|
|
Я умру, возможно, навсегда.
Ничего, возможно, там не будет.
Мир на том стоит – и не беда.
Кто его, живущего, осудит.
Но и всё же страшно понимать,
Что ни маму, ни, возможно, Олю…
Ни друзей. И что ещё сказать.
Что такой любви Твоей не стою?
Что любви такой не может быть
В свете этой жизни, этой смерти.
Как я мог в стихах кота делить
На какие-то смешные трети.
Вдалеке, не разглядеть лица,
Где мудрец похож на подлеца,
Где с улыбкой прапор убиенный
Думает, что он военнопленный,
Но войска союзников уже
На последнем, ближнем рубеже.
Вдалеке, у самого конца,
Где подлец похож на мудреца,
Где мертвец, в уме военнопленный,
Спит и видит близкие огни,
А союзники стоят над убиенным
И молчат, уходят прочь они.
Вдалеке, где не бывал мудрец,
И подлец куда не замахнулся,
Ночью белой вдруг встаёт мертвец
И молчит. Он только что проснулся.
Перед ним – холодная стена,
Тихо расступается она.
Вы думали, что это я и есть,
который перед вами, вот он, весь?
Ан нет, я – лицедей, я – лицемер,
и это детям пагубный пример.
Я говорю не то, что я хочу,
и не о том, что думаю, молчу,
и даже ем, не то, что я люблю!
(В том виноват курс доллара к рублю).
Вы думали, что я – всего лишь я?
А я – есть я, плюс песенка моя,
в которой не написана пока
про Вас моя заглавная строка.
Не трус, я с вами сам себя боюсь,
не пьяница, сегодня я напьюсь,
за Ваши невозможные глаза,
в которых быть – и можно, и нельзя…
На сердце страсти страх или восторг?
Не знаю, я не бог и не парторг,
но мне смеётся запад и восток,
что мой контракт с безлюбием истёк!
Над пустотой летящих мимо дней,
моя любовь, да будет и твоей!
96
* * *
Бывают серые, как крысы, вечера,
С хвостами голыми, отвратными до мути,
И безысходные – хоть в стенку лбом – по сути. . .
Я понимаю, что на кончике пера
Дрожит вселенная, отточечно черна,
Лишь липко ждущая, когда её отпустят.
Куют куранты бойко в сумраке часы,
И воздаётся звонко каждому finita,
Едва уйдёт один – другому дверь открыта. . .
Я ощущаю, как вселенские весы
Застыли вязко, но ничтожен мой посыл
Хотя бы каплей потревожить дно корыта.
Бутылок тусклых трупы жмутся по углам,
Да, им-то удалось излиться настроеньем,
Иллюзия, мираж, надежд столпотворенье. . .
Вконец запущенный, до слёз родной бедлам,
Где слов, изношенных до отчужденья, хлам
Переплавляется порой в стихотворенье.
Ещё живу, ещё надеюсь,
По белой улице хожу,
Встаю, потягиваюсь, бреюсь,
В окно весеннее гляжу.
Возьму на чай у банкомата.
Куплю билетик спортлото.
Ласкаю пальцами гранату
В кармане модного пальто.
И в свете отдалённой жизни,
Где, чем мертвее, тем умней,
Я вспоминаю об отчизне,
Проклятой Родине моей.
На дощечки встали ножки,
Палки в ручки, и – вперед!
Эта снежная дорожка
Далеко нас уведет.
Когда роса и солнце,
И зелень, и багрянец -
Все сразу соберется
На маленькой поляне?
Как течет она, струится,
Так и вечно будет,
Ей не надо торопиться,
Разве только к людям.
Надо лучше мне одеться,
От него не отвертеться,
Пробирает нас до слез
Этот въедливый ...
От нее спасает тень
И сонливость иногда,
А еще, когда не лень,
И прохладная вода.
За окно повесил сало,
Думал, хватит – было мало!
Эти птички налетели,
Через час его и съели.
Этим малым и не снились
Насыщенье и усталость,
С голубями ведь кормились,
А поболее досталось!
Я самый великий и главный, -
Командующий двора!
Не я ли так громко и славно
Кричу по утрам «Ура»!?
С длинным, тоненьким хвостом
И без рук она, без ног,
Но ловчее не найдем -
По одежке прыг да скок!
Очень плохо я хожу,
С боку на бок ковыляю,
Но давайте покажу,
Как умело я ныряю!
06.02.07
Отгадки вразбивку: воробьи, утка, речка, иголка с ниткой, лыжи и лыжня, мороз, петух, синички, утром. жара.
Когда твой дедушка повесился,
Стояла ранняя весна.
У ног его лежала лестница,
И комната была тесна.
О чём он думал, узел скручивая,
Зачем ботинки он надел?
Неужто, никого не мучая,
Он просто умереть хотел?
Какое чёрное, вчерашнее
Вдруг воссияло перед ним,
Когда по лесенке, не спрашивая,
Поднялся к демонам своим?
В какой он оказался комнате,
Нащупал ли рукою свет -
Там, где прошедшего не вспомнить
И будущего тоже нет.
*** А голос будоражит и тревожит, В нем чувство, что всесильно, что все может... нет расстоянья – с этим я согласна, звук голоса и тембр- предмет опасный, влекущий, подчиняющий и властный... ***Эмоциями скрашенное слово нас жить зовет, любить зовет, спасти готово Оно. оно – спасение Вселенной оно – нам дар богов нетленный. ***Мы жгли стихи, себе сжигая душу, но рвется вновь она творить, писать. Костром огня зло мира не порушишь, и предначертано душе летать. ***Одна отрада - головокруженье от сонма тех миров что в утешенье придумаю себе и их лелею, и в том признаться никому не смею.
"В лунном сиянии снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится..."
Мне никогда не хотелось понять,
Как музыка может лететь и сверкать.
В лунном сиянии холод и ветер,
Я никогда в этой жизни и свете
Не был так счастлив, когда ты пришла,
В дверь позвонила, с мороза вошла.
К шее прижалась холодной щекою,
Влезла под свитер тонкой рукою.
И догадался уже я тогда:
Счастливей не буду я никогда.
Ветхая память моя,
Тёплое одеяло.
Я буду в таких краях,
Где ты еще не бывала.
Я буду в таких краях,
Где ты никогда не будешь.
Где ты не согреешь и не осудишь.
Я буду в таких краях,
Где только огонь и пепел.
В краях,
Где день тонок и светел.
Где что-то вроде шуршанья
Иглы патефона
Или молчанья
В динамике телефона.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...370... ...380... ...390... ...400... ...410... 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 ...430... ...440... ...450... ...460... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|