|
|
Фото и видео.
Снято и продано.
Девочка с персиком – жуй.
Оля, ты видела
Губы огромные,
Хлюпающий поцелуй?
Оля, ты видела
Пальмы манящие,
Девушку из воды?
Это всё, видимо,
Не настоящее.
А настоящая – ты.
Дверь ты откроешь
И смотришь участливо
В радужный объектив.
Оля, скажи мне:
Ты счастлива? -Счастлива.
Но не снимай. Погоди.
Кто заметит,
как падают звёзды, взрываясь?
Миг пролета – удача увидеть,
напрасно прождёшь,
Когда резко обрушатся,
жизнь не сдержавшие сваи,
Когда выход единственный –
увековечить дождём...
Про отсрочку молить,
обещать – не поможет:
Твоё место не будет
зиять в вышине чернотой.
Время сразу найдет,
кто пронзительней, лучше и строже...
Кто решится воскликнуть,
ему возражая: – Не то!..
22.03.2007
Александру Кабанову
Страничный странник, перевёртыш,
Хранитель букв, искатель строф,
В мозолях книг, в обложках тёртых
Живёт бацилла Апостроф.
Заглавье пахнет дальним лесом,
Листай поёлочно сюжет,
Где ангел вьётся мелким бесом
За 30 брошенных монет.
В коннект отдушин душ и мыслей
Здесь входит кот, цепляя цепь,
В ведре на лунном коромысле
Растворена в тумане степь...
В далёком Риме – бездорожье.
Как по Сахаре рафинад,
Рассыпана тоска острожья
По всем страницам наугад.
Толпятся греки и варяги
За контрамарками в бомонд,
Всесильна магия бумаги
Над гарнитурой Garamond.
Дети пускают кораблики:
Рученьки в ручейке.
Их золотые сабельки
Брошены вдалеке.
Смотрят глаза навыкате –
Пять генералов сопят:
Пушки большие выкатят!
В руки возьмут автомат!
Тянут мохнатые лапищи,
К детям они ползут.
На чужеземное кладбище
Их сейчас увезут...
Но подскочили сабельки!
Пять генералов – вспять.
Всех: и больших, и маленьких
Хранит неземная рать.
Загляделся мышонок малыш,
Как летает летучая мышь.
- Я так тоже хочу.
Мама, я полечу?
Подрасти мне осталось немножко.
Эх, сбылась бы мечта-
Вот была б красота!
( Тут бежала голодная кошка )
Она тоже, представьте, мечтала:
- Мне поесть бы совсем не мешало!
Вдруг, увидела рядом мышонка.
Прыг- и вскоре закончилась гонка…
Размечтавшись, окидывай взглядом
Не мечтает ли кто-нибудь рядом!
Ты обычная Калужская дорога,
Только шибко одичавшая теперь.
Замостил тебя лопух, да подорожник,
Залохматил перелётный хмель.
Ты куда лежишь по двухколейке,
Средь полей нескошенной травы?
За какие берега и реки
Мне с тобою стаптывать ступни?
По пути нам видно оказалось,
Сильно твой изгиб меня пленил
И свернув с объезженного тракта,
Я в твои объятья угодил.
А в объятьях тех, простор и дали,
Тёплый вечер, тёмные леса.
Все людские грусти и печали
Тишиною вяжут небеса.
Здесь не скажет кто-нибудь с упрёком –
Мол зачем ты здесь, и почему?
Не встревожит долгим разговором
Не кручинит про свою беду.
Я такой же право одичавший
И твоё мне одиночество родней.
Я такой же от людей сбежавший
По твоей заросшей колее.
Ты обычная Калужская дорога,
Только шибко одичавшая теперь.
Замостил тебя лопух, да подорожник
Залохматил перелётный хмель....
Исколесив немало мест,
большим мостом
въезжаю в город, всем известный,
где домом храм, а храмом – дом
простой, притиснутый небрежно
стенами двух,
не замечающих, что между
ними – Дух.
Въезжаю в город, мной любимый,
в кольце машин,
катящий мимо дома, мимо
крыльца, где Сын,
катящий мимо поворота
по кольцу,
не замечающий, что от
а не – к Отцу.
Въезжаю в город мой, столицу
до небес,
катящий вспять, теряя спицы,
сон и вес,
теряя барыши и башни,
теряя нас,
не замечая сильный, страшный
Божий глас,
и пролетая в свете фар,
теперь и здесь,
свой отчий дом, священный дар,
благую весть.
Большим мостом въезжаю в шумный
город мой,
я к Троице спешу
домой.
Сосны, сестры, ели, хвоя,
радость крепкого настоя
леса, ветра и покоя
на тоске на городской.
Ветви, травы, братец заяц,
городская моя зависть
обернулась, рассвисталась
птицей золотой.
Воды, рыбы, сом усатый
тише мыши, тихой сапой
отворили небеса
подобранным ключом,
ключевой водой отмыли
городские версты-мили,
залатали-замостили
желтым кирпичом
солнца, сосен, плеса, плеска –
Изумрудный город леса,
Китеж, краешек небесный,
горний вестовой,
воды, рыбы, небо, Сыне,
в городской моей пустыне
благодарно память примет
лес – подарок Твой.
* * *
Жил поэт. Жил у реки
В доме угловом.
Очень грустные стихи
Были у него.
И начальники его
Не любили, нет –
Всё, мол, грустно у него,
Камерный поэт.
И, снимая дам с колен,
Спрашивали: «Что ж
В пору светлых перемен
Грустно так живешь?..»
Но поэт писал не им –
Женщине писал.
А она жила с другим
В северных лесах...
«Как всю ночь болит душа...» –
Написал поэт,
Слабый след карандаша,
Тихий лунный свет...
Варим сталь, сдаем завод,
Тянем магистраль,
Едет радостный народ
К нам на фестиваль,
И простой животновод
Посетил балет...
Непонятно – отчего
Умирал поэт...
1987
2007-03-21 16:30ВКВР / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
Зачем вы сюда с рюкзаком?
Вам двадцать восемь уже?
Здесь вас не примут, здесь военком,
Офицеры на втором этаже.
А что, хотите служить?
Дайте военный билет.
Как это «гипертония души»?
Что это еще за «нет»?
Если отвлечься и правильно подышать,
Если забыть о том, что тебя ждут,
Можно привыкнуть к рабочему слову «мать»
И не трясти губой на «здесь вам не тут».
Так и стою: с большою звездой в голове.
В небо воткнув по портупею глаза,
Думаю о естестве и о тождестве,
Сравниваю четырнадцать против и четыре за.
В глубине глубин, за разваливающимся столом
Слушаю, как кричит оскорбившееся пятно.
Вам не сюда, здесь творит чудеса военком,
Здесь исцеляют больных
И превращают воду в вино.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...680... ...690... ...700... ...710... ...720... 721 722 723 724 725 726 727 728 729 730 731 ...740... ...750... ...760... ...770... ...800... ...850...
|