|
|
1.
Я читать умею сам!
По утрам и вечерам
Перечитываю книжки
Зайке, слонику и...
2.
Куклам Ниночке и Насте,
Ире, Оленьке и Кате
Мы с подругой очень часто
Перемериваем...
3.
Он и лёгонький и тонкий!
Очень многие девчонки
И без рук его вращают,
А на землю не роняют!
4.
Столько игр настольных есть,
Что наверное не счесть!
Ну а я и братик Сашка
Целый день играем в...
5.
С братом Мишей из него
Много разного всего
Мы за день насобирали,
Но нисколько не устали!
6.
У самых маленьких детей
Любимые игрушки
Без всяких сложностей, затей -
Простые...
7.
А Коля наш до самой ночи
Играет и играет -
Из разных маленьких кусочков
Картинки собирает.
8.
Есть кабинка, кузовок,
Откидной на нём борток,
Есть колёсики и шинки
У игрушечной...
9.
Лежит в углу – и неказиста,
И незаметна, и мала,
Но только встанет – очень быстро
Вдруг завращается...
10.
Мишки, кубики, машинки
И конструкторы большие,
И мячи, и безделушки -
Это всё мои...
Отгадки вразбивку: юла. платья, игрушки, машинки, пазлы, погремушки, шашки, мишке, конструктор, обруч
ты меня сбиваешь с толку
прячутся мои иголки
прячутся мои обиды
да и карты мои биты
да и платья мои сняты
да и сны мои не святы
да и жизнь – сплошное утро
ты уходишь – солнце мудро
говорит – смотри в себя!
не хочу совсем в себя!
разобью все зеркала!
и смотреться буду только
в счастья карие глаза!
"я привезу тебе картошку и сам пожарю
твое дело только съесть ее" (С)
я привезу тебе картошку,
морковку, лука, сельдерей
ты улыбнешься осторожно
и выпорхнешь из всех дверей
из всех заслонок и засовов
откроется душа твоя
и – боже мой! –
какой ребенок
тоскует молча из тебя
Какое счастье просто уставать,
Или сидеть в автобусе осеннем,
Или, услышав грубость, промолчать,
Или подумать: «Завтра воскресенье».
Какое счастье, что у всех у них
Полно тревог и радостей твоих.
А если так: тебя никто не ждёт,
И радости их тоже непохожи,
И дождь осенний медленно идёт
И уступает деловым прохожим
Дорогу личных счастий. Ты один
Сворачиваешь в винный магазин.
Всё это тоже счастье. Или нет?
Или боязнь признаться в самом страшном,
Что без тебя погаснет звук и свет,
И смерть твоя солдатиком бумажным
В огромном поле, диком и пустом,
Глядит на куст, бушующий, горящий,
И больше никого перед кустом,
Да и огонь, видать, не настоящий.
1.
Это, всем на удивленье,
Не баранка и не нуль -
Нужен он для управленья,
И ему названье – ...
2.
Он по снегу – не пешком,
По сугробам – не бегом!
Мчится он, а не идёт,
А зовётся – ...
3.
На машине ездить классно,
Но смотри во все глаза -
Если близкая опасность,
Быстро жми на...
4.
Для врагов он очень страшный
И опасный, потому что
У него броня и башня,
Пулемёт и даже пушка!
5.
Он похож, и даже очень
На простой велосипед,
Но поскольку есть моторчик,
Называется – ...
6.
При разгрузке надо нам
Очень много повозиться,
Ну, а он способен сам
Очень быстро разгрузиться!
7.
На строительстве дорог
Мы легко его найдём -
Неказист и невысок,
Но с тяжёлым колесом!
8.
Не везде, не тут и там,
Не по трассам и по трактам -
По просёлкам и полям
Гусеничный едет...
9.
Много марок есть у нас
С Максом, Мишей и Серёжей,
Но БелАЗ, КамАЗ и МАЗ -
Оказалось, марки тоже!
10.
Он почти как самолёт -
Есть кабина и пилот,
Место есть и для салона,
А взлетает без разгона!
Ответы вразбивку: трактор, вертолёт, руль, тормоза, мопед, снегоход, дорожный каток, самосвал, почтовые марки и марки автомобилей, танк
Кантор
Местечковый кантор был сед,
как зимняя береста,
и лет ему не менее ста,
и как осенний туман, он слеп,
и весь мир помещал в тесноватый склеп
за кухонной занавеской истлевшего холста.
И он был глух, как кладбищенский мрак,
молчалив и величествен, как обет,
когда в потёртый его лапсердак
опускали дань за тайну загробных бесед,
скудную плату из медных монет...
Он принимал от любого заказ,
качая головой, как фарфоровый китаец,
словно начиная ритуальный танец,
и забывался в азарте, впадая в экстаз...
Он всю жизнь и всегда только пел,
говорил то с Богом, то с душами умерших,
этот певчий, ничего не умевший
из бесчисленных земных и полезных дел,
он всегда и всю жизнь только пел.
Только КАК он пел!
Голос сначала немного хрипел
и поэтому он, извиняясь, моргал и смотрел,
чуть не плача,
но окрепнув, голос всё чище и выше звенел
и его окрыляла удача.
И Ангел, коснувшись его крылом,
мелькнув, летел
в открытый и светлый Дом,
в его алтарный придел.
Этот кантор – колдун, чародей и маг!
Он забрал моё сердце, а следом – и душу,
и забросил в раскачивающийся гамак,
и вот теперь я замираю и трушу,
возносясь к небесам и проваливаясь во мрак,
но всё ещё продолжаю слушать
голос, вознесённый над мраком и глушью
и надо мной, повергнутым в прах...
Я не знал из тех слов, что он пел,
ни единого тайного слова,
но пение преодолевало заветный предел
и я становился приманкой улова,
я сам звенел опереньем разящих стрел,
или бубенчиком на сети хитроумного птицелова:
"...о, наполни меня, я – сосуд пустой!
Из чего мне черпать, Боже, веру мою?
Подбери меня, Господи, колосом в поле твоём,
я с Тобою песню жнецов пою...
Если есть мне ещё надежда,
пусть и смерть не разлучит с Тобою,
мне спокойней теперь, чем прежде,
я всю душу Тебе открою..."
09.07.93.
"С сими словами Бетховен подошёл к фортепиано,
на котором не было ни одной целой струны, и с
важным видом ударил по пустым клавишам.
Однообразно стучали они по сухому дереву
разбитого инструмента... "
В.Ф.Одоевский, Последний квартет Бетховена.
29.07.2005.
...в глухую высь отверженный Бетховен
стучит по клавишам разбитого рояля,
как прачка на реке вальком дубасит
по деревянному настилу над водой,
и зеркало воды бесстрастно отражает
размеренные сильные удары, а круги волн,
должно, изображают природу волновой стихии звуков...
(Природа, между тем, лишь безучастна,
свидетельствуя автору ряд тем,
которые его воображенье вменяет ей,
безмолвно-безответной, таящей, может быть,
в шкатулочке заветной свой дивный вздох,
свой дивный взгляд и свадебно-единственный наряд,
даримый Избранному Богом...)
Кому ж открылась тайна тишины??
Вдоль кладбищенской ограды бежал мальчишка
с палочкой в руке и оглашал окрестности предместья
дрянным звучаньем ржавых прутьев, с которых
эти звуки опадали, как ржавчина, когда по ним ударит
оглохшей деревяшки оковалок.
И долго бьётся звук меж чугуниной деревяшки
и деревянностью железных прутьев.
Умри, Бетховен! Это – не для слуха!
Симфония кладбищенской ограды
сопровождает день в овраг заката,
и соло очумевшей электрички кометой налетит на перегон,
тринадцатый от головы вагон
спружинит мягко и на твердь перрона
неспешно ступит величавая персона,
и это будет, несомненно, Он!!
Он спустится к тропинке с переезда,
минует церковь с крашеным забором,
и спросит у меня, идущего навстречу:
"Где инструмент моей глухой печали?
Где колотушка деревянной стали?!"
И я ему, волнуясь, не отвечу,
что я сюда приехал ненадолго и вот теперь
обратно уезжаю, и пусть он сам бежит за тем мальчишкой,
что бьёт по рёбрам тишины извечной,
пусть сам себя в мальчишку превращает,
с природой безучастной громко споря,
рамеренные сильные удары по клавишам решётки нанося,
как прачка на реке вальком дубасит
по деревянному настилу над водой...
27.06.95.
Прости меня –
не только в это Воскресенье,
ты прости
отныне и навечно,
отпусти
туда, где талая вода
играет листьями зимы
и где когда-то были мы
беспечны.
Ночной вокзал –
здесь в электрическом смятеньи
бродят те,
кто выброшен был с тверди
в пустоте,
здесь
вспоминают «... даждь нам днесь»...,
но врет безумное табло,
и мнет вокзальное стекло
их тени.
Найди меня –
я в этом зале ожиданья
много лет,
и мне давно привычен
мертвый свет,
легка заплечная тоска,
но вот с душой не повезло –
все бьется, глупая, в стекло
по-птичьи.
Проходит век –
и на исходе Воскресенье,
ты прости ,
где нет любви – нет боли,
отпусти
туда, где талая вода,
играет листьями зимы,
где только мы, где только мы -
не боле...
Пытливый читатель, ты много читал,
Ты словно в глуши указатель
Указываешь, как низко я пал,
Как я исписался, читатель.
Расчёской построив суровый пробор,
В себя загружаешь полслова,
И словно сверхточный и мудрый прибор
Пощёлкиваешь невесомо.
Щелкунчик, дружок, мой нечаянный враг,
На поле словарного боя
Возьми объективный и правильный флаг
И в небо взметни голубое.
Напомни мне что-то презреньем своим,
Своею насмешливой позой,
Живи и будь счастлив и вечно храним
Простыми стихами и прозой.
***
Одна пожилая бабуля
носила с собой даже стулья.
И в давке метро
с бутылкой ситро
почти отдыхала бабуля.
***
Не прогоняю на закате вечеров — проходят сами.
И размышления, покуда дух здоров, — как по программе.
Но вдруг заслышу, что зовут меня родные,
помчусь бесстрашно в неизведанность миров — к отцу и маме.
***
Когда пройдут положенные сроки,
увидишь золотые облака
так близко, что дотянется рука,
и вдруг поймёшь, о чём твердят пророки.
Откроются широкие дороги,
ты будешь словно девочка легка,
и прошлые забудутся века,
и пыльные рассыплются итоги.
Но время есть, и не жалей колен,
не проклинай свой тяжкий, долгий плен,
смирись, благодари за всю науку
и будь послушна правящей вожже.
Вся радость — там. За горе и за муку.
Здесь ничего не сбудется уже.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...320... ...330... ...340... ...350... ...360... 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 ...380... ...390... ...400... ...410... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|