|
|
Приятно слушать звуки разливаемых по пиалам и стаканам Сакэ и водки –
Это знакомый японец пришёл ко мне в гости.
Сначала мы пьём из пиал, согревающую сакэ,
Приподняв их в знак приветствия, и, выждав минуту,
Он начинает рассказ о войне начала двадцатого века,
Где вскользь упомянуты им Сахалин и Курилы.
Закончив рассказ, мы думаем каждый о чём-то своём
Какое-то время.
Затем, мы пьём из стаканов, ”содвинув их разом“
Холодную водку. Молчание длится не больше минуты
И я начинаю рассказ о войне середины двадцатого века:
Где вскользь упомянуты мной Сахалин и Курилы.
Закончив рассказ, мы думаем каждый о чём-то своём
Какое-то время.
И оба мы пьём, чуть ли не на брудершафт,
Остатки смешав двух различных напитков,
За то, чтобы ни боль Хиросимы, ни боль Нагасаки,
Нигде, никогда на планете Земля
Ни в яви, ни в снах не могли повториться.
И выждав какое-то время, его провожаю до двери.
И он приглашает меня к себе в гости,
В свой дом – небольшую уютную минку.
Я жму ему руку, кивая, oк-кей, мол,
На сносном английском сказав: ”Well, I will come.“
Идя по дороге, он тоже кивает.
Я молча гляжу ему вслед в лунном свете.
14 января 2013
Эти дома давно не жилые,
Словно покойников ряд.
Окна глазницами не живыми
Прошлого тайну хранят.
Было когда-то: в окнах мелькало
Много счастливых лиц.
Много из окон лиц наблюдало
В небе парящих птиц.
Время бесстрастно – давно не жилые,
Словно покойников ряд.
... С окон глазницами не живыми
Жизнь не вернуть назад.
Жизнь – это попросту смерти бойня
Под поминальный звон.
Окон расстрелянная обойма.
Я в ней последний патрон.
Выстрелит смерть – вытекут краски,
И почернеет окно.
И оборвётся жизни сказка –
Третьего не дано.
5 апреля 2007
О прошлом надо думать хорошо?
Оно ушло. Ни больше и ни меньше.
Шкатулка счастья, радости мешок,
Весенний ветер, силуэты женщин...
Который год валяю дурака,
Вдали от жизни, проходящей мимо.
Мечтая, что наступит День сурка,
И я исправлю то, что исправимо.
Я в руки шар беру – тепло твоей души.
В нём вижу мир и слышу звуков гамму.
Читаю слов волшебных монограмму:
”В тени аллеи миртовой тиши
Беседка. Виноградная лоза.
Скала и моря свежего дыханье.
И море цветом, как твои глаза.
И рук тепло сквозь годы расставанья.”
22 марта 2008
Повезло мне спозаранку
Обрести души покой:
На карельском полустанке
Я в траве лежу бухой.
С дачным плюшевым народом
Не хочу спешить на пляж.
И сливается с природой
Мой понтовый камуфляж.
Вижу облако-кораблик,
Парус – белого белей.
Широко раскинув грабли,
Утверждаюсь на земле.
Поздно вредные привычки
На целебные менять...
И уходят лепиздрички
Совершенно без меня.
Отклонение от курса:
Вот маячит винный магазин.
Я в нетрезвые шаги переобулся
И лечу на выставку один.
А на выставке, среди картин и стульев
Женщины порхают и воркуют,
Мышки-девушки сверкают и снуют,
Взгляды осторожные дают.
Как трамвай идет по рельсам,
Чуть звеня и чуть летя,
Я притрагиваюсь к креслам
И волнуюсь как дитя.
Заключенным в золотую раму
Пьяных и влюбленных не понять.
Я из кресла бархата воспряну,
Чтоб шаги неслышные догнать.
Мы дома. Долгий дождь тому виновником.
И лужи расплескались за края.
Пока еще с тобою не любовники,
Но, кажется, что больше не друзья.
В границах нашей ночи укороченной
Летящие часы наперечет.
И дуем мы на чай сосредоточенно,
Пытаясь делать вид, что горячо.
К стеклу рябина прислонилась листьями,
Простор наполовину заслоня,
Где в сумерках колеблется таинственно
Размытый контур завтрашнего дня.
Пусть повезет в заснеженных полях
Избегнуть спячки вечного ремейка.
И заменить отчетливость нуля
Уклончивостью сломанной линейки.
И, позабыв про горе от ума,
Найти окно небесное в палате.
И принимать за утренний туман
Вселенский дым рассеянных галактик.
Сквозь бури, грозы, катаклизмы
Влачим мы бренную печаль.
От столбняка до аневризмы
Врачует долбанный грааль...
И я скажу своей невесте
На полпути в ночной ларёк:
Надеюсь, что мы будем вместе,
Когда наступит рагнарёк.
Выйдешь на улицу. Тихий вечер
Скучно и хочется спать
Вдруг оклик тревожащий: Ветер! Ветер!
И ничего не узнать
Там, где скамья испокон стояла -
Барбариса кусты
И здесь, где ты никогда не бывала
Вдруг появилась ты
Мне казалось, что жизнь конечна
С тобой или без тебя
И вот ты мне отвечаешь: «Конечно
Но мне не хватило тебя»
Вечер ветреный – жив и вечен
Вызванный куст – с него можно есть
А человек – он человечен
Весь только сейчас, весь только здесь
Лопата -
ладная, прямая,
имеет душу и талант.
Она железными плечами,
Россию держит – как атлант.
Автор
Народ – забыл – вождей и веру.
Вопросами – хамит премьеру.
О ценах, пенсиях, зарплатах,
и бедствующих депутатах.
Ответ его, весьма, некстати.
Мол – денег нет. Мол,
всем не хватит.
Васильева и депутаты
- не доживают до зарплаты,
хоть крыша есть – без стен и хаты.
Не всем – с премьером – повезло.
Добро в семью, бездольным зло.
Терпи, народ! Молись, народ!
И не смотри премьеру в рот.
Тебе он, вовсе, не товарищ.
Тем более – не Ланцелот.
Бери за черенок лопату.
Закапывайся в огород.
__
А нам – чё ждать?
Какой – холеры?
Мы – не народ,
- пенсионеры.
Медвежьей,
- алчной,
ихней,
эры,
_
.
2016-07-21 01:45Лида / Головин Геннадий Леонидович ( Gennadiy)
В трепете листьев вяза
Чудится дрожь ресниц.
Готовы из глаз упасть
Слёзы обиды ниц.
И вдруг, отступает каприз:
Улыбка, как ясное утро.
Приветливей стала как-будто
К щебету ранних птиц,
Песней тебе понравиться.
Обида сходит с лица
И вот, ты опять красавица.
И ветер вдобавок южный
Взъерошил твою причёску
–Не одолжишь ли расчёску?–
Порылась в сумочке модной
С кожаной ручкой-змейкой,
Бретелькой через плечо.
– Конечно, – (вздохнул облегчённо).
В улыбке исчезла обида.
... Мне вспомнилась девушка Лида.
Любил я её горячо.
8 мая 2008
Природа словно хочет защититься,
От гнёта суррогатной красоты,
Когда порою создаёт такие лица,
Что осквернением на них мазок сурьмы.
Поэтом названная страшной силой,
Берущая в полон рассудки и сердца -
В плоть облачённая, возводится счастливой,
На пьедестал в душе влюблённого творца.
2016-07-11 02:21Ирма / Головин Геннадий Леонидович ( Gennadiy)
В тени гигантского ильма
Пили чай.
Спросил у девушки Ирмы
Я невзначай:
”Скажите пожалуйста, Ирма,
Есть ли у Вас бойфренд?“
Краснея, ответила Ирма:
”Нет“.
Смахнул комара небрежно
С её плеча.
В ответ улыбнулась нежно
... Не допит чай.
12 февраля 2009
2016-07-05 02:09Майя / Головин Геннадий Леонидович ( Gennadiy)
Букетом солнечного мая
Заря сияет золотая.
Таинственное имя – Майя
Веков загадку охраняет
Загадочным планет круженьем,
Интимных мыслей наважденьем,
Ночами, плотских чувств броженьем.
... И на губах улыбкой тает.
май 2003
Трещи-потрескивай поленце
В бокастых залежах печи.
Свисти соловушка в ночи,
Рулад выделывай коленце.
Под оловянною Луной,
Сквозь дымку лёгкого тумана,
Для той, единственной, родной,
С волшебным именем Марьяна.
8 июня 2003
* * *
Мы протираем зазря зады
Вне компетенций и здравого смысла.
Нас очевиднее мнимые числа
И обитатели чёрных дыр.
В пробках терзаем айфонов плоть.
Лайками кормим тщеславье друг другу.
Речь – атавизм, если только с испуга,
Пальцем привычней по клаве молоть.
Взят приснопамятный Голливуд -
Высосан насухо до мегабайта.
Личность размазана плёнкой по сайтам.
Вакуум – это взорвавшийся флуд.
Лучом зари надежда гаснет.
Темнеет тучею мечта.
И лишь святая простота
Её, божественно прекрасна.
В веках: издревле и до ныне
Пусть не дано её узреть.
Зато, дано в стихах воспеть
С библейским именем – Мария.
28 февраля 2008
Я здороваюсь с коровой
Как положено: "Здорово!"
Но ответа не пойму,
Говорит она мне: "Му!"
Пьяным барабанщиком
Дождь стучит в окно -
Завидно, что рядом
Сухо и светло.
Дом не из соломы,
Дом из кирпича.
Волком ветер воет,
Щели в нём ища.
Не страшно ненастье -
Ведь пройдёт оно,
Градом бьют напасти:
К одному – одно.
Беды неизбежные
Не кляну я вас,
А спасаюсь бегством,
От недобрых глаз.
С мудростью медвежьей,
Затаюсь в тепле.
Суета и дрязги
Плачут пусть по мне.
Страницы: 1... ...10... ...20... ...30... ...40... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ...60... ...70... ...80... ...90... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|