|
|
Кристофер Лог
Песенка Осла
В соседнем городке
Жил-был один Осёл,
Который, как и все
Хорошие ослы,
Хозяину служил,
Не помня о себе.
Когда же смерть пришла
И забрала Осла,
Хозяин за труды
Вознаградил его:
Из шкуры сделал кнут,
Чтоб нового осла
Для рвения его
От всей души хлестать.
В соседнем городке
Служил Осел другой.
Christopher Logue
The Ass`s song
In a nearby town
There lived an Ass,
Who in this life -
As all good Asses do -
Served his Master
Faithfully and true.
When this Ass died
And fled above,
For his reward -
That all good Asses have -
The Master made
From his loyal hide
A whip with which
His successor was lashed.
In a nearby town
His successor is lashed.
"Хотят ли русские войны?.."
Евгений Евтушенко
Хочу ли я войны?
Я – русский,
но как же мне
не воевать
за светлый мир,
а не за тусклый, -
мне надоело
набивать
щепу на хлипкие заборы
в родной деревне и окрест!
Куда ни глянь,
повсюду воры.
Куда ни кинь,
повсюду блеск
в глазах
от глянца и рекламы,
и мельтешения огней...
Куда ни брось,
повсюду хамы,
и чем богаче,
тем хамей.
в МОЕЙ
деревне
ось вселенной!
Куда ни выйди,
всюду мир
живой,
родной,
обыкновенный -
и в нём не деньги
мой кумир.
А что у вас? -
вы там юлите
на вертеле
земной оси
и слышно только:
- ЗаплатИте! -
Да тьфу ты,
господи спаси...
Ну, как же мне
с такой оравой
и олигархов,
и чинуш?
Меня же сделают Вараввой.
- Ты видишь,
боже Иисус? -
Ну как же мне
не биться
с ними?
Ведь я не выживу впотьмах.
И станут ли они другими,
попав под мой
на них
замах?
Не станут...
Вечно жулик алчен.
Воюй ты с ним,
иль не воюй,
ему повсюду вход оплачен,
куда ни кинь,
куда ни плюнь.
Так как же,
братцы,
без войны-то
с нерусским
русским этим злом?
Они на смерть пойдут,
бандиты,
в обнимку с полным кошельком.
Куда ни торкнешь -
рвутся нервы
от безысходности судьбы -
повсюду
доллары и евро,
банкиры всюду – и...
гробы
для нас,
копейки и полушки...
В карманах их считают вши.
И в полумраке -
как гнилушки -
горят лампадки
для души...
А в сундуке,
на дне -
шинели.
Их не берёт родная моль.
Хотят ли русские?..
Одели.
В шинелях,
братцы,
мы – не голь!
Шинели -
справная одёжа.
Не страшен чёрт
и холода.
Теперь
пусть рынок всё
корёжит!
В шинелях -
это ли беда?
На стенках в рамках
наши деды
в шинелях серых.
И отцы.
Шинелей нет -
и нет победы...
Вот так-то,
чудо-молодцЫ!
1.
Пора была:
светло мечталось – и легко
шла вверх мечты парабола!
2.
Хорошие
бывали дни... Засыпаны
осеннею порошею...
3.
Не верится:
в зелёных солнечных глазах
завьюжили метелицы!..
4.
Когда-то мы
свои несчитанные дни
не называли датами...
Дилан Томас
***
Рука, за подписью разрушившая город,
И горло людям пальцами сожмёт
Пятёркой слуг, срывая плащ и ворот,
И короля убьёт.
Могучая рука, от немощи бледнея,
Прикрыв плечом склонившимся перо,
Коварного убийства посильнее
Огнём пошлёт тавро.
Подписан договор! – с Бедою и со Смертью.
Несчастья хлынут алчной саранчой,
И похороны жуткой круговертью
Пойдут вслед за мечом.
Печать оттиснута... И, имя нацарапав,
Не ослабела белая рука,
Пот не прошиб... Но пальцы – грязной лапой
Вдруг стали на века.
Dylan Thomas
***
The hand that signed the paper felled a city;
Five sovereign fingers taxed the breath,
Doubled the globe of dead and halved a country;
These five kings did a king to death.
The mighty hand leads to a sloping shoulder,
The finger joints are cramped with chalk;
A goose`s quill has put an end to murder
That put an end to talk.
The hand that signed the treaty bred a fever,
And famine grew, and locusts came;
Great is the hand that holds dominion over
Man by a scribbled name.
The five kings count the dead but do not soften
The crusted wound nor stroke the brow;
A hand rules pity as a hand rules heaven;
Hands have no tears to flow.
Джон Мейсфилд
Русский балет
Гном-музыкант играет под луной
Для балерины музыку Шопена -
Шум уходящих вёсен видит сцена:
Улыбчивы крылатые движенья
И грациозно светлое паренье...
Забыт жестокий мир, заботы и сомненья.
Кокетливость встречается с Весной.
И юность вызывает восхищенье,
Мечтательные чувства у мужчин.
Пусть царства гибнут – что им средь руин? -
Крылатая улыбчивость её
Обман и вдохновение даёт.
Безумие охватывает, – и
Чарующие прелести свои
Дарует с лунным светом... – Наслажденье!..
Гном умолкает... Танцовщица
Скользит со сцены в мир иных вещей
Улыбчивою светлостью лучей, -
А там кентавр, единорог,
Принцессы, Роланда рожок,
Мистерии магические, – всё,
Чем русская владеет чаровница...
John Masefield
Ballet Russe
The gnome from moonland plays the Chopin air,
The ballerina glides out of the wings,
Like all the Aprils of forgotten Springs.
Smilling she comes, all smile,
All grace; forget the cruel world a while;
Forget vexation now and sorrow due.
A blue cap sits coquettish in her hair.
She is all youth, all beauty, all delight,
All that a boyhood loves and manhood needs.
What if an Empire perishes, who heeds?
Smiling she comes, her smile
Is all that may inspire, or beguile.
All that our haggard folly thinks untrue.
Upon the trouble of the moonlit strain
She moves like living mercy bringing light.
Soon, when the gnomish fingers cease to stray,
She will be gone, still smiling, to the wings,
To live among our unforgotten things,
Centaur and unicorn,
The queens in Avalon and Roland`s horn,
The mystery, the magic and the dew
Of a to-morrow and a yesterday.
Всё случится внезапно и просто:
содрогнётся вселенная чуть -
и взлетят наши чувства на воздух,
и событий закончится суть...
Распадутся пространство и время,
превращая материю в свет.
И галактик созревшее семя
станет вечною сущностью НЕТ.
Ничего невозможного нету,
если в мире материя есть,
подарившая миру планету,
затаившую к вечности месть.
Это буднично очень и просто:
содрогнётся вселенная чуть -
и рассыплются искрами звёзды,
освещая бездонную жуть...
«Здравствуй, мама!» – Телефоны
равнодушные молчат,
деловые почтальоны
не приходят, не стучат.
«Здравствуй, мама!» – Что случилось,
почему не пишет сын?
Почему сегодня снилось
под шуршание калин
у раскрытого окошка
сына бледное лицо?
Почему, мяукнув, кошка
побежала на крыльцо?
«Здравствуй, мама!» – На рассвете
показалось – скрип шагов.
Вновь зима... Большие дети
за бескрайностью снегов.
«Здравствуй, мама!» – И весною
не тепла ты стала ждать,
а сынка с его женою,
опасаясь не проспать
письмоношу за калиткой
и внезапного звонка.
...Со смущённою улыбкой
солнце смотрит с высока.
«Здравствуй, мама!» – В жизни много
перекрёстков и дорог,
приводящих, слава богу,
на родительский порог.
...Картиною Малевича
Его заворожу...
ТАМАРА ТАГЕКО
Малевич, в творческом угаре,Решил портрет нарисоватьДевицы в красном пеньюаре,Что разделила с ним кровать.Потратил времени немало,Расписывал перёд и зад,Чертил изгибы и овалы,Но получался лишь квадрат.Художник! Не ищи натуры,Она обманчива, увы…Пойми одно: все бабы – дурыС квадратом вместо головы.
Выгибая к небу грудки,
запрокинув гребешки,
сладко зорьную побудку
горлопанят петушки;
солнце слушается пенья
и восходит над землёй,
поднимая испаренья
над лугами и стернёй.
Мы с тобой с утра пораньше
в сапогах и с туеском
отправляемся подальше
берендеевым леском...
Только вдруг – грохочет небо,
в доме стёклами гремит,
словно глупо и нелепо
кто-то бросил динамит.
Куры с шумом врассыпную.
Джек забился в конуру.
А дождинки, пыль смакуя,
поднимают кутерьму.
Вспышкой света озарится
потемневшее крыльцо
и – улыбчивые лица
вмиг зароются в сенцо:
это мы! – на сеновале
непогоду переждём...
И потом домой едва ли
даже к ужину придём.
Печально глядятся берёзы
в зеркальную заморозь луж...
Во мне захолонули грёзы,
отчаяла синяя глушь:
не в саван ли белый пригорок
с утра облачился? – и спит,
погостом прикрывшись, и горек
деревни дымящийся вид...
Дымки поднимаются косо
за ветром в туманный восток
сиреневым знаком вопроса.
Распахнут калитки роток...
Как занавес тьма на закате.
Напомнило пьесы финал:
свеча, из осины полати -
и мрак от закрытых зеркал...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...140... ...150... ...160... ...170... ...180... 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 ...200... ...210... ...220... ...230... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|