|
|
"...Постельный модернизм. Еще немного:
раскосый взгляд, доступный блеск плеча...
О, ласковая бабочка ожога!
Раздвинутых коленей ча-ча-ча!..."
Александр Кабанов
В ушах – семь-сорок – музыка атаки! Срывания одежд лихие па, Твоей груди весёлые сиртаки, И вожделенья бешеный гопак... Мазурка спальни, фрау, битте-дритте! Хмельных раскосых глаз кордебалет, Большой кровати танго-кумпарсита, Потом – фокстрот (точнее, менуэт)... Эх, яблочко – постельная разминка, И рок-н-ролла голый хоровод. Округлых белых ягодиц лезгинка, Логичный в летка-енку переход... И вальс любви! Неистовый, горячий! На спинку, на животик, на бочок... Раздвинутых коленей кукарача И засланный (в ламбаду) казачок. * * *
Как она будет биться...
Нинель Лоу
Как она будет биться
раненой птицей
- в твое окно.
Отчаянию, крови,
стремлению, воле
мир поразиться,
- ей все равно.
А выход – в тумане,
но свет, так и манит
- не долететь.
Посыпятся перья,
неспетая песня
на выдох обманет,
- здесь умереть.
Стекло холодом режет
без жалости прежней,
- осколков звон.
За гранью грань давит,
за боль болью славит
и жжет дикий скрежет,
- со всех сторон.
Лохмы плоти кидает,
и надеждою тает,
- прощальный крик.
Рядом кружит разбитый,
кровью лета залитый,
красный
- осенний лист.
. Новая Иллюстрированная Педагогическая Поэма (Дидактические эпистолы) * * *   .
.
* * *
голосов: [3]
(Lenn, VKondakov, Uchilka)
голосов: [3]
(Uchilka, Lenn, VKondakov)
Глядь на землю с облаков:
Лен... Училка... Кондаков...
Вспомнил свой земной рефрен -
«Кондаков... Училка... Лен...»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...И взгрустнут там, над могилкой
Кондаков, да Лен с Училкой...
P.S.
Подвела статистика:
Подтянулся Листиков.
.
"Все псы попадают в рай"
В окно смотрю вечернее немое
И думаю – вот если б, как собаке,
мне голову на лапы чьи-нибудь.
И, в ожиданьи потаённых знаков,
что боль пройдет и зазвучат стихи,
и карнавал раздаст свои подарки,
и круг замкнется в угол странно гладкий,
и найден будет поводок для страхов,
чтоб выпустить во двор свои грехи,
тихонечко скулить на небо –
там, где псы.
А он говорил, что умрёт без меня,
Всё лето я верила в это.
Шептал, что глаза мои как западня,
А губы прохладней рассвета.
Я жалостью нежной любила его,
А может, любовью жалела.
Но лето непрочную нить пережгло,
Да так, что я чуть не сгорела.
Я больше уже возводить не смогу
Притворство в великую степень.
Он двери открыл, на другом берегу
Был мир – многолик, многоцветен.
Не умер, не обнял, не мучил виной
И воли не дал пустословью.
Я только услышала, как за спиной
Отчаянье сшиблось с любовью.
А знаешь, папа,
Как мне тебя порой недостаёт...
На мягких лапах
Мне ночь, подкравшись, песенку споёт.
Конечно, маме
Я все свои обиды объясню,
Но главный самый
Секрет я только для тебя храню.
Вполне серьезно –
Я знаю, много дел, ты устаешь,
Приходишь поздно
И с мамой тихих песен не поешь.
Скажи мне честно,
Ну разве так уж много я хочу?
С тобою вместе
Шептаться в темноте плечом к плечу.
Наверно, скоро
Забуду я секрет, что берегу.
Не будет ссоры,
Я не сорвусь, из дома не сбегу.
Жалеть не станем!
Конечно время этому виной.
Себя обманем,
Отгородимся призрачной стеной.
И с каждым летом
Все тоньше наша тоненькая нить...
Как жаль – все это
Еще я не умею объяснить.
Машет лес мне ветвями:
- Заходи, гостем – будешь!
Поменяй, на мой праздник,
бесконечные будни.
Встарь, молва вековая,
мир крещёный страшила:
в диких дебрях, в трясинах,
есть нечистая сила.
Упырей, ведьм, кикимор,
нынче – нет и в помине.
Водяные – не плещут,
в малахитовой тине.
Полюби – мою правду,
мою веру лесную.
Я, ведь, души не режу.
И лечу, и бинтую.
От недужных болезней,
древний заговор знаю.
Приворотное – зелье,
для любви собираю.
Ты не верь, что деревья,
говорить не умеют.
Их сказанья – услышав,
краснобаи, немеют.
Угощают – березы,
чистым соком весенним.
Дотемна в моих чащах,
щебет птиц и веселье.
- Заходи – гостем,
будешь!
—
- Я, из леса, людского.
Человек в нём полено.
И гляжу, в твои дебри,
как из вражьего плена.
Перед лесом людским,
в бесконечном долгу.
По дорогам чужим,
всё – бегу и бегу.
За моей суетой,
темнота и пустырь.
Брошу – всё. И – уйду,
в твой святой монастырь.
 Безлик в природе малахит, Лишь мастер выявит картину. И чувств подстрочник – не стихи, Как баобаб – не Буратино.
Любовь моя, ты всё ещё жива.
Ты примеряешь платья без причины.
Тебе к лицу банты и кружева.
В твоих ногах нарядные мужчины.
А я сижу на месте и ворчу.
И выпиваю мрачную бутылку.
Друзья берут меня, ведут к врачу,
И врач постукивает по затылку.
Он говорит, что я, покуда рос,
Дорос до самых невозможных правил.
И говорит, что ставится вопрос…
Но тут-то я его чуток поправил.
Любовь моя, я жалок, я изгой.
Я ничего уже не понимаю.
Как я, как ты, вернее, мы с тобой…
По-прежнему тебя я обнимаю,
А ты смеёшься. И летит наряд
Над всей Москвой, над всей большой страною.
Ты примеряешь платья все подряд.
Ах, как же я… Вернее, мы с тобою…
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...540... ...550... ...560... ...570... ...580... 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 ...600... ...610... ...620... ...630... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|