|
|
В геофизике так:
Чуть просохнет земля,
«Косы» в степь и начнётся отсчёт.
Раз удар, два – удар ...
Где-то рядом совсем
В недрах нефть, словно в венах течёт.
В геофизике так:
Лишь раскиснет земля,
Все домой. И опять ты один.
Стол, нежаркий очаг, старый пёс, да топчан,
Вот и всё,
Хоть дожил до седин.
А весна то строжится,
то льёт серебром
(Если с вечера примешь чуть-чуть).
Что-то стал ты задумчивым часто, старик,
Снова бороду свесил на грудь.
Говоришь сам с собой:
Жизнь прошла. Проискал
Эту нефть. Не нашёл. Лишь устал.
А друзей, их и было всего – ничего
Растерял. Как же я растерял?
И бормочешь:
«Друзья что-то раньше поняв,
Ткут теперь золотое руно:
Ну а ты тут сидишь,
Сторожишь этот хлам,
Сам давно превратившись в бревно!»
Не завидуй, старик!
И у бывших друзей
Та же жизнь, где есть боль и обман.
У тебя ж столько неба!
Жаль дымом из труб
Так испачкан сегодня туман.
В геофизике так:
Всё на круги своя
Через месяц погода вернёт.
И утонут в работе печаль и хандра,
Правда, жизнь, слишком быстро идет.
В окно кафе, как на картине в раме,
Был виден храм.
Все предвещало дождь.
Минуты шли. Сгущалась грусть над нами:
Теперь домой не скоро попадешь.
При бабочке и в черно-белой паре,
Скользнул бармен : "Вам кофе принести?»
Еще лет пять ему быть местным парнем
И в дождь не надо слякотью брести.
А луг внизу прошелестел осокой
И потускнел в предчувствии грозы,
Цветы пикулек средь травы высокой
Забились, словно крылья стрекозы..
Но вдруг лучи пробили толщу тучи
Над церковью, что чуть видна была.
И в тот же миг все выше и все круче
Под небеса взметнулись купола!
Кресты на них сверкали и светились,
И мы решили:
Это добрый знак!
Все в раз вздохнули,
Будто причастились,
Но оказалось – было все не так:
Над головами вдруг загрохотало,
И полилось из черной бахромы.
Часы пробили. Кончилось свиданье
В кафе уютном...
…Во дворе тюрьмы.
Я знаю месть в лицо и со спины,
я знаю, где в ней слабость, где величье,
я знаю, что в ней львиное, что птичье...
Посланцы смерти не удивлены
пристрастием к невзрачности вины, –
знакомая до дна, до неприличья
изнанка человечьего обличья,
не Божий суд – проделки сатаны.
Что в этой страсти истинно, то ложно.
Свернуть с дороги просто невозможно –
канатоходческий проложен путь
до той черты, волшебной перемены,
где привыкать к рассвету постепенно
и в новый день, как в озеро, нырнуть.
Мы сажали деревья в просторном пришкольном саду.
Парни взяли лопаты, а девочки – грабли и лейки.
Окончание августа знойное, точно в аду,
не спасали совсем ни косынки нас, ни тюбетейки.
Кончен труд черновой, окорочен владетельный дрок,
одуванчик увял, истекая пахуче и млечно...
Улыбнулся Санёк: «Загорела ты, как чугунок!»,
и украдкой вздохнул: «Что посадим, то сдохнет, конечно...»
Я тогда рассмеялась: «Какую ты глупость сказал!»,
упивалась разлившимся яростно солнечным морем
я ещё потому, что так близко плескались глаза,
так по-взрослому нежно, что я загорелась: «Поспорим?..»
Разбивать наши руки мгновенно примчалась орда
краснолицых мулаток, сибирских моих негритосов...
А уже к сентябрю вопрошали колёса: «Ког-да?»,
и уже никогда не вернулись за мною колёса.
Мы работали летом в просторном пришкольном саду...
Парни взяли лопаты, а девочки – грабли и лейки...
Это дерево наше я всё же когда-то найду,
повторит имена тот же стык той же узкоколейки.
По реке что-то движется. Стоя на берегу –
Как ни стараешься – не разглядеть черты.
Я этот берег бессмысленно стерегу.
Берег напротив охраняешь бессменно ты.
Мёртвое от живого отделимо, но не сейчас.
Чёрное тело по белой воде плывёт.
Чёрное – знает, белое – видит нас.
Серое – встретит у неземных ворот.
Твои речи чисты, твои руки белы и тонки.
Ты невидимых видишь ос, улыбаясь во сне.
Я стою на краю разделяющей нас реки,
На воду чёрную медленно падает снег.
.
* * *
В трех лучах света — в разных углах сцены — А л ь д о н с а,
С ы н-«п о э т» и М е н е с т р е л и, — смотрят вслед невидимым нам Санчо и Дон Кихоту.
Стук копыт.
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...Песню походную, Санчо, начинай-заводи;
Вновь дорога петляет и тянется...
Сколько созвездий осталось у нас позади,
Сколько еще останется...
Г о л о с С а н ч о (напевает) :
«...Если ты зазевался — хоть самую малость! —
Когда счастье само тебе в руки давалось —
Не тоскуй, не зови — оно невозвратимо:
Тихо стукнуло в дверь — и пошло себе мимо...»
1-й М е н е с т р е л ь :
...Поднимаю я, Рыцарь, фужер свой:
Будь храним ты своею Звездой!..
И небесной дружбой не жертвуй
Ради дружбы земной...
...И удерживать бесполезно
Тебя — почестями иль казной...
О, не жертвуй дружбой небесной
Ради дружбы земной!..
Отправляясь в дозор свой бессменный —
Вечно дерзок, смешон и велик —
Пролетая над Сьерра-Мореной,
Ты успеешь в оставшийся миг
Прокричать над последнею бездной,
Под последний свой ветер сквозной:
«...Я не жертвовал дружбой небесной
Ради дружбы земной!..»
2-й М е н е с т р е л ь (высоко и тонко, почти на одной ноте — как поют молитву) :
...Дух бессмертный ведет твою бренную плоть —
На рассвете уйдешь, на закате ль —
Да хранит тебя, Рыцарь, в дороге Господь
И Пречистая Божия Матерь...
...Сладок черствого хлеба последний ломоть...
В ночь уходит последний мечтатель...
...Да хранит тебя, бедный мой Рыцарь, Господь
И Пречистая Божия Матерь...
Слышен голос далекий — и в голосе скорбь —
В шуме битвы ли, в грома раскате ль...
...Да хранит тебя Санчо в пути, и Господь,
И Пречистая Божия Матерь...
Стук копыт.
...Все так же — в трех лучах света — фигуры Альдонсы, Поэта и Менестрелей...
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...И — за одним другой — в Поднебесие
Уходят всадники — с мечами, копьями...
Не остановят их все маги Персии,
Брамины Индии и Эфиопии...
Будут начертаны их имена
В Храме Бессмертия во все времена!..
...И может — позже ли, раньше —
Крикну с той высоты я:
«Есть среди рыцарей, Санчо,
Тоже — святые!..»
Г о л о с С а н ч о :
...Кого — куда, — он знает, Боже, —
Защитник ты какой — иль вор...
...И все ж, в Раю монахов больше,
Чем рыцарей, сеньор...
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...И снова, друг мой, дал ты маху:
Ведь здесь их тоже больше, Санчо! —
Куда ни плюнь — попал в монаха,
А я — один на всю Ламанчу!..
...Смотри! — поднимается замок над лесом,
И подозрительная вокруг тишина...
Я чувствую: там униженная принцесса,
Инфанта или королева в темнице заточена!..
...И уже — откуда-то сверху — дробный топот копыт: мчатся Россинант и Серый...
Г о л о с Д о н К и х о т а (кричит) :
...А помнишь, Санчо, Ангуло Дурного?..
Г о л о с С а н ч о (кричит в ответ) :
...Я б не хотел его увидеть снова!..
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...А помнишь Мрачного Красавца?..
Г о л о с С а н ч о :
...Уж как кусался!.. Как бросался!..
.
Нереальная реальность
Распахнула свои сети,
На арене для ристалищ
Глухо стонет Птица-ветер.
Перебиты кнутоднями
Сильные, когда – то, крылья.
Припорошены тенями
Полусказки, полубыли.
Боль ушла. Сменилась тупо
Равнодушным ожиданьем.
Перетёрты в старой ступке,
Зёрна истины – годами.
Перемолоты, разбиты
В порошок из лжепознаний.
Оседают жизни битвы
Дюнами воспоминаний.
Нереальная реальность,
Зимний день в стремнине лета.
Затихает странный танец
Из вопросов без ответа…
В темноте: без компаса, без карты,
День и ночь бреду я наугад.
Прыгают рассветы и закаты,
Сладость набирает виноград…..
Сквозь толпу чужих советов – мыслей,
По ухабам, разбивая лоб.
То ползу, то вдруг – взмываю ввысь я,
То стою на месте, словно столб.
В бесконечность тянется дорога,
Что так коротка и так длинна.
То прошу я помощи у Бога,
То привалом манит Сатана.
От себя – собою же спасаясь,
То в Раю ищу я, то в Аду
Тропку – по которой не метаясь,
Прямиком к самой себе приду.
В темноте: без компаса, без карты,
Я упрямо двигаюсь вперёд.
Прыгают рассветы и закаты,
Кислым виноградом – сводит рот…
И я ,
Тишину калеча,
Дыхну-
ураганным ветром,
Чтоб слышно
Тот свет далеча,
Тряхну
этот воздух душный
- Ламають, ты батькy, чуешь?
Ламають хрэбта,
Ламають!
От гнева глаза темнеют,
Трещат кулаки,
Глотаю
Кадык, и немеют скулы
Пусть мне принесут потоки
Родной и забытый голос
Истоки мои, истоки
Ах где ты мой черный волос?
-Я бачу, я , сынку, чую,
Тэрпы, oтаманом будэш.
По силе, по силе ль сбруя?
Петляешь…
Косишь…
Иудишь?
Терпи, запивая верой,
Молись, поклонясь надежде,
И выйдешь из этой серой
Твоей не твоей одежды,
Ты только храни мальчишку,
ЕE, в неспокойном сердце,
Ты меченный,
Даже слишком,
А это всего лишь тельце…
Я понял,
Да то не слабость,
Сомнения чаще жалят,
Да много ли…
Мне бы малость
И хрена
Меня завалят!!!
Да много ли?
Просто – верю!…
Люблю по все дни,
Hадеюсь…
Шагну, принимая меру,
К нагайке привычна
Русь,
И может немного ветра…
И пусть себе жалит кобра.
На крайний...
Батяня встретит:
- Так, так, сынку, добрэ,
Добрэ…
Где-то бродит наша Радость –
В городах, саваннах, дюнах...
Украшает сказкой старость
Да смешит детей угрюмых.
Носит луч в стеклянной банке,
Спит в лесу, ко мху приникнув,
И проснувшись спозаранку,
Жмурясь, ест она чернику.
Всем бездомным на вокзале
Раздаёт на юг билеты...
Милый, вдруг она не знает,
Что мы есть на свете этом?..
Может, плохо мы искали?
Звали, ждали на причале,
В звонком шлёпанье сандалий
Шаг её не различали...
Но мелькнёт в окне однажды
Луч смешной как одуванчик,
И открыв ей двери настежь,
Мы от радости заплачем...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 ...680... ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|