|
|
Я знаю, что в конце войдёт женщина.
Но я не знаю, что у неё в руках.
Окно в комнате шторами занавешено.
В тени от лампы спрятался таракан.
Медленный чай, сливовое варенье.
Книга заканчивается через восемь страниц.
На шатком столике комнатное растение.
В телевизоре беззвучная смена лиц.
Сколько я спал? Проснулся – уже смеркается.
Книга раскрытая в тяжёлой такой пыли.
Таракан реликтовый слиться со тьмой старается.
Сколько я спал? Годы прошли.
Скрип дверей – как и было обещано.
Мы ожидаем, но часто не узнаём.
Кто ты теперь? В комнату входит женщина.
Зеркало в руках у неё.
Это поле. Это луг.
Покачнёшься, сядешь вдруг.
Голову руками.
Тихо выскользнет из рук,
Прыг между кустами.
Что ты видела, была?
Что нового смогла?
Выдру ли? Куницу?
Бросить книгу позвала,
Вырвала страницу.
Зачитался я до дыр,
Новенькой травы мундир
Просидел, болею.
Я ль тебе не командир?
А вернуть не смею.
То ли поле, то ли дно.
Звёздочке моей темно.
Станция пустая.
То, что прожито давно,
Плачет за кустами.
Хиромантка
Ожидание страшит,
Расставанья губят,
тут судьба путь завершит,
здесь тебя полюбят.
Сердца линия с умом
Разошлись в пространстве
Выпуклый Венерин холм
Ох, непостоянство.
Жизни линия – в узлах
и в обрывках строчек.
В скрытых веками глазах
грусти многоточья
Дай мне руку! Золоти
страстною любовью
и к ладони припади,
словно к изголовью.
линии подвластны мне
но одна – туманна,
бликом света на окне
исчезает странно.
не могу найти ответ
в следе судьбоносном.
Будешь рядом или нет
Где найти тот остров?
Дайте, дайте мне уехать! – с такими словами,
Я помню, старуха проталкивалась в автобус.
Я был мал и напуган криком. Я жался к маме.
Мы шли детской площадкой между домами.
Казалось, нас провожает истошный голос.
Она уехала. Ей дали, конечно, ей это дали.
Время шло. Годы и впрямь летели.
Я и сам летел, не трогая даже педали,
Но, иногда, останавливаясь, думал: в какой же дали
Блуждает она в своём неприглядном теле?
Детские мысли. Я сам-то давно был взрослым.
И верил в старуху только наполовину.
На какую? На ту, что уехала. Какие ещё вопросы?
Другая, седая, косматая, заплетала на лавке косы,
Плюя в каждого проходящего мимо мужчину.
И снова я вижу мать, и вижу в глазах потерю.
Но я, о многом догадываясь, не смею спросить об этом.
Я знаю: ничто, никогда не исчезнет за этой дверью.
Вдыхаю весенний свет, и вижу, и верю,
И вижу: яблони расцвели, как летом.
В природное макает кисть
И, словно бабочка пыльцу,
Спешит перенести на лист,
Но гаснет в творческом пылу
Живая магия ветвей,
Где вишня розовым цветет,
Где неприметный соловей
Поет, как со стола крадет.
Очень холодно. В камине
запалю дрова.
И… стихов в огонь подкину...
Хорошо! Жива.
Как опять зима лютует,
снегу намело...
Я на фото полюбуюсь…-
вот и отлегло...-
Ах, какой же ты хороший, -
и не верь, не верь,
что капризною порошей
скрыта моя дверь.
Ты не верь, что я забыла.
Знай – люблю и жду!
Верь, что сердце не застыло,
рыбкою во льду.
2008-05-10 15:21Шаги / Элиана Долинная ( elida)
Помню радости дни,
вдохновения ночи,
глаз любимых огни,
нежность трепетных строчек,
чувств полётность и слов
тех, что к сердцу от сердца...
потрясенье основ
и шаги в неизвестность:
Шаг – и я в небесах!
И блаженства нет выше.
Шаг – «Люблю» ты сказал.
Шаг – «И я тебя. Слышишь?»
Шаг – и падаю вниз,
эта пропасть бездонна!..
Шаг – и губы твои
мне целуют ладони.
Шаг – и таю, как снег
на кострах щёк горящих...
Ускоряют свой бег
стрелки в веке летящем...
Шаг – и вдруг... нет тебя!
Пустота безысходна.
Лишь молчанье в ответ
и... от счастья свобода.
Отожгло... Отболело...
И, с меня, как с куста,
это сладкое тело
и его красота,
эти волосы цвета
обмолоченной ржи,
запах кожи и лета
и заученной лжи...
Твои тонкие губы
прилипали, как мёд.
От любовной простуды
и поныне трясёт,
но уже я поодаль,
и уже я боюсь,
ждать свиданий по году
под взволнованный пульс.
Остывай, дорогая,
Берегись и бери
что, смеясь, догорает
в проигравшем пари.
Отболеет былое
и здоровьем пыша
на своем безлюбовье
затоскует душа,
и завоет по боли,
по разлуке, беде,
что металось в обоих,
но осталось в тебе.
Прощевай, дорогая,
на солёном ветру,
сам в себе догорая,
твои слёзы утру.
Поцелую – и баста!
И скорее на ход, -
не тебе улыбаться,
ну не плакать же хоть!
В невесёлую пору
нашу правду и ложь
ты, как точку опоры,
для другого возьмёшь.
Передам эстафету,
пожелаю ему
я такого же лета
и такую ж саму...
Я любил тебя честно,
да и предал, любя.
Ты – красивая песня.
Я запомнил тебя.
Не смогла у неба выпросить –
Вымолила у дорог…
Из начертанного вымыслом
Быль связала узелок.
Но у счастья, с виду грешного,
Слишком рано вышел срок…
Выбрать меж орлом и решкою
Ты не смог…
Я есть никто. В дорогах своих минувших лет.
Почти двадцать шесть. Тинус среди мертвых имён -
устаревшая фамилия – в дыме твоих сигарет
растворяется для чьих-то лучших времён.
Дорогой, дорогая, за окном очередная весна -
какая-то там по счету, это уже не важно,
только вот окна всё чаще влажные
и солнце бодрее от зимнего сна.
И казалось бы всё у меня хорошо.
Да только вот ни хрена это не так.
Взгляни, снова колючий снег пошёл,
снова холод до костей, снова зима.
Я есть никто. И в этих конвертах на Юг
я пишу сама себе недоставленные письма,
я руками вывожу арабские числа,
в закорючках плаксиво чернила плюют.
А люди всё чаще смотрят назад.
И я не исключение. В окнах закрытых лет
я вижу в своих чайно-темных глазах
усталость, предела которой, похоже, нет.
И я спускаюсь с лестницы. Неужели это правда?
И ты, и те, кто были до, – звонили в другую дверь,
посмотри в моё лицо – оно улыбается, оно радо,
развалины в сердце? ну, так что же теперь.
Когда-нибудь, я знаю, ты проснешься,
и окажется, что тебе снилась я, а никто-то другой,
(и ведь когда-то -
была просто рядом,
а теперь вот -
и не прикоснуться рукой).
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...460... ...470... ...480... ...490... ...500... 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 ...520... ...530... ...540... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|