|
|
Над осеннею слякотью, бурой листвой
Белый воздух вставал, шелестела заря.
Из больничного корпуса выбрался кот,
Потянулся бесшумно, бесшумно ушёл.
Ты лежала под капельницей, и врачи
Начинали, позёвывая, свой обход,
Молодой ординатор прошёл по рядам,
Сказал тебе «здравствуйте» и покраснел.
И прекраснее не было ничего,
Чем осеннее утро, молочный рассвет,
Чьи-то тихо шаркающие шаги,
Отдалённые всхлипы и кроткий смех.
Вспомнишь ты и смеёшься, года спустя,
Прижимая тёплые костыли,
Как серьёзен был покрасневший врач,
И гулять по парку одна идёшь.
риск-ириска...
…риск – ириска... скорми меня рыбам,
двум пираньям, глотающим время
на тарелке с кокетливым всхлипом/
гриппом/или терновым вареньем…
Вездесущий бросает, как хочет,
кости… кастинг случайных слияний…
…рвутся почки… меняется почерк,
обещает кривить, если я не
стану настом/поставлю на сотню
ню-снежинок, растаявших в дупель…
…шанс отдал нас… и он же нас отнял…
…измельченная невидаль – в ступе…
или в ступор… и в супчик с горошком…
/дама бубен готовит исправно…/
…устаю я крестить на дорожку
твою спину и спицу в ней справа…
…риск – как скрепка… сквозная/связная/
под завязку… /ты вряд ли заметил…/
…слава слову, в аду не узнаешь
мою спину… с крылом на «моменте»…
( Sterva. http://www.stihi.ru/poems/2006/02/08-723.html )
................................................................
По мотивам этого произведения:
...Шприц – записка...прочти меня что ли -
С губ, и в вену комариком слету...
На кровати от ломаной боли,
Воли нет. Словно в баночке шпроты.
Всемогущий бросает, как может
Кости... Каста неприкасаемых...
...рвется сердце... тоска тебя гложет,
Не пускает она в небеса немых.
Закричать децибелов на сотню?
И завыть ли? Загрызли пираньи.
Нет и шанса, да кто ж его отнял?
Может поздно? А может быть рано...
Или в ступор шипящих коктейлей...
( дама бубен ложится исправно...)
И сейчас же ветра прошумели -
Эка, невидаль, Господи, право...
...Шприц – и красная капля как роза.
Вздох, как всхлип, у тебя на коленях.
Невозможною рифмою – доза,
Продлевает «сегодня» на время.
Человек полутёмный, как вечер,
Я тебя разглядела с утра.
У тебя обгорелые плечи,
И в глазах очень много добра.
Ты шатаешься ночью устало
Меж верандою и фонарём,
Как чудовище в горечи алой,
Замороченное нежитьём.
Что ты держишь в себе, ошалелый?
Отпусти всё, что рвётся во мрак.
Если души имеют пределы,
Значит – это не души, а так…
Никуда тебе, милый, не деться.
Из раздёрганных туч исходя,
Охлаждает и кожу, и сердце
Тонкорунная пряжа дождя.
Звёзды залиты, но на рассвете
В море вспыхнет морская звезда.
Улыбнёмся друг другу как дети,
Словно счастливы будем всегда…
. * * * «…И кажется – однажды в тёплом стойле Я выросла из конского хребта… …Всё сбудется, меня обнимет лошадь, Прижмёт к груди большою головой… …И встретят нас не демоны, не боги, А кони, воспитавшие меня…» Елена Кепплин (Lenn) Меня нашел простой шотландский конюх – В пеленках – в яслях местного коня,И маленькие ласковые пониВскормили с жеребёнками меня…Мне лучшее подсовывали пойло,Сверх всяких мер – овса и ячменя, – Взрастили меня пони в тёплом стойлеИ на ноги поставили меня…«Ребенок поням – мамкою! – подброшен!..» – Всплакнет, бывало, конюх надо мной…Лохматая обнимет меня лошадь:«Пойдем в конюшню, девочка – домой…». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ....Меня вы баловали и лечили,Учили мять спиною зеленя,Стихи писать меня вы научили, – Вы, пони, в люди вывели меня!..О славе загрустив по-человечьи,Рванула покорять я Новый Свет…«Что ж, леди с дилижансу – пони легче» -Смахнув слезу, сказал мне конюх вслед…Всё будет – залы полные – мой конюх! –И я – на сцене, рифмою звеня!..И будут люди в зале ржать, как пони –Как пони, воспитавшие меня!...
 ; 
Что-то вспомнилось,
Что-то забылось…
Видно, в этом
Господняя милость.
Только жаль,
Что не слышно пророков
В бесконечности
Новых пороков.
А пророки
Всё так же пророчат…
Просто нужно
Читать между строчек,
Но сегодня
Особая милость –
Что-то вспомнилось…
Что? Позабылось…
«И здесь я тоже был» – и подпись: Вася.
Автограф не без умысла. Весна.
Стоишь в забытом, обветшалом классе
У бледного закрытого окна.
Такая тишина и запустенье.
Осколок мела. Глобус на полу.
Как памятники, мёртвые растенья
Горшками в ряд поставлены в углу.
И жёлтый свет. Куда же здесь без света?
И снова я не выучил урок.
И снова запинаться: «Призма – это…»
И пол, скрипя, уходит из под ног.
И где был я? Не записал, не помню.
Вокзал какой-то... Дым какой-то, свет...
Какой-то дом, бессмысленный, огромный...
Всё то, чему названья нет.
Мегалиты времен стоят,
Не смотри ты на них беспечно.
Может быть, фараон ласкал
Своим взглядом тот камень вечный.
Муэдзин с минарета пропел
Зов на пятничную молитву.
Кто-то спит,а другой успел
Встать с утра на святую битву.
14.08.08
Мягкий и благодатный
Вечер июльский приятный.
Каждый прохожий в томлении
Движется как в воскресение
Чуть благодушно с ленцою
Каждою клеткой живою
Соприкоснувшись, растаяв
С солнечно – желтою стаей
лучиков добрых, красивых -
Вечер июльский. Россия
2008-08-29 10:46Между / Гаркавая Людмила Валентиновна ( Uchilka)
Комнаты-гаражи.
Ржа человека гложет:
- Господи, если я жив,
то – для чего же?
Улицей побредёт,
глядя в чужие лица:
- Господи, если я мёртв,
кто мой убийца?
Ждёт, как дурак, ответ
прямо с небес в конверте:
- Для человеков нет
жизни и смерти.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...430... ...440... ...450... ...460... 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 ...480... ...490... ...500... ...510... ...520... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|