|
|
Сюжет прозаичен, слегка приукрашен,
Про бабушку, внучку и… манную кашу:
- Допей молоко!
- Не хочу! В нём же пенки!
С порога сосед:
- Кто там хнычет за стенкой?
(Он взрослый уже, он читает Эвклида,
С ним ходит под ручку красавица Лида).
Допьёшь молоко — принесу тебе котика!
- Ах, бабушка (шёпотом), где мои ботики?
- Какие?
- Те, новые. Дай я надену.
(Вслух) Кукла сломалась — зовут её Лена.
- Починим!
- И мишка… в глазах его грусть…
- А ты не грусти — подрастёшь и женюсь! –
Сказал и ушёл…
Строю город из башен…
ЕМУ посвящаю всю манную кашу.
Игрушки в рядок поджидают соседа.
"Когда же я вырасту? После обеда?"
Мы с бабушкой в сквере гуляли обычно:
- Смотри-ка — сосед! Да какой симпатичный…
А внучка в песочке тоннели копает.
(Ах, бабушка, бабушка, ты же слепая!)
Метро из песка — уже целая ветка…
Я к небу взлетаю:
- Здорово, соседка!
На девочку-пёрышко смотрят трамваи,
А руки соседа подбросят — поймают,
Подбросят — поймают, подбросят — поймают!
Но тучи сгущались над солнечным маем….
Она подошла: ветер с юбкою в танце,
А туфельки лодочки, перстень на пальце.
Цветная заколка сверкает в причёске…
Я в битых ботинках, костюмчик с начёсом.
Пытаюсь вниманье соседа привлечь:
- Смотри! Из песка я куличики печь
Умею. Смотри!
Но он смотрит на Лиду.
Он что-то шепнул (упустила из виду),
Но только не мне, а красавице Лиде.
Уходят смеясь. Чтоб меня не обидеть
Кричит:
- Только вырастешь — сразу женюсь!
А Лиду обнял… "Ну и пусть! Ну и пусть!
Я вырасту скоро — мне больше пяти".
(Конечно же, скоро — так время летит).
Как долго мы детские помним обиды.
За стенкой «Хорошая девушка Лида…»
Играла пластинка все дни и все ночи.
Весна за весной вырывалась из почек….
……………………………………………
… Прошло много лет, я не знаю, где Лида.
Сломали наш дом, стал сосед инвалидом.
Такой же шутник, угощает шампанским:
- Ты знаешь Уссури и остров Даманский?*
…Пока ты росла, отслужил… снова штатский…
Теперь так неловко справляться с шампанским
Одною рукой… (ворот рвётся с петель).
Ты знаешь, я, правда, жениться хотел…
(Я сухо прощаюсь — прости моё детство).
А раньше тебе так присуще кокетство,
Как женщине маленькой, было…
Мне бегством
(Как трусы в своих проявленьях просты),
Спастись бы от первой и лучшей мечты.
… Сбежать не сумела:
- Там дождик заладил!
… Все детские сказки закончились свадьбой.
А эта весь вечер нелепо стекала
Слезой неразбавленной с кромки бокала…
Меняется жизнь — не меняется вождь,
И в окнах соседа лишь небо и дождь…
Нет смысла искать тайный смысл между строк,
Собес есть у каждого, кто одинок:
Открытка — на праздник, часы — в юбилей,
Бесплатно служил и бесплатно болей.
Сюжет прозаичен, слегка приукрашен,
Про бабушку, внучку и… Родину нашу.
Старушка жива, только боль в пояснице,
И крепнут замки на советской границе.
* — Со 2 по 21 марта 1969г. в советско-китайском конфликте за о. Даманский погибло с советской стороны — 58 чел., ранено — 94 чел. В 1991г. о. Даманский окончательно перешёл к Китаю.
Мне снились сны, подобные игре,
И витязи, погибшие в огне
И женщины, живущие в норе
И мальчики, забытые в стерне,
И лошади, бегущие волной,
Безумием летящие средь трав,
И обожженные чужой войной,
Упавшие, лишённые всех прав,
И церковь с минаретом и муллой,
Мне снился поп, свершающий намаз
И снился мне неслыханный покой
И сам Господь простил нам всё сто раз.
Вот пробуждение прогнало сгусток сна.
Вновь мыслей груз. Но на дворе весна.
Дорога белая.
Деревья по сторонам.
И это белое
Являлось и раньше нам.
Казалось призрачным,
Единственным на земле.
Я сам был призраком,
И ты улыбалась мне.
Ничто не кончилось.
Дорога летит вперёд.
Сонная конница
Над белой рекой плывёт.
И обретаю я
Ответный счастливый взгляд.
Всё обитаемо,
И ноги уже стоят
На белой скатерти,
Которой и края нет.
Вы тихо скажете:
«Ты в вымышленной стране».
Мне всё лишь кажется.
Течёт молоко из рук.
Но капля каждая
Родной обретает звук.
Да, я готов, нет страха и сомнения,
Давно уж спит Уфа в февральской мгле,
Вчера трамблёр, колодки и сцепление
Я поменял на старенькой метле.
Я полечу, отважно и беспечно,
В одном лице и Карлсон и Малыш
И выйдет провожать меня, конечно,
Мой старый, добрый Нелетучий Мыш.
Ты нагадай мне, Кожаный, везенья
Не запасёшься этим делом впрок…
В твоих глазах я вижу тень смущенья,
Ну что, давай сто грамм на посошок.
С судьбой сегодня поиграю в прятки,
Сойду за Гарри Поттера вполне,
Жаль, барахлит опять реле зарядки
На праворульной импортной метле.
Душа поёт и требует полёта,
Но строг диспетчер наш, Чеширский Кот,
Проверив состояние пилота,
Не разрешает почему-то взлёт.
Но есть спасенье от тоски и комы,
Его нашёл я в блеске пентаграмм –
Подамся-ка я лучше в управдомы,
И брошу думать о метле своей к фигам!
Светлане Филатовой
Когда на кортах теннисных зима
В снежки играет сломанной ракеткой,
Заносит трассу Небо-Кострома,
В костре из снега плавятся монетки,
Алтынные частицы бытия.
Размен идёт по всей земной округе
И вьётся белоснежная змея,
Кусая за железные подпруги
Японских чистокровных рысаков,
Откормленных на дизельных заправках,
А молоко из облачных сосков
Стирает дворник вяло, на полставки.
Шоссе забвенья окислом свинца
Забрызгивает пляжи тротуаров,
Летят с небес просвира и маца,
Мукою засыпая трон и нары.
В глазах Харона охра и печаль,
Твой берег недоступен словно счастье.
Сверкает полированная сталь
И длится, длится белое ненастье...
Волна звенит!
Хохочет ветер!
О, тот счастливый, светлый край,
Где я рожден!
Ты, небесная синева!
Ты, изумрудная земля!
Сердце мое исполнено любви
И верности этой красоте.
И мысли мои
Вьются, словно виноградные лозы,
И вплетаются в красоту.
Все здесь люблю!
Здесь, где не кровоточит боль,
Здесь, где трепещут листья,
Здесь, где не выразить словом,
Как дорого мне это.
Вы, небесные дали! Так близко!
Я схватился за звезды,
Просто протянув
Руку из колыбели.
С ревом уносится вниз,
Величественный Рейн,
Но он возвращается всегда,
Не оставляя меня одиноким.
Мельница моя разбита
И не шумит больше.
Но я слышу свое сердце,
Оно стучит громче мельницы.
О, великий отец! Как боялся я
Быть рядом с тобою…
Слышишь, песня моя?
Я вернулся к тебе!
А ты все скользишь
Отражая сверкающую луну,
Ты – мой последний предел!
Тебе плету венок.
Сквозь мелкое сито снега просеяны площади, люди,
Дома, машины и кошки, как будто рисунки на блюде.
Глаза у зимы с поволокой, мысли неясны, тягучи,
А небо – одна большая, белёсая снежная туча.
Уставший троллейбус тихо в пространстве скользит усами,
И только маршрутки лихо подрагивают носами,
Разжевывая резиной дорожную манную кашу…
Прохожие горбят спину, а город вдруг стал растеряшей:
Теряет этажность зданий, теряет бордюры в сугробах,
И кажется, в старых парках раскидана белая сдоба,
А радостные собаки как будто бы в сахарной пудре.
Эклерно стоят берёзы, раскинувши белые кудри.
Сквозь мелкое сито мыслей просеивая пейзажи,
Я вспомню жёлтые листья, зелёные вспомню даже,
Но скупость таинственных линий – сплетенья иносказаний –
Меня впечатляют ныне неточностью контурных знаний.
Как только унялась жара,
И солнце село за лощиной,
Сказал Бог ангелу: “Пора
Тебе, мой мальчик, стать мужчиной! “
И по вечернему лучу
На землю ангел опустился,
К лесному чистому ручью
Он в чистых помыслах склонился.
Из полевых цветов венок
Его лицу стал обрамленьем,
Он удивляться только мог
И славить Господа творенье.
Он целовал в прекрасный лоб
Оленя в брошенной аллее
И молодой крестьянке сноп
Связать помог и стал взрослее.
Он думал: “Как до этих пор
Я жил в раю, не зная рая:
Без этих рек, без этих гор,
Ни хлеб, ни мед не собирая?“
Однажды из чужой страны
Он встретил сильных и красивых
Мужчин на скакунах ретивых,
Героев, жаждущих войны.
Он с ними, как среди богов
Вино пил терпко-молодое
И не щадить своих врагов
Они хвалились перед боем.
Наутро ангел вострубил
Подняв свою хмельную рать,
Был каждый счастлив, что убил,
И каждый жаждал убивать.
Они промчались по земле,
Как боги грозные в аду.
И больше нет птенцов в дупле,
И больше нет цветов в саду.
Когда вокруг пылал костер,
Очнулся ангел наконец.
Он руки к небу распростер:
“Возьми меня к себе, Отец!”
Но Бог сказал ему: “Сынок,
Я жалоб горьких не приемлю!
Поверь, я сделал все, что мог,
Послав тебя на эту землю!”
Но сын молил о небесах,
Сломав крыло, изранив сердце…
Навеки быть ему младенцем,
Скитальцем маленьким в слезах.
Луна взошла, расколотая надвое,
Но кто-то съел серебряную часть.
У этой ночи есть такое снадобье, –
Феерию греховную начать.
Столкну ветра коварством и интрижками,
Дурман-трава, искрись, варись в котле!
Снимать сапфиры с неба, вслед за мышками,
Я вылечу на собственной метле.
На крыше завяжу знакомства с кошками.
Разбойник соловей, ах, что творит!
Я в дом проникну лунными дорожками,
Мне дверь и окна полночь отворит.
Ты спишь: мирами бродишь незнакомыми.
Бормочут книги в блеске пиктограмм
Вселенных, неиспорченных законами.
Давай, сверчок, за встречу по сто грамм!
……………
Ночь выпита вся звёздами-росянками,
Повесил месяц рожки на ветле...
Пожалуй, я останусь здесь хозяйкою
И брошу даже думать о метле.
2007-02-06 19:33Чашка / anonymous
Чашка упала из рук...нелепо,
полетела вниз...разбилась,..но ты не грусти.
Знаешь, несмотря ни на что,
я бы доверил твоим рукам сейчас слепо,
своё сердце,-
зная, что ты сумеешь его спасти.
Чашку разбила...не плачь...пустое,
Ведь это всего лишь керамический сосуд.
Поверь, несравнимо страшнее,
потерять в жизни, что-то самое дорогое,
например любовь,
которую годы назад не вернут.
Груда осколков не ранит разлукой,
Если только – это не осколки собственной души.
Обними же меня,
дай мне скорее почувствовать твои руки,
не отпускай –
удержи, удержи....удержи.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...710... ...720... ...730... ...740... ...750... 751 752 753 754 755 756 757 758 759 760 761 ...770... ...780... ...790... ...800... ...850...
|