|
|
К.
Спи, мой придуманный, нежный и мудрый,
Спи среди звёзд, что наполнены снами,
Спи среди слов, что наполнены нами.
Спи, пока трудится доброе утро –
Счастье, как тень кружевную, накинет
К нам на подушку и воду из речки
Солнцем нагреет, и боль бросит в печку,
И распахнет небосклон синий-синий,
Чтобы единственный, неповторимый,
Тысячи раз уходивший ночами,
В зеркале неба увидел, что с нами
В лето торопятся белые зимы...
«вперёд – одна, и сердце – рвётся»
«Ночные снайперы»
сердце – вынуто
вырвана – боль
и скрипичный смычок
по обрывкам из жил
то ли жил, то ли нежил
возможно тужил…
успокоено – сердце
растаяла – соль
и гитарной струной
через горло как хлыст
из души – тонкий
жалобный вой…
танец – твист
танец – свист
танец – птиц
вниз – карниз
сердце – вставлено
только не мной…
2007-07-12 17:11*** / Гаркавая Людмила Валентиновна ( Uchilka)
***
Соловьиный трезвон
прихотлив и надменен,
в небе лунный плафон,
как червонец, разменян.
Бесконечность саванн
и далёкие горы...
Медлит мой караван,
словно поезд не скорый.
В этом скорбном строю
шаг не знает парада,
в этом гиблом краю
даже счастья не надо.
Приторочена боль
к сердцу памятью всею,
и горгона Алголь
крутит циркуль Персея.
Сегодня я тот, который,
Уйдя из глухой конторы,
Спешит, скажем, в зоопарк.
Там спит броненосец в клетке,
Сидит попугай на ветке,
И заяц лисе не враг.
Там скудный вечерний зритель,
Такой же как я, ценитель,
Такой же как я, простак,
Застынет у львиной пасти,
Покорный животной власти.
Вот так, повторяй, вот так.
Вот так, мы очнулись рядом,
Сраженные тихим ядом,
Среди городской пыли.
Ленивцы и проходимцы,
Бессмысленные любимцы,
Воспитанники Твои.
Абра-катавра,
На костях динозавра
Танцует пещерный народ.
Акуна Матата
Кричат хрипловато,
Упал в их краях самолёт.
Ну!Оле-лукойе,
Везенье какое,
Теперь начинается пир.
Что делают бесы –
В котле стюардессы,
Из штурмана сделан гарнир.
Все шуры и муры
Кудахчут, как куры.
Доеден последний пилот.
Снуют в ожиданье,
Вождь дал указанье:
На ужин сварить самолёт!
******************
По форменной сути
Пещерные люди,
Их дедушка был людоед.
Но всё же приятно,
Что я там бесплатно
Для них был не суп, а десерт.
Не протолкнуться вдохновению,
Не выплеснуть себя дождем,
Не взмыть горящим сентябрем
Сквозь пелену непробуждения.
Оно затоптано равнинами,
Дрожит на мелководье дней,
Но не поймать его лучей
Ни пригоршней, ни субмаринами.
Я прямо в глаза вам несу ахинею...
Призналась, де, Юре отдалась де-факто...
Ты не обед, не остывай!
Холодный борщ-то можно подогреть!
Бог Посейдон шалит и по сей день...
О Чурки, не влюбляйтесь в Топоры!
У Туфля кругозор носка не шире!
Ты на кого поднял копыто, Жеребец?
Следи за языком, чтоб гости весь не съели!
- Мы травоядные,- сказали Пестициды...
Там в темноте, на линии огня,
На тонких нитях, пущенных меж нами,
Моя душа металась, всех кляня,
И клятвы нарушала с образАми.
Там на весу, Исайю помянув,
Новьём прикрыв разрывы в белом платье,
Моя душа рыдала, нос уткнув
Или в подушку, или же в распятье.
И тот, что с рылом, рыкал за спиной,
А тот, что в белом, молвил так несмело.
Душа любить хотела, но собой
Пожертвовать, не каясь, не сумела.
К молитве жадно припадая ртом,
Металась и просила о пощаде.
И верила, что вот сейчас, потом
Найдёт она ответ земной шараде.
солнце садится над озером
что может быть удивительней
чайка летит
луч протыкает насквозь перо
пусть только капелька истины
в этом пути
к солнцу дорога прямая
расплавленным золотом лодка плывет
гаснут лучи
быстро дорога растает
нам больше не видно ее
птица кричит
в ночи
Любимая с балкона не слетела,
ей хмурый муж все крылья оттоптал.
В часы тоски бредёт минут толпа
и пропадает в вечности смертельной.
Пространство не уменьшилось в объёме,
но в грудь упёрся угол изнутри, –
что вот Евклид, как долго не мудрил,
а Лобачевский вертит мир в ладони.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...590... ...600... ...610... ...620... ...630... 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 ...650... ...660... ...670... ...680... ...690... ...700... ...750... ...800... ...850...
|