|
|
Я словно бы низвергнут в ад.
Нет большей боли.
О, как, мой ангел, виноват
Я пред тобою!
Тебя от слез не уберег.
Мне жаль стократно.
О, если б все я только мог
Вернуть обратно!
В душе агонию терплю.
Ее я стою.
Едва ли душу окроплю
Святой водою.
Вода, что помыслы – чиста,
Но точит камни.
О, ангел мой, на миг представь,
Как ты близка мне!
Не наугад близка, поверь,
А по наитью.
И в сердце лед твоем теперь
Как растопить мне?
Как сделать все живым вокруг,
Вернуться к свету?
Чтоб средь зимы, внезапно, вдруг
Настало лето...
Прости меня, я виноват,
Молю, прости же...
...И с каждою минутой ад
Ко мне все ближе...
Могло ли это все присниться, –
Высокий лоб с упрямой челкой,
Рассветный трепет на ресницах
И профиль византийно четкий.
И эта встреча у ограды,
Как сговор ангела и беса,
Когда спасение от града
Нашли под стареньким навесом.
Могло ли впопыхах ли, мельком
Все стать таинственно и ново,
Как будто кто-то по линейке
Нас отделил от остального.
Так, словно нет ни миллиметра
Вокруг, осознанного нами,
Нет городов и нет планеты,
Одни лишь мы под небесами.
Могло ли это все присниться?
Вчера? Сегодня? Может завтра?
Связав двоих незримой нитью,
А после развязав внезапно.
И развязавши, тут же бросить-
Каких таких побед во имя-
В уже осознанную осень,
C которой мы неразделимы.
Горсти белых заснеженных дней
у подножия долгой зимы
Где-то там, среди ложных огней,
неприкаянные бродим мы.
Ожиданий правдивый обман,
обещаний голодная ложь,
и следы обесцененных ран
проверяет с надеждою нож.
Заблудились мы в толще ночей,
мы заслушались музыкой стуж,
не коснётся апрельский ручей
сердцевины нетаянных душ.
Одинокие – значит, ничьи,
значит, спит под снегами земля,
пролетят, не заметят грачи,
облюбуют другие поля.
Неприкаянные бродим мы
где-то там, среди ложных огней,
у подножия долгой зимы
россыпь белых заснеженных дней.
Что за напасть. Всё в снегу.
И это в марте. Что за напасть.
Выйти из дому не могу,
Только сил на диван упасть.
Где жена? Не видать жены.
Выходные ведь. Где жена?
Позвонил телефон: «Вы должны…»
Оплатить. Оплатить сполна.
И под двери подсунут счёт.
На листке желтоватом:
«Электричество, водопровод,
Счастье, газ». Вот и вся зарплата.
Я замер от чистого счастья, когда
Ты в двери вошла, как входила тогда.
И всё в тебе было знакомо.
И воздух апрельский, прозрачный, сырой
Вошёл ко мне в комнату вместе с тобой
И встал у окна невесомо.
Но что-то ещё принесла ты ко мне:
Вошло тяжело, отвернулось к стене,
Как песня испетая, что ли.
Я руки твои целовал, как умел,
И в сторону ту посмотреть я не смел,
И ты улыбалась от боли.
Стена. Кирпич. А, может, из бетона.
- А что за ней?
- Всем отойти назад!
Не вашего ума!
Вот травка для газона,
песочница,
играйте...в город-сад!
- Нет, как же так?!
А право? А свобода?
А любопытство – двигатель ума?
Скрываете вы что-то от народа...
И что-то нужное,
раз здесь торчит стена!
Шум, гам, дубинки, камни, пушки.
И лозунгами лидеры трясли:
Еще чуть-чуть – и мы до основанья!..
И – «Нет-Стене!» и "Стены прочь с земли!"
Но, как назло, тут новые игрушки
в песочницу со склада подвезли.
Жизнь, как нитка, на палец намотана,
ну какая ж теперь здесь буква?
сердце поступью вот она, вот она,
кровоточит, как брызжет клюквой.
Я останусь погрешным героем
для твоей нерассказанной сказки,
мы как будто бы были вровень
– по душе – как надо. День настежь
открываю, там где надрыв,
храааабрый – штаны на лямках,
буквам нескладным рамка,
щёку, губу закусив.
Тоже мне самурай,
кухонным, вскрывший брюхо,
падающий с утра
духом.
Боли моей во мне с гаком,
может и больше вчетверо.
Почти как собака
прошу – погуляй со мной вечером.
...мне ничего не снится
может завтра
меня подхватит колесница
и прочь из марта
околицею околесиц
укатит обод
усердие пожарных лестниц
всего лишь повод
избегнув искус испытаний
скользя и пятясь
все тот же ты островитянин
в четверг без пятниц
уже не лягут в аппарели
бетонометры
не жду беспечного апреля –
лишь только ветра...
И больше не заходится кадык,
Гул не затих,
В ромашках на подмостках...
Ты мертво держишь паузу, под крик
Динамиков,
Поэт В. С. Высоцкий.
О зрители,
бросать ему слова
С души на ветер, сдобрив поцелуем
Холодный лоб.
Да что ему молва?
И что ему вдогонку алилуйа?
Вот ты молчишь
(И многим бы смолчать),
На корточки присевши "на дорогу"
(Чтоб светлое не вывалять в речах,
Чтоб черное с тобой
Тебе и Богу!).
..........................
Вот это скачки, скажешь,
перекур!
Кто тут последний?
На, по сигарете...
И улыбаясь: "Я видал в гробу
в жару поминки...
Жарко, этим летом."
28.03.2009
2009-03-28 15:29Un / Тинус Наталья ( tinus)
Недостойный этих строк,
недостойный слёз и даже мурашки,
продался за кусок кулисы,
за телячьи страсти,
за лёгкий вдох;
без хребта, без сути,
пустая бумажка
без печати, даты
и подписи в кровь.
До нескорого, милый, до незавтра.
Никогда-нибудь, видит Бог.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...360... ...370... ...380... ...390... ...400... 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 ...420... ...430... ...440... ...450... ...460... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|