|
|
На ладони тонкой
Поднесу овса,
Заблестят под чёлкой
Умные глаза.
У ресниц у снежных
Сказочный полёт...
Я – ребёнок нежный,
Мне девятый год.
Локоны качнутся
Отблеском костра,
К коже прикоснутся
Мшистые уста.
Обожгусь и снова
Поднесу ладонь.
Ну, скажи хоть слово,
Мой волшебный конь!..
Плоский, загорелый
У меня живот.
Я – ребёнок смелый,
Мне девятый год.
Собираюсь с духом,
Глажу тёплый бок,
Чтоб под белым брюхом
Нагуляться впрок.
Сказал – и стало.
И месяц важный
Бочком из зала.
Всё опустело.
Мой стол бумажный
И вечер южный...
Какое дело?
Но что же было?
Какая малость
Стояла, выла,
И вдруг замолкла?
Наверно, старость.
Скажи на милость,
За что и сколько?
А если вспомнишь,
То сон безбрежный
На плечи грянет.
И захлебнётся.
И вечер южный,
И плен бумажный...
Смотри, не рвётся.
- Волненья вовсе ни к чему.
У вас задержка потому,
Что климакс, в ваши-то года,
У женщин есть почти всегда,-
Сказал врач даме средних лет.
- Вы для меня авторитет!
А то совсем лишилась сна.
…Кивнув- откланялась она.
Четыре месяца спустя,
Явилась вновь, весьма грустя.
- В чём дело?- доктор удивился.
- Ваш климакс вдруг зашевелился.
Ветер странствий дует в спину,
Манит лабиринт дорог.
Оседают мелкой пылью
Дни – на стоптанный сапог.
Лица, встречи, разговоры...
Смысл не ясен. Смысла нет.
Заметает мусор дворник,
Жалкий след былых побед.
И немо, сжав до боли кулаки,
Крик заглушая, рвущийся на волю,
Я ухожу. Нет! Я не стану спорить.
В ночи призывно светят маяки.
Сухие губы. Облизнуть бы. Нечем..
Стук сердца. Где-то там, в висках.
И воздух кончился. Ну что ж так грудь узка?
Мгновенье – а длинною в бесконечность.
Я умерла?.. Нет. Возродилась снова.
Шумит, волнуясь, старый тёмный лес.
Поспорить бы с проделками небес,
Но сил уж нет, чтоб с сердца снять оковы.
Мгновенье, доводящее до края,
До черноты.. до полной пустоты..
Я умерла?.. Нет. Снова я рыдаю.
Синеет небо. Стайкой по нему
Курчавые, воздушные барашки..
Я умерла?.. Нет. Снова я живу..
.
* * *
Вновь действие происходит одновременно и в комнате Дон Кихота, и в зале с трактирной стойкой.
Д о н К и х о т, в длинной белой рубашке, сидит, задумавшись о чем-то, на кровати; одной рукой он сжимает рукоять меча, лежащего на его коленях, другой — как бы поглаживает длинное стальное лезвие...
Тут же, рядом, на стуле — А л ь д о н с а; она чистит тряпкой кирасу Дон Кихота.
А л ь д о н с а (натирая кирасу до блеска) :
...Всю неделю — «трефи-черви»:
Бейся тут и состязайся...
В воскресенье — приключенья:
Ты б охотился... на зайца...
Д о н К и х о т (рассеянно) :
...Странная с зайцем история эта...
Я ее, кажется, слышал уж где-то...
А л ь д о н с а (продолжая) :
...В ближнем поле заовражном,
Да не лез бы в лес-болото, —
А потом мой рыцарь важно
Возвращался бы с охоты... —
А я платье бы надела
Из красивого сукна,
Да ждала б тебя, глядела
На дорогу из окна...
(Представив эту картину, забывает про тряпку в руке и про кирасу. Мечтательно)
... Как заманчиво!.. Как незнакомо...
И завидует вся мне округа:
М н е — и стать вдруг х о з я й к о ю д о м а,
Благородной сеньорой, супругой...
Наблюдать, как на мельнице мельник
Засыпает зерно в жернова,
Слушать мессу в домашней молельне,
Ждать ребенка... и ткать кружева...
(забираясь в своих мечтах все выше)
...Две дочери...
Д о н К и х о т (расплываясь неожиданно в улыбке) :
...И два сына,
И каждый — отца перерос...
А л ь д о н с а :
...Волосы — в венках из жасмина,
Жимолости и роз...
..........................
Х о з я и н (кивая на нескольких крестьян с музыкальными инструментами в руках, Н е и з в е с т н о м у) :
...Музыка, сеньор, как вы велели:
Тамбурины, бубны и равели...
Б а к а л а в р (Канонику) :
...И так уж, безупречно ли —
Буду откровенен я —
Это его вечное
К девственницам рвение?..
.......................
А л ь д о н с а :
...Но этот сон, в котором падала я с башни!..
Ах, что же с нами станет, Боже мой?..
Д о н К и х о т :
...Уж что-то станет...
А л ь д о н с а :
...Мне немного страшно...
Д о н К и х о т :
...Ты станешь лучшею в Испании женой...
А л ь д о н с а (смеясь) :
...Дворянский род украсит белая ворона...
Д о н К и х о т :
...Украсит дни мои почтенная матрона...
.......................
1-й Г о с т ь (имитируя голос Дон Кихота) :
«...Но, говорю вам, странствующий рыцарь,
Подавший руку помощи вдовице
В каком-нибудь безлюдном, темном месте...»
П о г о н щ и к м у л о в :
...Уж славно проведет с ней время вместе!..
Все громко смеются.
Б а к а л а в р (зажмуривая глаза) :
...Вдовицы — такой народ!..
К а н о н и к (скромно) :
...С ними необходимо у м е н и е...
Г р а ф и н я (глядя на Графа) :
...Особо — когда речь идет
О вдовствующих дуэньях...
Все смеются.
...........................
Д о н К и х о т :
...Все хорошо — покой, любовь и все такое, —
Но если б вдруг однажды взвыл я от покоя?..
А л ь д о н с а :
...То я пошла бы в край любой, в любую даль бы,
Вслед за тобой, о рыцарь мой, о мой идальго!..
Д о н К и х о т :
...Идут вдвоем...
А л ь д о н с а :
... И обожает донья — дона!..
Д о н К и х о т :
...Маститый старец и почтенная матрона...
...Усталый и взволнованный, Дон Кихот, сидя на кровати, начинает засыпать. Альдонса осторожно вынимает меч у него из рук, кладет его в сторону, затем так же осторожно и заботливо укладывает Дон Кихота в постель, накрывает его…
Г о л о с П о г о н щ и к а м у л о в (поет) :
«...Ах, как эта ночь нежна,
Тихо во всем мире...
Посмотри, плывет луна
В небе над Севильей...»
...Альдонса сидит около Дон Кихота, глядя на его лицо, освещенное лунным светом...
А л ь д о н с а :
...Ты долго странствовал, ты долго ко мне шел...
И свет волшебный на подушку нашу льется;
Хотело Небо, чтобы ты меня нашел —
Без воли Божьей ведь и лист не шелохнется...
Г о л о с П о г о н щ и к а м у л о в :
«...Над забытою тропой
Птицы гнезда свили...
Далеко к утру с тобой
Будем от Севильи...»
...Альдонса тоже засыпает рядом с Дон Кихотом... Теперь лунный свет из окна падает на ее лицо, спокойное и счастливое...
2-й М е н е с т р е л ь :
...И, жизнь начиная сначала,
С рукой под щекою — уснула...
И ночь тихо землю качала
Под песню погонщика мулов...
.
Cентябрь серебром хрустальным
Коснулся меня чуть слышно.
И пусть ты сказал «прощай» мне,
Но я могла не услышать.
Но плавилось счастье ссыпаясь
Песком в прозрачность прибоя –
Но я была ветром мира,
Но я была ветром моря.
Везде и со всеми сразу
Кружась желто-грустным кленом,
Над Бостоном –
стриж-свистулька
Над Франкфуртом – перепелка.
Со всеми, кто в сердце тлеял
Кусочком оставленной боли:
«Прощай» я тебе прощаю,
Нельзя обручиться с морем.
И таял сентябрь солнцем
Таким последне-поспешным.
И синяя зыбь скорби
Скользнула
Оставив нежность...
Город сузился до малого окошка,
мира нет в нём, только ветер, только дождь.
Равнодушно каждый вечер по дорожке
мимо ты идёшь.
Третий раз сугроб расправится с травою,
третий год смотрю в окошко взаперти.
Мимо дома, разорённого тобою,
больше не ходи!
Потому что не сдержу себя однажды
и навстречу выйду проклятым годам.
Посмотрю в глаза, и жизнь свою отдашь ты
так, как я тогда.
Нас суета, как шальная резня,
косит.
Жизнь разбросала,
а смерть причесала.
Где вас теперь, дорогие друзья,
носит?
Может быть лето, а может метель
в сердце.
Лишь не спасуйте
и не обессудьте,
кто на мою непутевость досель
сердится.
Слышишь, прости, что я не подобрал,
Саня,
нужного слова,
когда всё хреново:
вечно искатель добра от добра
занят.
Знаешь, любовь не вернется тайком,
Маша.
Счастье уж точно
не вышлешь по почте,
вон – до сих пор с полустанка платком
машет.
Горе отчаянью не по зубам,
Серый.
Вера – смогла бы…
Но жаль, столько главных
я пропустил в сериале судьба
серий.
Моим прекрасным, дорогим,
внукам-двойняшкам, Борису и Глебу.
Развинченной походкой,
держа в зубах селёдку,
шутя, играя плёткой,
идёт Борис внучок.
За ним – ступая тихо,
идёт, куст облепихи.
А на кусту слониха,
играет – казачок.
Под музыку – гармошки,
танцует слон Тимошка,
на хоботе, на бивнях,
и даже – на хвосте.
Вокруг него вприпрыжку,
кривляются мартышки.
И косолапый Мишка,
гарцует – на метле.
За ними – по дороге,
ступают носороги.
Жонглируют шарами.
Но, это – не шары.
Свернулися, в калачики,
и прыгают, как мячики,
тюлени – ластоногие,
дельфины и моржи.
На чёрных, «Кадиллаках»,
собаки в чёрных фраках,
везут до-о-о удивления,
расфранченных, котов.
А над котами рыбы.
Большие неулыбы,
летят – не задевая,
электропроводов.
Гурьбой бегут телята.
Потешные – ребята,
бодают понарошку,
брыкают и мычат.
Петрушка и Матрёшки,
огромные и крошки,
на деревянных ложках,
весь город – веселят.
Шуты и скоморохи,
в, весёлой суматохе,
как при царе Горохе,
в дурацких колпаках.
Чудят и кувыркаются.
На петухах катаются.
И скачут на ходулях.
И ходят – на руках.
Яга с крутым – Кощеем,
с ужасным Бармалеем,
от радости – балдея,
летает на крыльце.
Кикимора, лесная,
без умолку болтая,
веселие – снимает,
в программу ТВЦ.
А-а-а-а, за-а-а, все-е-е-ми…
Развинченной походкой,
держа, в з-у-у-бах-бах,
селёдку, шутя играя,
плёткой – внучок,
мой Глеб идёт.
И весело, народу,
народу-пешеходу.
Смеётся, до упаду,
гуляющий – народ.
Потрясная потеха!
Все умерли от смеха.
Но, после, этой смерти,
семь жизней проживёшь.
__
И я там был.
Народ смешил.
На козе катался.
От души смеялся.
Спасибо – внуки!
Спасли, от скуки!
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 ...680... ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|