|
|
Дайте, дайте мне уехать! – с такими словами,
Я помню, старуха проталкивалась в автобус.
Я был мал и напуган криком. Я жался к маме.
Мы шли детской площадкой между домами.
Казалось, нас провожает истошный голос.
Она уехала. Ей дали, конечно, ей это дали.
Время шло. Годы и впрямь летели.
Я и сам летел, не трогая даже педали,
Но, иногда, останавливаясь, думал: в какой же дали
Блуждает она в своём неприглядном теле?
Детские мысли. Я сам-то давно был взрослым.
И верил в старуху только наполовину.
На какую? На ту, что уехала. Какие ещё вопросы?
Другая, седая, косматая, заплетала на лавке косы,
Плюя в каждого проходящего мимо мужчину.
И снова я вижу мать, и вижу в глазах потерю.
Но я, о многом догадываясь, не смею спросить об этом.
Я знаю: ничто, никогда не исчезнет за этой дверью.
Вдыхаю весенний свет, и вижу, и верю,
И вижу: яблони расцвели, как летом.
В природное макает кисть
И, словно бабочка пыльцу,
Спешит перенести на лист,
Но гаснет в творческом пылу
Живая магия ветвей,
Где вишня розовым цветет,
Где неприметный соловей
Поет, как со стола крадет.
Очень холодно. В камине
запалю дрова.
И… стихов в огонь подкину...
Хорошо! Жива.
Как опять зима лютует,
снегу намело...
Я на фото полюбуюсь…-
вот и отлегло...-
Ах, какой же ты хороший, -
и не верь, не верь,
что капризною порошей
скрыта моя дверь.
Ты не верь, что я забыла.
Знай – люблю и жду!
Верь, что сердце не застыло,
рыбкою во льду.
2008-05-10 15:21Шаги / Элиана Долинная ( elida)
Помню радости дни,
вдохновения ночи,
глаз любимых огни,
нежность трепетных строчек,
чувств полётность и слов
тех, что к сердцу от сердца...
потрясенье основ
и шаги в неизвестность:
Шаг – и я в небесах!
И блаженства нет выше.
Шаг – «Люблю» ты сказал.
Шаг – «И я тебя. Слышишь?»
Шаг – и падаю вниз,
эта пропасть бездонна!..
Шаг – и губы твои
мне целуют ладони.
Шаг – и таю, как снег
на кострах щёк горящих...
Ускоряют свой бег
стрелки в веке летящем...
Шаг – и вдруг... нет тебя!
Пустота безысходна.
Лишь молчанье в ответ
и... от счастья свобода.
Отожгло... Отболело...
И, с меня, как с куста,
это сладкое тело
и его красота,
эти волосы цвета
обмолоченной ржи,
запах кожи и лета
и заученной лжи...
Твои тонкие губы
прилипали, как мёд.
От любовной простуды
и поныне трясёт,
но уже я поодаль,
и уже я боюсь,
ждать свиданий по году
под взволнованный пульс.
Остывай, дорогая,
Берегись и бери
что, смеясь, догорает
в проигравшем пари.
Отболеет былое
и здоровьем пыша
на своем безлюбовье
затоскует душа,
и завоет по боли,
по разлуке, беде,
что металось в обоих,
но осталось в тебе.
Прощевай, дорогая,
на солёном ветру,
сам в себе догорая,
твои слёзы утру.
Поцелую – и баста!
И скорее на ход, -
не тебе улыбаться,
ну не плакать же хоть!
В невесёлую пору
нашу правду и ложь
ты, как точку опоры,
для другого возьмёшь.
Передам эстафету,
пожелаю ему
я такого же лета
и такую ж саму...
Я любил тебя честно,
да и предал, любя.
Ты – красивая песня.
Я запомнил тебя.
Не смогла у неба выпросить –
Вымолила у дорог…
Из начертанного вымыслом
Быль связала узелок.
Но у счастья, с виду грешного,
Слишком рано вышел срок…
Выбрать меж орлом и решкою
Ты не смог…
Я есть никто. В дорогах своих минувших лет.
Почти двадцать шесть. Тинус среди мертвых имён -
устаревшая фамилия – в дыме твоих сигарет
растворяется для чьих-то лучших времён.
Дорогой, дорогая, за окном очередная весна -
какая-то там по счету, это уже не важно,
только вот окна всё чаще влажные
и солнце бодрее от зимнего сна.
И казалось бы всё у меня хорошо.
Да только вот ни хрена это не так.
Взгляни, снова колючий снег пошёл,
снова холод до костей, снова зима.
Я есть никто. И в этих конвертах на Юг
я пишу сама себе недоставленные письма,
я руками вывожу арабские числа,
в закорючках плаксиво чернила плюют.
А люди всё чаще смотрят назад.
И я не исключение. В окнах закрытых лет
я вижу в своих чайно-темных глазах
усталость, предела которой, похоже, нет.
И я спускаюсь с лестницы. Неужели это правда?
И ты, и те, кто были до, – звонили в другую дверь,
посмотри в моё лицо – оно улыбается, оно радо,
развалины в сердце? ну, так что же теперь.
Когда-нибудь, я знаю, ты проснешься,
и окажется, что тебе снилась я, а никто-то другой,
(и ведь когда-то -
была просто рядом,
а теперь вот -
и не прикоснуться рукой).
Я прожил день жизни.
Я прожил день смерти.
Я слышал как будто-то бы плач.
На склоне в щебеночной злой круговерти
колючий скрипел карагач.
Тот день на века и секунды раздроблен,
мне кажется, будто я пел,
а после с огнем перехваченным воплем
все падал, катился, летел...
Как будто в той дымной завесе секунды
держала судьба про запас,
вставай, командир, умереть нам нетрудно,
но только не здесь, не сейчас.
День жизни, день смерти остались на склоне,
теперь не узнать уже – чьи.
Сбегают и лечат иссохшие корни
живые, живые ручьи.
Сигнальной ракеты,
малиновый — свет,
зажёг над равниной,
тревожный рассвет.
И – бьёт – пулемёт,
головы не поднять.
За Родину – время,
пришло – умирать.
Прижался к земле,
как под ливнями лён,
залёг — погибает,
седьмой – батальон.
____
Но видело небо,
сквозь гибельный ад,
ползёт к амбразуре,
безусый солдат.
И видело – солнце,
рассветным лучом,
что пулей навылет,
он ранен – в плечо.
Нагнулись в тревоге,
над ним, ковыли.
И, степь прижимала,
к широкой груди.
Солдат обессилел.
Он – кровью истёк.
Но, шепчет Россия:
- Мужайся, сынок!
____
Прижался к земле,
как под ливнями лён.
Залёг – погибает,
седьмой – батальон.
«За други своя»,
и за Родину-мать,
за всё – что любил,
час настал умирать.
Он статью – не вышел.
И – ростом – был мал.
Но, поднялся в рост,
и – до неба достал.
И вздрогнула степь…
Грудью,
сердцем солдат,
закрыл амбразуры,
смертельный квадрат.
____
Вернулись живые,
с Победой, домой.
А с ними – солдат,
что навеки живой.
Он бронзовым телом,
рванулся вперёд,
как будто стреляет,
ещё – пулемёт.
И слышит травинка,
и слышит листок,
как, шепчет Россия:
- Спасибо, сынок.
Последние метры
Апрель догорает в ресницах рассвета,
Весна по раненью спешит в медсанбат.
Короткие сны так похожи на лето –
Прощальное танго вчерашних ребят.
Тепло проползает за фронт тихой сапой,
Усеяв цветами весь вражеский склон.
Вервольф закрывает дорогу на запад,
Но рвёт оборону стальной батальон.
Как трудно даются последние метры...
Давайте, славяне, станцуем потом!
Здесь родиной пахнут потсдамские ветры,
Здесь клевер такой же, но смерть за углом.
Нагорную проповедь снайпер не слышит,
Щелчком пополняя резиновый счёт.
И красный цветок ниже ордена вышит,
Последнее время по венам течёт.
В страну без войны за болезненной гранью
Уводит кровавая божья слеза...
Лежит без движенья воронежский парень,
В немецкое небо уставив глаза.
Сержант
От Курской дуги до угла Блюменштрассе,
Глотая из фляги наркомовский спирт,
Ты шёл напролом по намеченной трассе
И сеял свинец, забывая про мир.
Средь воя катюш и смертельного града
Ты выжил, ты смог, повезло – уцелел...
Кричит тишина средь цветущего сада
В разрушенной школе, где сын твой сгорел.
Сержант, ты оглох от тротиловой песни!
Давай же, споём штыковую навзрыд!
И если Берлин от припева не треснет,
То треснет весь мир, как майор говорит!
Обратный отсчёт
Капут, фатерлянд, крепкозадые немки,
А дома кресты, обгоревшая печь
Без стен и крыльца, да разбитая эмка,
Уткнувшись в овраг, учит ржавую речь.
Обратный отсчёт до смоленского дома,
Которого нет и в котором не ждут...
Непросто ходить по дороге знакомой,
Где травы и камни о прошлом поют.
Соседская дочь, либе фройляйн Алёна,
Немецкий ефрейтор и пролитый чай...
Куда ж ты смотрела, эх, дроля-гулёна!
Теперь кляйне киндера в люльке качай...
Славянские песни арийскому парню
Напой, чтобы врезались в мякоть души!
О жизни и смерти простыми словами
По белому снегу огнём запиши.
Ах, тёплые руки, округлые плечи,
Предательски мягко пружинит диван...
Не знаю что ждёт нас, вся жизнь или вечер,
Но сына запишем – как батю!
Иван!
Звёзды Победы
Кремлёвские лица, стальная брусчатка,
Линейные хлопцы печатают шаг.
Застыла страна от Днепра до Камчатки
В строю, словно сжатый до боли кулак.
До боли от ран, от отдачи винтовки,
От страшных ожогов горящих людей,
От стона земли под немецкой подковкой,
От шрамов войны на сердцах матерей.
Подбитыми птицами чёрные стяги
Ложатся к подножию мраморных стен.
Московские голуби, сизые маги
Кружатся, воркуя, у детских колен.
В небесных полях распустились бутоны,
Костром завершая победный парад.
И падают звёзды на грудь и погоны,
Цепляясь лучами за души солдат.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...460... ...470... ...480... ...490... ...500... 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 ...520... ...530... ...540... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|