|
|
Она сидела на ступенях Эрмитажа...
Какая ночь была!
Пропали патрули
И папарацци нынче не смогли
Предвосхитить, что...
Тема репортажа,
Не поданного утром с чашкой кофе...
Гадать – пустое.
Ветрено.
Промозгло.
Опавший лист в ограде, будто возглас...
Осенний жалок дождь.
От счастья крохи,
Ты узнаёшь сейчас, похожи на ключи,
Которые вернуть сегодня надо.
Атланты вздрогнули – не портик, город падал,
Споткнувшись о...
Хоть выколи...
Горчит
Несказанное и горит изжогой.
Стакан воды... да соды бы чуть-чуть...
Прилечь на миг и навсегда уснуть –
Нормальное желание живого.
Душа в темнице... голод... кахексия.
Похож на крик цветущий алым шпажник.
Зерно от плевел.
Важно от неважно.
Да, ты безумна, но – ты не бессильна.
За что так больно...
Впрочем, ни к чему
Твои метанья.
Маетно и тяжко.
Кривая вывезет – не увезет на Пряжку,
А жажда...
Вытерпишь, не пить же сулему.
..........................................
Вновь те, знакомые ступени...
Ночь и сыро.
Все, как тогда.
Уснувший Эрмитаж.
Послушай, девочка, ну где же твой кураж,
Не верю я, что ты себя забыла.
Одна всегда?
Отнюдь, сестра атлантов...
Да сколько можно, братьям все на плечи...
Светает.
Тихо.
Только волны плещут.
У сфинксов взгляд таинственно – агатов,
А твой похож на яркий малахит.
Ты знаешь, лестницы ведут все в небо...
Волшебен мир, хотя порой нелепым
Нам кажется он...
Живы?..
Будем жить!
.
* * *
...Какое дело небесам
До нас — мы преданы богами;
Земля дрожала под ногами —
Молились тщетно мы богам.
Что до того им, что любил
Ты эту синь, и эту зелень,
Что пил по капле это зелье —
Уйдешь опять ты в эту землю,
Иль превратишься в красный ил...
Нет, не ищи в раскате дальнем
Ты высшей милости печать,
И пусть тебя не покидает
Всю жизнь глубокая печаль;
Когда подступит тьма к глазам,
То вспомнишь, брошенный богами:
Земля рванулась к небесам —
И раскололась под ногами...
.
Не пишется... опять над белой пропастью бумаги
Сижу и только мается душа который час...
Вдруг словно незаметно пробрало от сладкой браги,
Так прорвало, как будто меч пошёл рубить с плеча.
Слова к словам, строка к строке несдержанно, нелепо
Лепились, как в метель снежинки к белому окну.
-Постой,- я говорил себе, -ведь неприступна крепость,
Не протаранить кулаком китайскую стену.
-Нет, отчего ж? Я знаю толк, и это не бравада,-
-Другой во мне заговорил, срываясь на фальцет.
Он вёл меня Вергилием по дантовому аду,
Поблескивал в руке семизарядный пистолет.
Так я писал про облака, расчерченные кровью,
Про вой сирены под окном, испуганных детей,
Про переулки, кабаки, где ненависть с любовью
Перемешались в умопомрачительный коктейль.
Какое время на дворе, какие перемены,
Какие новые слова придумывает жизнь...
Картонкой, снятою с лица, играла Мельпомена,
А жизнь, по-прежнему жужжа, кружила виражи.
Лошадь мою ненаглядную
Грубой рукою не тронь!
Грива лозой виноградною
Падает прямо в ладонь!
Тело упругое, грузное.
Мёд приношу ей в горстях.
Сочная мякоть арбузная
В тонких мерцает ноздрях.
Очи её изумрудные –
Киви мерцающий срез.
Смотрит спокойная, мудрая,
Злобы и гордости без.
Масти её апельсиновой
Солнце завидует пусть!
Дремлет в груди лошадиная
Тёмно-вишнёвая грусть.
Губы, как кожица персика,
Вымя находят легко,
Пьёт абрикосовый первенец
Кокосовое молоко.
"...И встанет ночью табор шумный
С тоскою скрипок и гитар..."
Ю. Юрченко
Цыгане с синими глазами
Живут в бревенчатых домах,
Сердца обвешаны замками,
Ключи ржавеют в кулаках.
Они в поля глядят украдкой,
Они, как все, глотают смог.
И стала роскошью лошадка,
Отвыкли ноги от дорог.
У вас с рожденья страсть к свободе
В разрезах глаз горит, как луч.
Наперекор своей природе
Себя вы заперли на ключ.
А может с душ сорвать засовы?
Запрячь последних лошадей,
Пусть раздробят асфальт подковы.
Куда идти? Да вам видней!
Не все исхожены дороги
И тропы найдены не все,
Так пусть изнеженные ноги
Утонут в утренней росе!
И там, в полях под песнь гитары,
Что гонит боль и страхи прочь,
Родятся Рады и Забары
С глазами чёрными, как ночь.
Идём по скошенному лугу.
Желанных слов не находя,
Боясь глядеть в глаза друг другу,
Мы говорим о лошадях.
Твоя Печаль, твоя Отрада –
Не сводят глаз с тугих небес,
Где солнце рыжим конокрадом
День под уздцы уводит в лес.
Их гривы пахнут ветром свежим,
Таких бы маслом на холсте.
Пять лет спустя они всё те же,
А мы с тобой совсем не те.
Мы сами создали границы
На территории разлук,
И окольцованы как птицы
Тащили память, словно плуг.
Как непонятна, нереальна
Любовь, что выдумала нас.
Но как отрадно, как печально
В глаза твои глядеть сейчас.
Учителя беседуют о Борхесе.
А больше им и не о чем беседовать...
Ведь не ругать же клятое правительство,
и цены непомерные,
и прочие
сомнительного качества достоинства
их жизни.
Не обсуждать же всякие товары,..
и где они дешевле продаются,..
а где – ещё дешевле...
Всё равно –
не хватит денег.
И не хватит их опять...
О, Боже! Ни на что не хватит денег!
Так может им беседовать о жёнах?
(мужьях...) – ненужное зачеркивать
настолько жирно,
насколько вы друг-другу не нужны...
Перебирать по памяти рецепты
приготовления чудесных блюд,
которых очевидно не попробовал
глухой библиотекарь из Айреса...
И уж конечно вовсе не о том,
как бешено несутся дни...
И даже годы...
И дети ужасающе растут,
своим взросленьем неожиданно пугая...
И погружая
в неизведанные бездны
бесплодных,
безнадёжных
размышлений
о том, как мы...
Да что тут говорить...
Как раз об этом говорить нельзя.
И даже неприлично:
разве можно
верёвку без конца упоминать
там, где... Ну вам известно где...
Не надо разговаривать “о прошлом”...
Перебивать друг-друга, вспоминая,
да торопясь,
да брызгая слюной,..
ведь кажется, что это интересно.
смешно
и очень поучительно.
Смешно...
Не нужно пересказывать сюжет
животрепещущего телесериала,
который тем мучительно любим,
что вносит видимость сюжета
в нашу жизнь...
И придавая ей
подобье смысла –
Латин-американского.
Единственного из доступных смыслов.
И можно оправдаться,
что даже этот Борхес был
всего лишь навсего
презреннейший “латинос”:
седой, носатый, аргентинский жид...
Который почему-то нам остался
единственною темой для бесед.
И потому –
с утра
учителя,
аж запершись в учительской на ключ,
азартно,
друг-друга торопясь перекричать,
беседуют.
Беседуют о Борхесе.
И напряжённо ждут
звонка.
.
* * *
Как улыбаешься ты хорошо!..
Как говорила о брате ты гордо...
Десятиклассница. Белый флажок
В переплетениях древнего города.
Выросли. Боже мой, где та черта? –
Заняты парки другими – моложе нас;
Детство мороженым тает у рта,
Мир открывается строчкой Волошина...
Что-то уходит с приходом весны.
На Руставели срезают платаны...
(За целомудренность щек и ресниц
Думаю я о тебе благодарно...)
На выпускном пошатнутся ряды
Рослых красавцев – соседей по парте;
Завтра же мама расскажет родным
Как ты прекрасна была в белом платье...
1980,
Тбилиси
Что может быть, кроме Тебя,
Твоим врагом?
Сознание – Твоя тюрьма,
Сознание – Твоя свобода.
Эмили Дикинсон
Свобода от себя.
Возможность не дышать,
Когда желанья нет.
Уменье
Во всем живому подражать.
Копируя старательно движенье
Мышц, изображать улыбку.
А если постараться
И не лениться на сто первую попытку –
Дерзай, дружок! – удастся рассмеяться.
Свобода от всего.
Не жди меня, работа,
Я больше не тружусь.
С сегодняшнего дня
Мое все время – вечная суббота.
Ты, долг навязчивый, оставь меня!
Забота, спрыгни с плеч!
Тревога, прочь в болото!
Месье, возьмите меч –
Наследство Дон-Кихота
Не нужно больше мне.
Я съедена тюрьмою страсти.
А там, при входе, прямо на стене,
Написано: Свобода, здравствуй!
Я в камере, как в клеточке ядро,
Все суечусь, подобно мыши.
Свобода от себя – свобода от всего! –
Углем души сгоревшей
узник пишет.
Э, врешь!
Раз пишешь – ты в долгу у Музы.
Ты хочешь людям что-то доказать –
какой искус!
Стряхнув, как моль, последнюю обузу,
Попробуй паузу – ее приятен вкус!
К чему слова?
Глупец ли тот скупец,
Что копит злато?
Больший идиот
Пытается собрать из слов венец.
Свобода! О, заклей мне скотчем рот,
Надень повязку на глаза мои,
Не дай листа бумаги и пера!
Свобода от себя. Свобода от любви.
Возможность не дышать, когда ты умерла
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...670... ...680... ...690... ...700... 706 707 708 709 710 711 712 713 714 715 716 ...720... ...730... ...740... ...750... ...760... ...800... ...850...
|
