|
|
К***
Меня смутил высокий слог,
Не просто на него ответить –
Вы сочинили некролог,
А адресат на этом свете.
Кто вечный приобрел покой,
Расставшись с суетливым миром,
Ошибки больше никакой
Не совершит – ему кумиром
Легко взойти на пьедестал.
Живой там простоять не может
И часа – скажет, что устал,
Напьется или скорчит рожу….
Так эти колкие слова
Свидетельствуют – я жива.
Лесной король с оторванной рукой
Уткнулся в небо неподвижным взглядом,
Смешные гномы копошатся рядом,
И феи пляшут танец колдовской.
Две тысячи одиннадцатый год
Волшебный лес хранит свои загадки,
Блестят на солнце буки кожей гладкой,
И папоротник огненно цветет.
что снится рунам саксаула
в пустой обветренной степи
монгола вылитые скулы
из меди солнца
и следы
табуна птиц слетевших ввысь
пока лассо на гордой шее
не обречёт на пошлый твист
служебно верных приручений
не победить свободы зов
а может снится шум дождя
курган присыпанный и сила
которая в песок ушла
и никого не победила
и никому не помогла
и мать которая кормила
не полководца не врага
а долгожданное дитя
и как впервые приостыла
от черни ран
нельзя нельзя
укрыться ланью верной тени
столетья боли на крови
с любовью будут гнёзда вить
в пустыне города грачи
вернув тепло для меланхолий
мой луч умеет искривляться
рычащим стонам дураков
под гравитации порога
тот манускрипт не обманул
мне снишься ты и саксаул
оживший в листьях
мы станем матерью ему
чужим пророем норы лисьи
к дождям пророчества причислив
не встреч погасшую слезу
храня молочный зуб врага
в кармане облака
у мам
есть долг и право понимать
обвал обманов и обам
у пазух ветра а не бога
под шоколадный дым сигар
 День влагой выжаткак вручную полотенцевозле поломанной железной груды жизнитак мы живемсмешные механизмыгде нужно выплакать слова как солнцем цветдо обезличий и прозрачного как воздухседьмого чувства горделивым отрицаньемна дерзких псов внутри опять управы нетнам бесполезно там желать чтоб было пустооно давно там массолитовый главвредда лишь пески да песни дюн о снах последнихпустыни жалостикакой уж там любвиздесь суховей разнёс хамсин и стал бессмертникпоследней падалью флористик на меливойти крылом в пике пургой столпотвореньячужой дорогой причастив своё ярмои яровая не любовь а сны коровьибодливой фабрики рождённой без рогова ты всё любишь этот мир из всех затрещинпоследней женщине подав наверх крылочтобы суметь так оставаться злу назлоздесь нужно быть святым отцомиль сумасшедшимон повзрослел еще сильнее стал похожна эти сомкнутые ветреные крыльякакое счастьечто тогда на самолётеты эту странную звезду нарисовалеще на деньтень наших слов осталась меньшезабрось к чертям слов опостылевший штурвалдавай сегодня убежим к весёлой гейшесмотреть как ласточки на небе письма пишутедва касаясь ветром крыльев наших сновты не изменишь этот мир пока у словне перестанут вытирать кирзу и страхипредпочитая посылать не в сада в лескак будто сами прирастали от капустыи толстых аистов объевшихся небес
Кто не переживал любовных драм?
А рассказать о них дано не многим
Так, чтобы к гармоническим строкам
Склоняли слух пирующие боги.
Где дышат чувства, там бедны слова –
Фигуры красноречия тускнеют.
Когда б твоя любовь была жива,
Не отдала б за ямбы и хореи
Неловкие слова о пустяках,
Касания и невесомость взглядов,
И шорох листьев там, на берегах
Цветущих, где с тобою были рядом...
Теперь настал октябрь – пора из строк
О радостях весны сплести венок.
Мы ходим вокруг – да около,
любуясь вершиной Сокола.
И мнится – придёт пора,
и в небо взлетит гора.
Распрямит,
она изумрудные,
зелёные два крыла.
Когда это, Сокол, случится,
мы просим тебя, приземлиться,
в херсонские наши края,чтоб видеть,
с тебя исполина – очами романтика Грина,
моря, корабли Зурбагана – заморские чудеса.
Ассоль и Артура Грея, Лонгрена и алые паруса.
На опушке сонной домик в шапке снежной
Небо подпирает из трубы... копьем.
Лес ему доносит исполинов скрежет:
- Подожди-ка бури, падая, убьём!..
Но буран не страшен, а в пургу не ходят
Табуном деревья – грудой чурок в печь..
Не намного младше, разбодрился – вроде
Про ремонт мечтает: угнездилась течь..
Половицам скучно без многоголосья.
Где птенцы? Умчались в тесноте ворчать.
Раз в году – и счастье! – выберутся в гости
(Ценят больше море и .. визит врача)..
Разрослась за годы раскоряка-верба
Под окошком, помнишь, прутик вкопан был?!.
Как ни одиноко, безнадежно, скверно -
Небосвод наколот на копье судьбы..
07.04.2011
2011-04-08 09:52Заря / Елена Кепплин ( Lenn)
Мне дали небесное имя – Заря,
глаза у меня – голубые моря.
Когда-то мой шаг был почти невесом,
но лапа болит, перекушена псом.
Мой врач говорит: – Не нужна тебе трость!
Срастётся твоя перебитая кость.
Срастается всё – дерева и земля,
срастается ветер с полётом шмеля.
Срастётся – тебя не подводит чутьё -
душа человека и сердце твоё.
Не очень хороши мои дела:
я жизнью, как зерно в муку, измолот.
Когда моя хозяйка умерла
узнал я одиночество и холод.
Мороз перерубил как дровосек
мой шустрый хвост, внимательные уши.
Я видел как просились на ночлег
зверей необмороженные души.
Вот так – не погибая и скорбя,
я ждал весны спасительную дозу...
Больница!!! Помню как пришёл в себя,
вошёл в наркоз и вышел из наркоза!
Не ради красоты я лёг под нож,
но пластика ушей сродни подарку.
Я мысленно смеюсь, что стал похож
на среднеазиатскую овчарку.
Особый вид – почти что котопёс.
Когда-нибудь я выйду из вольера
не зверем, а ответом на вопрос -
как выглядят любовь, надежда, вера.
разграбленность сёл
потравленность жизни
огарки свечей
и ограды ограды
я землю бы ела
сибилла
гастелло
за сёла
опять хочу
всё
цвело чтоб и пело
из маленькой почки
ковчег
не сломанной вербы
а веры
придумаем новые
мы олово
чернь
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...190... ...200... ...210... ...220... 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 ...240... ...250... ...260... ...270... ...280... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|