|
|
Обращаюсь к тебе –
Собери мою жизнь!
Из столбов выстрой мост
До вечерней звезды...
Прочитай на ночь сказку
Про трех поросят...
С волком дружат теперь –
Не веришь, а правда!
Не то, что у нас, у людей…
Человек – человеку...
За окном белый снег...
И в август билеты уже не дают...
Обещали под ночь 45!
Значит, снова не хватит тепла...
Ариаднина нить
Оказалась короче зимы...
Отдаю счастливые дни
Своей жизни...
В хорошие руки...
За так...
Приходи...
Слежался воздух под скамьёй, настоян парк на мёртвых листьях.
Переругалось вороньё, кто лучше выступит солистом.
Сползает день на эшафот, в объятия небесных крестниц
И тень креста ужом ползёт, ломаясь о ступени лестниц.
Темно у храмовых дверей и паперть как сосуд пустеет.
Лишь увлечённый воробей кладёт поклоны как умеет.
Поймает ужин не спеша домашний кот по крови дикий,
Чирикнет птичка, чуть дыша, и душу выдохнет. Улики
Мазурку кружат на ветру покуда вихрю силы хватит.
Сгребёт их дворник поутру, надев камзол на толстой вате.
Ведь мёрзнет ношеный скелет, такой достался, знать, от Бога.
Пересчитает горсть монет и звякнет тарой у порога.
А серый страж займёт кровать и, намывая в гости духов,
Кормильца будет ожидать, врачуя шрам за левым ухом.
Под звон ключей скрипит засов, вернулся ласковый хозяин,
Из тетрапаковых коров нальёт туман чужих окраин
И не забудет про себя. Вздохнув, что ж дочка, мол, не едет,
Слезы прозрачного огня под рыбий хвост себе нацедит.
Затеплит синее окно, но смотрит мимо, на обои...
Другое видит он кино, шагнёт, ладонью лик накроет,
Погладит треснувший багет.
- Ну, спи, котейка... спи, плутишка...
И запах старых сандалет навеет сон о вкусной мышке.
Как ковчег мой автобус по новым проспектам плывет,
Пассажиры притихли, потрепаны всеми ветрами.
Отражаясь в витринах, ползем потихоньку вперед,
За домами нам пристань, кондуктор звенит медяками.
Там нас встретят салютом и флагами разных цветов,
На балконах хрущевок под ветром белье парусами.
Двор захвачен сиренью, среди одичавших кустов
Зеленеет трава, охраняема всеми котами.
На окошках герань светит сквозь занавесочек ряд.
Проржавевший фонарь ветер треплет по шее жирафьей.
И в открытую форточку птицы влетают как в сад,
Молча дети на них с пожелтевших глядят фотографий.
Сквозь асфальт, весь в прорехах и лужах от вечных дождей,
Прорастает лоза, терпеливыми зреет плодами.
Наш водитель, наш Ной, ты вези, ты вези нас скорей!
Ты прости, видно мы не вписались немного годами.
.
* * *
"...И нежность лебединая в повадках..."
L.
...Две птицы летят и летят в моем небе —
Белая лебедь и черная лебедь...
.
Женщина красит волосы.
Она превращается из блондинки в брюнетку.
Ей идёт бледность лица.
Женщина плачет.
Сморкается громко в салфетку.
Встретила подлеца… И так без конца.
Женщина смотрит кино.
Любая берёт любого.
Изобилье машин, волнующий шорох шин.
Женщина идёт в магазин.
И продаться почти готова.
Но в её маленьком городе не осталось настоящих мужчин.
Женщина говорит вслух:
"Что ты, дура, думаешь.
Что ты, дура, расслабилась. Того, сего…"
Женщина говорит: "Любимый,
Что ты так мало кушаешь."
И смотрит с обожанием на него...
Новая Иллюстрированная Педагогическая Поэма (Дидактические эпистолы) ( Из серии «Папа многоликий» )   
Мы купили холодильник.
Четырёхугольный будто
Дом. И белый, словно сахар.
Кухня в белом отразилась.
Как вокзал, большая стала.
Дверь открой – а вот и поезд.
Он сосисочно-ветчинный,
Сырно-масляный и даже
Есть – ура! – вагон-арбуз.
Путешественники словно,
Рыбный мы пейзаж вдыхаем
И не трогаем стоп-кран.
В белых стенах отражаясь,
Мы значенье принимаем.
Что не снилось даже нам.
День седьмой от сотворенья мира...
Ты спросила – Где ты был, Адам?
- Неужели ты уже забыла?
Мы ещё не созданы! Я – там,
Где в полнеба звёзды в развороте
Размахнули шлейфы! И тебе
Я рисую родинки на взлёте
В невозможной, но твоей судьбе!
Всё ещё придумано не нами.
Грех не познан. Яблоко цело.
И ещё лучистыми глазами
Смотрит небо на твоё чело...
...И всё же, мой дорогой, говорим...
Говорим... о любви...
Но не при этих свечах... при мерцающем свете экрана...
Всё было так рано... была уже рана
на сердце и ниже – там где болело
тело... да, тело болело, а может душа?
Болела? Нет – жгла! Нет, кричала –
так мало!
За что?...
За что ты оставил стоять одинокими в парке скамейки,
которые помнили нас, потому что на них имена...
Тысячу лет пролетели после этого случая, милый!
Ты, видимо, в город другой переехал,
или просто дома перепутали адрес,
и номер квартира сменила сама...
Как будто бы в шутку...
Оказалось всерьёз ..
Давай говорить просто так, телефон отодвинув подальше...
давай говорить...
Ты услышишь! Я знаю!
Теперь я совсем, ах, совсем я другая!
Не та, от которой в восторг приходил...
Не та, для которой ромашки на клумбах срывал,
когда я стояла на страже,
чтоб дяденька бдительный в форме и с палкой
тебя не забрал у меня...
Давай говорить о любви, дорогой...
Ты помнишь смешные и глупые прозвища, которые мы сочиняли, гуляя, и щедро друг другу дарили?...
Нам было не скучно, с тобой говорили
и вместе бродили до самой зари.
На улицах города липы цвели....
Казалось, с ума посходили дома с деревьями вместе...
И с нами кружились и даже светились
ласковым светом из окон,
чтоб видеть в глазах отраженья друг друга могли мы...
Деревья махали нам крыльями свежо-зелеными и мокрыми тоже,
как будто бы плакали вместе от счастья они...
То были прозрачные дни...
Прозрачные, словно слова, что друг другу шептали,
и не было смысла почти никакого ни в них, и ни в нас...
Мы просто с тобою подхвачены были
в волшебный летучий корабль...
Сейчас я незрячей хотела бы быть и не знающей мира, дрожащего дымкой вокруг...
Тогда бы сумела остаться я там...
в напридуманном завтра.. придуманном нами...
Давай говорить о любви, милый мой...
По-русски, по-марсиански, по-человечьи...
Ещё я прошу... пока силы остались...
ведь жить-то назначено самую малость –
до вздоха на утренней зорьке...
В тумане разлуки всё также протянуты руки...
И те океаны, что лежат между нами...
Когда-нибудь соль и из них извлекут...
Тогда и измерить разлуку ты сможешь
не в граммах, а в тоннах
искрящихся белых и горьких снежинок...
Давай говорить ... о любви... о разлуке...
о муке протянутых рук...и пальцев,
в которых пульсирует кровь почему-то...
Давай... я не помню... о чём я?...
Да... о долгих неделях,
о том, что уснуть не успели...
хотели в последний разочек ещё, на прощанье, последний ...
взглянуть, раствориться, умыться улыбками...
Вот бы тогда и забыться –
Джульетта, Ромео, ...
родео, карьера...
И Сьерра-Лионе...
Тишина в старом доме...
Мерцанье экрана... и капли из крана...
И жизнь, которую просто отжали (словно бельё),
и капли упавшие просто протёрли и прочь убежали...
Квартиру закрыв на замок,
наклеив бумажку с печатью...
Когда-то считалось, что люди все – братья...
Но ты был ребёнком моим, и мужем, и верным вассалом...
Тебя я как будто бы знала...
как будто бы знала...
как будто бы...
а знаешь, давай говорить о любви мы не будем...
давай...
от любви...
отречёмся...
очнёмся...
спасёмся...
давай
23 09 2002
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...540... ...550... ...560... ...570... 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 ...600... ...610... ...620... ...630... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|
