|
|
Попросил фотографа: сделайте мне красиво,
Чтобы зелень и побольше вообще позитива,
Чтоб побольше травы и лиловые облака наползали слегка.
А чего так вообще, извините, совсем не надо,
Так вот этого сонного жидкого листопада.
Я в последнее время уничтожить вообще бы рад листопад.
Ну и если совсем мою мысль теперь подытожить,
Я бы даже присутствие наше хотел уничтожить.
Ну давайте хотя бы присядем за кадром. Вот так. Водку или коньяк?
Тень фотографа всё же и здесь, и сейчас наследила,
И у каждого фото незримая есть середина,
Центр давящей тяжести, снова в которую мы, не мигая, должны.
Потолковать о Ювенале.
И всё же (кто не без греха?)
Мы все когда-то трали-вали
Любили. Это чепуха.
Теперь мы все куда как старше,
Гуляем по пустым брегам.
А мимо юные на марше -
Мы им помашем, как врагам.
Такие были трали-вали,
Что даже стыдно вспоминать.
Онегина? Нет, не читали.
Но обещаем прочитать.
.
* * *
Знает весь наш южный городок (городок) –
Ты забыла лифчик у Семёна...
Вспомни, как за носовой платок (лишь платок)
Задушил Отелло Дездемону...
Ты дождешься, я када-нибудь
Так же вот, пришью тебя, заразу,
А потом – этапом, в долгий путь (долгий путь)
Двину па жестокому Указу...
А потом – так сложится судьба (ох, судьба!) –
Где-нибудь в кафе на Брайтон-биче,
Буду петь я песню про тебя (про тебя),
Как Петрарка пел про Беатричу...
.
И тополей свет, рассветное их число,
Рассветное пенье птиц, и луг, и роса, и дальше.
А после в кровати с набалдашниками трясло,
Садился во тьме от кашля.
Малиновое варенье, от фельдшера табаком
Так пахло, как будто полжизни уже куда-то.
И все-таки тополиное светится высоко.
Больничная въезжает палата.
Нет, мы не умрём. И смертной реке вопреки,
В смертельной воде поднимаясь все выше,
Рождаются из ниоткуда солнечные пузырьки,
По теченью плывут неслышно.
В каких же боях, по какой смертельной росе,
Какими почти семимильными мы шагали,
Чтоб свет удержать, чтобы свечи горели все.
Полжизни прошло? Едва ли.
Ликуй, злое детство. Ты вылечено и прошло.
Свинтил набалдашники. Где же, каким же светом
Гореть тополям? И всё же гореть назло.
Я жив? Ну и хватит об этом.
Это, вроде, по-японски.
А, быть может, по-китайски.
Но уж точно не по-польски.
Но, быть может, и по-тайски.
Только грустно отчего-то,
Отчего-то даже страшно...
Да, такая вот работа.
- Да, такая вот работа.
Бормотать, не понимая.
Имена не называя...
Плавники японских рыбок...
Небо синее Китая...
Поспать, поесть, поспать.
Освоить длинную кровать,
Освоить круглый стол,
И потолок, и пол.
Присутствовать везде во всём.
Забыться тёмным сном.
Себя увидеть в этом сне
Монеткою на дне.
И только муха на стене
Как лампочка, горит.
Летит по воздуху, по мне
Ползёт и говорит:
- Мы только тени от вещей...
- Каких таких вещей?
- От света тонкого лучей...
- Каких таких лучей?
Чему ты подобен? Войди в этот лес,
Где каждый, на что-то похожий, исчез.
Похожий на камень, растаял от слёз,
Похожий на лист, на березе замёрз.
Какой это лес без чудес.
А если замёрзнуть придётся и мне,
Растаять, как льдинка, в лесной глубине?
И можно ли взглядом познать глубину?
Сижу на краю, лист березовый мну,
Во мху растворясь, в тишине.
Обидно бывает, обидно до слёз:
Зачем предпочёл глубине глупый мох.
Вот был бы героем: растаял, замёрз.
И ведь ни на что не похож только Бог.
И так ведь уже растворился во мху -
Ничем я не быть не могу.
Старость. Из суеты бегущих днейИз памяти своих друзейВдруг выпадаешь ненарокомИ видишь, как недремным окомВсеведущее время бдит И пристально тебя следитНо в час, когда оно решает,Что наше время истекло, оно нас словно выключает.Но тот огонь, что в нас горитПокинуть тело не спешит. Всё так же мерно сердце бьётся.Тропинка жизни так же вьётсяИ кажется со стороны, Мы с временем почти «на ты»Но что-то душу покидает. вопросов рой вдруг возникает:Откуда всё, куда течёт?И что-то в будущем нас ждёт?А разум, память отмечают,Как нас желанья покидают.И что вчера влекло мечтой,Сегодня мнится суетой.Неотвратимо гаснут в насНакал души, страстей кипеньеИ остаётся в утешеньеВоспоминанья прошлых дней,Когда казалась жизнь милей.И прелести существованьяНе отравляло увяданье. В.Богун.
Кто-то скажет: «Отвесно!»
Кто-то: – «Фигня на колесиках»
Да плевать! Лишь бы не пресно.
Лишь бы не спутались тросики,
Связывающие кукол и кукловодов.
Спектакль начинается, господа мизантропы!
Не ждите корректности от Мельпомены.
Канальи отобраны у природы
Для мелких страстей, кутежей и измены.
Подчеркивая этим различие в куклах.
Лоскутная тайна перерождений
Потеряна светом в расправах участия,
Запутана в дебрях ошибочных мнений,
Забита камнями в стремлении к счастью
С благими намерениями, ведущими в ад.
Кто скажет «отвесно», не ждите ответов
На таинства множеств от мироздания,
На то, что сокрыто для кукол и света,
На череду кутежей и закланий
С благими намерениями, ведущими в …(?)
Нас ждет Москва, а, может, и не ждет,
Красавица, валяется под снегом,
Междугородным марафонским бегом
В фальстартах зарываются пред ней
Герои из грядущих новостей
А мы полны полярною тоской,
Велосипеды корчатся на стенах,
Не выжившие в метеоизменах,
И даже мы, бесславные ублюдки,
Отчаялись искать во мгле попутки
А впрочем, свет не сходится на ней,
Для темноты придумал кто-то спички,
Но просто так волшебно электрички
Манят в себя, укачивая пьяно
Артистов, фетишистов, графоманов
И сразу всех в единственном лице,
Уверовать, что где-то там в конце
Мне светят мегаваттные светила.
Закрой окно, опять заморосило…
Нас ждет Москва! Вернее нет, не ждет.
И черт с ним. По Неве луна плывет.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...310... ...320... ...330... 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 ...350... ...360... ...370... ...380... ...390... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|