|
|
У меня в стаканчике бритва,
Как Сталинградская битва.
Утром, к зеркалу подойдя,
Ухожу, чуть-чуть погодя.
Я щетиной зарос, я оброс.
Утром в зеркале вижу вопрос:
Не пора ли признаться,
Что тебе не пятнадцать,
И что битву продул ты всерьёз?
Я в троллейбусе еду пустом
До моста, под мостом, за мостом.
У реки, у реки выхожу
И на воду, на воду гляжу.
Одинаково всех я люблю,
Что хотят от меня – говорю.
Отчего же такие
Облака неживые,
Отчего я небритый стою?
невстречей опалило вечер
и ожиданье чёт иль нечет
вниз упадало
и ничей
был бесконечен шёлк
мерцающих речей
настойчивый ручей
пространство
тишины калечил
казалось
нечем-нечем-нечем
саднящую любовь
утешить-укачать
как маленькую дочь
и снова говорливый вечер
излечивал
молчащую
печально ночь…
Командированный субъект
Провёл свои переговоры,
К весеннему стремится морю,
Во что-то серое одет.
Он был ребёнком тридцать лет
(Тому назад) на этом пляже.
Он поглядит вокруг и скажет:
Я был ребёнком тридцать лет...
И что-то на лице его
Проступит вроде сожаленья.
Часы достанет, скажет: Время...
И не добавит ничего.
Мой снег осознанной стеной
колдует, безднами играя,
парит, витает надо мной,
на холод душу вынимает.
А в ней бесстыдство и любовь
пересеклись сквозь снег опасно,
иначат тайны вновь и вновь
грозят оковами напрасными.
И я, как проклятый, на свет
иду к мечте через метели.
За мной скрипучий странный след,
со мной сугробы, сосны, ели,
а предо мной уютный дом –
надежный и просторный.
Без времени пылает в нем
огонь, печи покорный.
И пусть кругом метет пурга,
лохматятся метели -
мне эта крайность дорога,
когда теплом согрели
два толстых шерстяных носка
и клавиши Шопена...
Лишь непонятная тоска,
все просится из плена
той робкой веры, что вот-вот
с трескучего мороза
ко мне тихонечко войдет
поэзия и проза.
И каблучками простучит:
- Тут-тук. Пришла я, милый.
Ту мерность с вечностью сличив,
наполнит рифмы силой,
отбросив все взрывной волной
сомненья и печали…
А снег загадочный, смешной
с сапожек тает, тает…
Мы будем пить зеленый чай
под снежные рапсодии
и краткий миг с зимой сличать -
мятежных душ прародиной.
Сомкнувшись этой новизной
с восторженным упорством,
откроюсь ей, слегка больной
бесстыдством и потворством…
А за окном все тот же рой
бесчинств и откровений…
И снег осознанной стеной
......................................
И слово есть. Прозрачное, как Бог.
И слово-яблоко, и слово-лошадь.
И яблоко летит, как голубок,
На голубую утреннюю площадь.
Вернее, дух летит. В его руке
Округлый звук невидимого слова.
И девочка сбегает по реке,
Как по дороге. Падает, и снова
Бежит на голос. Звук рождает звук,
И музыка уже не умолкает.
Оглохший ангел, победив испуг,
Наощупь в белом воздухе взлетает.
Хлопья снега охапками пуха слетали во мглу,
Хлопотали озябшие птицы на ветках рябин.
Будто выстрелы хлопали простыни. Белому злу
Уподобился куст хризантем. Стал алмазом рубин.
Лопотал с первым в жизни восторгом строптивый малыш,
И лопаткой пытался поймать первый радостный снег.
Улыбнись, мой хороший, лохматости окон и крыш.
Снегом время застывшее кружит, смиряя наш век.
Попробуй приструнить свою гитару,
Хотя она не выпрыгнет из рук.
Все души, пережившие пожары,
Узнали точно цену слова друг.
Срастутся покалеченные чакры,
Оклеишь стены в цвет Па-де-Кале,
И зоркий Кэнон, бог режима Макро,
Поймает крупно муху на стекле.
Внутри эзотерической науки
И Рим, и дом толтеками храним.
Я знаю, Воин Света носит брюки,
Но киевский Подол – неповторим.
Майдан уснул оранжевою коркой,
А звёзды нынче прячутся во мхи.
Твой нежный гуру, как испанец Лорка,
Прочтёт твои безгрешные стихи.
 Нот волшебных переливы -Это праздника туше.Отголосок их счастливыйСлышишь, Золушка, в душе?Вдруг исполнились, как в сказке,Детские твои мечты,Засияли жизни краски,Во дворце танцуешь ты.Да, гребла ты не напрасноСерых дней своих золу,Чтоб принцессою прекраснойОбернуться на балу.Время, стой! Спешить не надо,Вечных хочется чудес.Смотрит принц влюблённым взглядом.Льётся музыка с небес...25.12.2008г.
И был мне сон –
В высоком небе
Мы, взявшись за руки, летели,
И был безумен и беспечен
Зелёный мир
У наших ног.
А звёзды вслед за нами плыли
И прикоснуться к нам хотели,
А я тянулся к ним,
Тянулся…
И лучше выдумать не мог.
А ты была такой красивой,
А ты была такою юной
И заразительно смеялась,
И лепетала что-то там,
А мы с тобою говорили,
Как разговаривают струны,
И две серьёзных наших тени
Неслись за нами по пятам.
Перечеркнём предначертанья,
Перевернём страницу судеб,
Переместимся в зазеркалье,
Перемешаем явь и сон,
Где нам доподлинно известно,
Что было, есть
И то, что будет.
И сломан воз судьбы, который
По нам проедет колесом…
Какого чёрта, в самом деле,
Какая разница –
Во сне ли
Иль наяву, в морской купели
К тебе, любимой,
Прикоснусь?
И будет счастье вечно длиться,
И будет вьюга выть
И злиться,
И можно, не спеша, чехлиться,
Когда состарюсь
И проснусь.
...на переносице горы
луна – забытая игрушка
и мишурою магистраль…
все правила игры нарушив,
зацвел и облетел миндаль,
устав от собственной игры;
светлеют влажные дворы,
хотя не выдохся мистраль.
еще нескоро летний зной,
но свой корабль забросил Ной.
и, как беззубая старушка,
все пасторальнее и глуше,
и ненавязчивей февраль...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...390... ...400... ...410... ...420... ...430... 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 ...450... ...460... ...470... ...480... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|