядом с Дон Кихотом... Теперь лунный свет из окна падает на ее лицо, спокойное и счастливое...
2-й М е н е с т р е л ь :
...И, жизнь начиная сначала,
С рукой под щекою — уснула...
И ночь тихо землю качала
Под песню погонщика мулов...
.
Cентябрь серебром хрустальным
Коснулся меня чуть слышно.
И пусть ты сказал «прощай» мне,
Но я могла не услышать.
Но плавилось счастье ссыпаясь
Песком в прозрачность прибоя –
Но я была ветром мира,
Но я была ветром моря.
Везде и со всеми сразу
Кружась желто-грустным кленом,
Над Бостоном –
стриж-свистулька
Над Франкфуртом – перепелка.
Со всеми, кто в сердце тлеял
Кусочком оставленной боли:
«Прощай» я тебе прощаю,
Нельзя обручиться с морем.
И таял сентябрь солнцем
Таким последне-поспешным.
И синяя зыбь скорби
Скользнула
Оставив нежность...
Город сузился до малого окошка,
мира нет в нём, только ветер, только дождь.
Равнодушно каждый вечер по дорожке
мимо ты идёшь.
Третий раз сугроб расправится с травою,
третий год смотрю в окошко взаперти.
Мимо дома, разорённого тобою,
больше не ходи!
Потому что не сдержу себя однажды
и навстречу выйду проклятым годам.
Посмотрю в глаза, и жизнь свою отдашь ты
так, как я тогда.
Нас суета, как шальная резня,
косит.
Жизнь разбросала,
а смерть причесала.
Где вас теперь, дорогие друзья,
носит?
Может быть лето, а может метель
в сердце.
Лишь не спасуйте
и не обессудьте,
кто на мою непутевость досель
сердится.
Слышишь, прости, что я не подобрал,
Саня,
нужного слова,
когда всё хреново:
вечно искатель добра от добра
занят.
Знаешь, любовь не вернется тайком,
Маша.
Счастье уж точно
не вышлешь по почте,
вон – до сих пор с полустанка платком
машет.
Горе отчаянью не по зубам,
Серый.
Вера – смогла бы…
Но жаль, столько главных
я пропустил в сериале судьба
серий.
Моим прекрасным, дорогим,
внукам-двойняшкам, Борису и Глебу.
Развинченной походкой,
держа в зубах селёдку,
шутя, играя плёткой,
идёт Борис внучок.
За ним – ступая тихо,
идёт, куст облепихи.
А на кусту слониха,
играет – казачок.
Под музыку – гармошки,
танцует слон Тимошка,
на хоботе, на бивнях,
и даже – на хвосте.
Вокруг него вприпрыжку,
кривляются мартышки.
И косолапый Мишка,
гарцует – на метле.
За ними – по дороге,
ступают носороги.
Жонглируют шарами.
Но, это – не шары.
Свернулися, в калачики,
и прыгают, как мячики,
тюлени – ластоногие,
дельфины и моржи.
На чёрных, «Кадиллаках»,
собаки в чёрных фраках,
везут до-о-о удивления,
расфранченных, котов.
А над котами рыбы.
Большие неулыбы,
летят – не задевая,
электропроводов.
Гурьбой бегут телята.
Потешные – ребята,
бодают понарошку,
брыкают и мычат.
Петрушка и Матрёшки,
огромные и крошки,
на деревянных ложках,
весь город – веселят.
Шуты и скоморохи,
в, весёлой суматохе,
как при царе Горохе,
в дурацких колпаках.
Чудят и кувыркаются.
На петухах катаются.
И скачут на ходулях.
И ходят – на руках.
Яга с крутым – Кощеем,
с ужасным Бармалеем,
от радости – балдея,
летает на крыльце.
Кикимора, лесная,
без умолку болтая,
веселие – снимает,
в программу ТВЦ.
А-а-а-а, за-а-а, все-е-е-ми…
Развинченной походкой,
держа, в з-у-у-бах-бах,
селёдку, шутя играя,
плёткой – внучок,
мой Глеб идёт.
И весело, народу,
народу-пешеходу.
Смеётся, до упаду,
гуляющий – народ.
Потрясная потеха!
Все умерли от смеха.
Но, после, этой смерти,
семь жизней проживёшь.
__
И я там был.
Народ смешил.
На козе катался.
От души смеялся.
Спасибо – внуки!
Спасли, от скуки!
* * *
Оловянные солдатики любви,
Маугли, согретые тоской.
Лучше в печь, чем в путаной пыли
Обретаться тенью холостой.
Тупит лед откованную сталь,
Душу жжёт холодная усмешка.
Жизнь на кон слепым орлом поставь,
Смерть на кон швырни разбитой решкой.
Рыпайся хоть рыбой, хоть зверьем,
Вкривь и в кровь раскачивая сердце,
Прорастай проявленным быльем,
Прозвучи хотя бы тихим скерцо.
И стекай расплавленной струей,
Отдавая жар, в песок и глину,
И звени последнею струной,
Промыслы убогие отринув.
Оловянные солдатики любви
Тают, унося свои напасти
За пределы прожитой Земли…
Генералы неподкупной страсти.
Февраль 2003
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|