|
|
Ты с ним не можешь быть собой
И, значит он – ненастоящий.
Ну что ж, копай за слоем слой
И складывай в бездонный ящик
Всех, якобы своих друзей…
О, как я зол! И как безбашен!
Я падаю. Весны налей.
Лей. Без весны я гол и страшен
Как та бессмысленная тень,
Что призраком любви зовется.
Все продано в грядущий день.
Все продано душой. Все рвется:
Мечты, печаль и судный день –
Из пепла в дым и на свободу!
В душе иссохло все. Мне ж лень
Заканчивать в себе природу.
Ты с ним не сможешь быть собой
Он – только роль, не настоящий…
.
* * *
Марюткины песни (3)
( На мотивы народных песен
«Монашенка – мать ребенка» )
Как в городе-то нашем-то
Случилися дела:
Молоденька монашенка
Сыночка родила.
Успела лишь его она
Слезами окропить;
Сыночка ночкой темною
Снесла она топить!
Была однако поймана
В момент событья зла,
И в кандалы закована
На каторгу пошла.
Уводят ея стражники,
И снег под ей скрипит...
Мамаша по монашенке
Рыдает и вопит!..
«Простите, мать-игуменша,
Прости, родная мать!
Прости, дитенок умерший, —
Иду я погибать!..
Не надо было б вечером
Мне к реченьке ходить,
Да нечего б, доверчивой,
Хфицерика любить!..»
.
Скакала лошадь, гнедая лошадь!
Кому-то нужно успеть куда-то.
Она неслась, на живую ношу
Кося пугливо и виновато.
Кривились губы, мужские губы
И хлыст свирепый им вторил слепо,
Как на холстине на коже крупа
Узор рисуя, такой нелепый.
И чаще бились о дёрн подковы.
Ещё удар – и планета треснет!
А ей казалось, что те подковы
Слететь готовы с копытом вместе.
И словно розги, сухие розги
По векам ветки хлестали метко,
Металось сердце в кипящем мозге
И разрывалась грудная клетка.
Она неслась сквозь кусты густые,
И через поле, и через реку...
Зачем же, лошади, вы такие –
Всегда послушные человеку?!.
Загнали лошадь, гнедую лошадь.
Но – доскакала, смогла, успела!
Горячий воздух когтистой кошкой
Метался в лёгких остервенело.
Среди японцев немало пьяниц.
Но больше пьяниц среди китайцев.
Пожалуй, каждый второй китаец.
И только 2 из 5и японцев.
Ведь в доме японца – золоченое солнце,
А в доме китайца – серебряный заяц.
Вот и прикиньте: кто первый сопьётся?
Половина китайца или 2/5 японца?
Ведь солнце – оно же на то и солнце,
А заяц – он же на то и заяц,
Чтоб, вместе обнявшись, сидеть, удивляясь:
Не глуп ли японец? Умён ли китаец?
Ах, глупое солнце, неумный ты заяц!
Если б вам столько, сколько им бы, осталось,
Вы б пили как лошади,
Как кочегары,
Как сумасшедшие,
Как ломовые,
Словно разжившиеся татары,
Как загнанный пес посредине пустыни...
Вы пили бы просто пока не взорвались.
Налей же, японец.
Налей же, китаец.
В коробке лежит коробка,
В коробке – еще одна…
И так до самого гроба,
И так до самого дна.
Атласные резать ленты,
Вытряхивать пенопласт:
Фальшивые документы,
Поддельный стеклянный глаз…
Скопировать чей-то почерк
И написать письмо:
«Люблю тебя, милая, очень…»
А прочего – не дано.
А прочее улетело.
Коробочка солгала.
Ломаться не захотела
Искусственная игла.
Приход и сразу – выходки весны:
ручьев глумливые разливы,
буян залетный треплет гривы,
сугроб уменьшился и напустил в штаны.
Мороз струхнул, в хоромах отказал:
зима бедовая забыта
спесивой бабой у корыта
или столбом, если смотреть назад.
Но мы не будем, потому что – грех:
во лбу с распущенностью почек
резвится хор зеленых строчек,
во рту – щенячий брех.
Сулится море – всласть! – и лето
на вновь рожденный вкус:
кисель медуз, компот креветок,
арбузный праздный кус.
А там – волнушки и опятки
циклической судьбы
найдут меня – и все в порядке
железном, спятившем с резьбы.
2007-05-02 09:03Зима / Марина Пашенкова ( nerpa)
Вдруг, ночью, побелел мой двор,
из будничного стал воскресным,
запорошило старый вздор,
утихла боль, как давешняя песня.
Грядущая зима глядит в окно
безмолвно и приветливо – наверно
летит надежды светлой полотно
на немощи мои и скверну.
Сияющая белизна
крахмальной милосердною сестрою
в палаты сердца, непокои сна
войдет и дверь недужную закроет.
Двойной повязкой долгих берегов,
ягненка шерстью, пухом голубиным
наложит исцеляющий покров
на реки слез, на черные глубины,
нечистоту мою, немоготу,
на глупый и упрямый лоб горячий,
в преображенных капель красоту
любовь мою укроет, спрячет.
В берложьей безмятежной тишине
услышат уши и прошепчут губы:
любима-я! Защитную шинель
меняем на распахнутую шубу.
Меж варежкой и рукавом
ложится на послушное запястье
финифтью нежной, твердым серебром
награда с неба, снега, слога, счастья.
Глаза слепит лазурь
Небесных настроений.
Довольно зимних бурь,
Пришла пора цветений.
Мой трепетный слуга,
Пойдём дорогой грешных,
На майские луга
Купаться в водах вешних!
Прошу, не падай ниц,
Ты больше не невольник.
Приветствуй белых птиц
Неровный треугольник.
Слова твои просты,
Простым ты будешь другом..
Так разводи костры
Скорее, полукругом...
Сосновая смола,
Смущаясь, капать будет
На голые тела
И утром нас разбудит...
Не прячь зелёных глаз,
Не время для смущений.
Так действует на нас
Пора цветений...
.
* * *
( Из трагедии в стихах «Фауст и Елена» )
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ф а у с т :
...Ты плачешь?.. Что ты?..
Е л е н а (всхлипывая):
...Так... Устала...
И Эсмеральду жалко стало...
Сижу весь день, затворена!..
(капризно)
...Хочу веселья и вина!..
Хочу людей!.. Чтоб — шум и дым!..
Ф а у с т (с готовностью):
Куда — приказывай!..
(Мефистофелю)
...Летим!
М е ф и с т о ф е л ь (озабоченно выглядывая в окно, Фаусту):
...Исчез Венеры свет колючий...
И Млечный Путь зарылся в тучи...
Погасла лунная дорога,
И нет ни Льва, ни Козерога...
При тусклом свете Волопаса
Лететь — втроем — небезопасно...
(В сторону, размышляя)
...Я думал — все! Конец. Провал —
Совсем уж он затосковал,
Грустит весь год поэт-астролог;
От грусти к церкви — путь недолог,
Кручусь, верчусь — все зря! И что же? —
Смотри-ка — вдруг запрыгал, ожил!..
...Она мне планы не разрушит...
Кто знает — может, так и лучше?..
(Фаусту и Елене)
...А впрочем — вон видны Плеяды...
Летим! Везде нам будут рады!..
Звучит музыка полета.
Летят над ночной Германией Фауст, Елена и Мефистофель.
Г о л о с Ф а у с т а :
...Ямб, хорей, гекзаметр, дольник...
Все — обман, отрава, бред.
Что за странный треугольник —
Дьявол, женщина, поэт...
И — в кабак ли, в дом игорный,
В Дюссельдорф ли, в Брауншвайг —
Мчится небом треугольник —
Dichter, Teufel und ein Weib…*
Г о л о с М е ф и с т о ф е л я :
Протестант ли ты, католик —
Пей, пока не припечет!..
Весел пьяный треугольник —
Женщина, поэт и черт...
...У руля стоит покойник —
И летит ладья в ноябрь...
Г о л о с Ф а у с т а :
...Страшен вечный треугольник —
Un poete, une femme, un diable!.. **
_________
* Поэт, Дьявол, Женщина... (нем.)
** Поэт, Женщина, Дьявол... (фр.)
.
С каждым годом желаний всё меньше,
Закрываются бреши страстей.
В этом мире я счастлив и грешен,
И не жду уже лучших путей.
Прошлых лет беспокойные раны
Отболели молчаньем тоски,
Половодьем бушующим ранним
Унесло с тихой речки мостки.
Зашумели призывные воды,
Омывая луга и поля,
И под властью весенней природы
Просыпается совесть моя.
Этот голос настойчиво-звонкий,
Как апрельская песня-капель,
Он из детства, мой голос – ребёнка,
Умоляет: надейся и верь!
Каждый вдох – это малое чудо,
Это жизни минутный глоток,
К обновлённому вешнему пруду
Подлетает попить голубок.
Нет у Неба простых измерений,
И познать нам всего не дано,
Есть цепочка коротких мгновений,
Что свивает судьбы полотно.
И неведомо кем и откуда
Опускается светлая нить,
Разливая блаженством повсюду
Эту радость бессмертную – «Жить!»
Под весёлые гимны потоков,
Обновляя дыханье и свет,
Солнце греет всевидящим оком
От зимы не растаявший след.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...660... ...670... ...680... ...690... 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 ...710... ...720... ...730... ...740... ...750... ...800... ...850...
|